Бойцовский клуб (перевод А.Амзина)

Это было утро, когда Тайлер придумал проект «Разгром».

Тайлер спросил, с чем я на самом деле борюсь.

То, что Тайлер говорит о том, чтобы быть отбросами и рабами истории, это то, что я чувствую. Я хотел уничтожить всё то, прекрасное, которого у меня никогда не было. Сжечь дождевые леса Амазонки. Накачать хлорфтороуглеродами атмосферу, чтобы пробить озоновый слой. Открыть сливы на супертанкерах и сбить заглушки на всех нефтяных скважинах континентального шельфа. Я хотел убить всю рыбу, которую я не смогу съесть, и задушить едким дымом пляжи Франции, которых я никогда не увижу.

Я хотел, чтобы весь мир достиг последней черты.

Колотя этого парня, я хотел всадить пулю между глаз каждой встревоженной панды, которая не хочет трахаться, чтобы сохранить свой вид, и каждого кита или дельфина, которые сдаются и выбрасываются на берег.

Не думайте об этом как о вымирании. Думайте об этом как о сокращении… вида.

Тысячи лет человеческие существа трахались, мусорили, клали на эту планету, и теперь история ожидает, что я подотру за каждым. Я должен вымыть и расплющить консервные банки. И выставленный счёт за каждую каплю использованного машинного масла.

И я должен подписаться под биллем о радиоактивном заражении, закопанных в землю баках с бензином, за оползни, которые разрушают хранилища токсичных отходов — подо всем, что было сделано до того, как я родился.

Я держал лицо мистера ангелочка как лицо ребёнка или футбольный мяч и молотил его костяшками, молотил, пока его зубы не проткнули губ. Потом месил его локтями, пока он не упал мешком на пол к моим ногам. Пока избитая, натянутая кожа на скулах не стала чёрной.

Я хотел вдыхать дым.

Птицы и олени — глупая роскошь, а вся рыба должна плавать брюхом вверх.

Я хотел сжечь Лувр. Я б раскрошил мраморную Элладу в Британском музее и подтёр бы задницу Моной Лизой. Это теперь мой мир.

Это мой мир, мой мир, и все эти древние люди мертвы.

Был завтрак, было утро, и Тайлер изобрёл проект «Разгром».

Мы хотели вырвать мир из объятий истории.

Мы завтракали в доме на Пейпер-стрит, Тайлер сказал, представь себя выращивающим редиску и картошку на пятнадцатой лунке забытого поля для гольфа.

Ты охотишься на лося во влажных лесах на склонах каньона у руин Рокфеллер-центра и выкапываешь ракушки рядом с каркасом Космической Иглы, наклонившейся под углом в сорок пять градусов. Мы раскрасим небоскрёбы огромными лицами наших тотемов и злых божеств, и каждый вечер то, что осталось от человечества, будет отступать в пустые зоопарки и закрывать себя в клетках, чтобы защититься от медведей, и больших кошек, и волков, которые по ночам проходят мимо и смотрят на нас сквозь прутья решётки с той стороны.

— Переработка вторсырья и ограничение скорости — это дерьмо, — сказал Тайлер. — Будто кто-то неожиданно бросает курить на смертном одре.

Это проект «Разгром», который собирается спасти мир. Культурный ледниковый период. Преждевременно вызванный тёмный век. Проект «Разгром» заставит гуманизм заснуть или создаст достаточную ремиссию, чтобы восстановить Землю.

— Ты подравниваешь анархию, — говорит Тайлер. — Ну, ты понял.

Подобно тому, что бойцовский клуб делает с клерками и кассирами, проект «Разгром» сломит цивилизацию, так что мы сможем сделать из нашего мира нечто лучшее.

— Представь, — говорит Тайлер, — как лось пробирается за окнами супермаркета и меж воняющих коробок с прелестными гниющими платьями и фраками на вешалках; ты в кожаной одежде, одной до конца жизни; и по лиане толщиной с запястье ты взбираешься на Сирз-тауэр. Джек и Бобовый стебель, ты продираешься сквозь балдахин влажных вершин деревьев, и воздух будет так чист, что ты увидишь крохотные фигурки, молотящие зерно и выкладывающие полоски мяса вялиться на пустой заброшенной ветке никому не нужной суперавтомагистрали, растянувшейся на восемь полос в ширину и по-августовски жаркой на тысячи и тысячи миль.

Это и было целью проекта «Разгром», сказал Тайлер, полное и безоговорочное уничтожение цивилизации.

Что будет следующим в проекте «Разгром», никто не знает. Второе правило — не задавать вопросов.

— Пуль вам не надо, — сказал Тайлер Штурмовому Комитету, — но если вы хотите это знать, то да, вам придётся убивать.

Поджог. Штурм. Озорство и Дезинформация.

Без вопросов. Без вопросов. Без извинений и без лжи.

Пятое правило проекта «Разгром» — ты должен доверять Тайлеру.

Тайлер хотел, чтобы я это распечатал и скопировал. Неделю назад Тайлер мерял шагами подвал дома на Пейпер-стрит. Шестьдесят пять приставных шагов в длину и сорок в ширину. Тайлер размышлял вслух. Тайлер спрашивает меня: — Сколько будет шестью семь?

Сорок два.

— А сорок два на три?

Сто двадцать шесть.

Тайлер даёт мне исписанный от руки листок и говорит, чтобы я его распечатал и сделал семьдесят две копии.

Зачем так много?

— Потому что, — говорит Тайлер, — это число парней, которые могут спать в подвале, если мы разместим их на трёхэтажные армейские койки.

Я спросил, а как насчёт их пожитков?

Тайлер сказал:

— Они не принесут ничего, кроме того, что в списке, и это всё должно уместиться под матрацем.

— То, что они принесут необходимые предметы, не гарантирует допуска к тренировке, но ни один претендент не будет принят, пока не придёт с этими предметами и ровно пятью сотнями долларов на собственные похороны.

— Это стоит по меньшей мере три сотни долларов, я имею в виду кремацию, — сказал Тайлер, — и цены ползут вверх. Каждый, кто умирает с меньшим количеством денег, отправляет свой труп в медицинский класс — для аутопсии.

Эти деньги должны всегда держаться в ботинке адепта, так что если адепта убьют, его смерть не станет бременем для проекта «Разгром».

Вдобавок, претендент должен прийти со следующим: Две чёрных рубашки.

Двое чёрных брюк.

Глава 14

Мой босс приносит другой лист бумаги к моему столу и кладёт у моего локтя. А я даже больше галстук не надеваю. Мой босс надел свой синий галстук, так что сегодня, наверное, четверг. Дверь в офис шефа теперь всегда закрыта, и мы не обмениваемся более чем парой слов с тех пор, как он нашёл правила бойцовского клуба в копировальном аппарате, и я предположил, что могу выпустить ему кишки при помощи выстрела из дробовика. А я просто в очередной раз прикалывался.