Бойцы моей земли (Встречи и раздумья)

Большая мечта здесь живет так же, как в военной поэме Б. Котлярова, озаряет своим светом всю «Песнь о Синегорье». Потеряв на войне родных и ничего не. зная о друге–моряке, одна идет Поля в Синегорье, куда ее зовет мечта. Девушку встречает город в руинах, «здесь даже тополи и те обожжены». На испытующий вопрос коммуниста Ярчука, не испугается ли она трудностей, комсомолка отвечает:

— …Коль здесь всего труднее, Так я и буду здесь!

Мы не спутаем московских строителей из стихов Ярослава Смелякова с уральскими металлургами Бориса Ручьева или донецких шахтеров Павла Беспощадного с харьковскими машиностроителями Бориса Котлярова. Герои стихов этих поэтов своеобразны, не схожи так же, как их творческие манеры.

Нелегко нарисовать запоминающийся портрет рабочего. Но если ты по–настоящему знаешь человека и любишь его дело — все это непременно скажется в стихах.

Стоят возле цеха красивые парни И в кепках, и так — только чубик на лбу. Я слышу знакомое слово: ударник, Не просто знакомое. Слово — судьбу.

Поэт взволнованно говорит о перекличке двух поколений, о том гигантском скачке, который сделала наша страна от ударников первых пятилеток до сегодняшних бригад коммунистического труда. И здесь нельзя обойти молчанием те грозные испытания, которые выпали на долю твоего поколения.

Ты шел, как сердцем было велено, Сквозь дым, огонь и минный вой. Прошел и рубаный, и стреляный, И обожженный, — а живой. Живой, улыбчивый, но с прядкою Седеющей — твои лета… Живой — с возникшей в битве складкою От крика гневного у рта!

Эти стихи, опубликованные в «Правде», запомнились. Сергей Борзенко рассказывал мне, как прочел их Михаилу Шолохову и как тому особенно понравилась эта складка «от крика гневного у рта».

Котляров много размышляет о проблемах современной поэзии. За последние годы у него вышло несколько книг таких раздумий — «Похожий на отца», «Страницы из дневника», «Тетрадь для младшего друга». Вот несколько интересных мыслей из этих книг:

«Тот, кто долго наблюдал за людской любовью к стихам, тот знает, что люди… не всегда вслух обстоятельно определят, почему им понравились такие–то стихи, но отмечают своей любовью стихи настоящие, прежде всего с большой силой чувства, с народным пониманием жизни».

«К скольким ошибкам приводит убеждение, что новое можно создать, ничего не продолжая».

«Я представляю, что поэзия может быть разной… Одного я себе не представляю. Не допускаю, что может быть поэзия–визг».

Не броскими эпитетами, не эффектными поворотами и рифмами привлекают к себе стихи Бориса Котлярова, а душевной интонацией, пристальным вниманием к простому рабочему человеку. Есть у поэта стихи о серебристом тополе, у которого каждый листик сверху темен, а вот внизу — не видать пока.

Но едва лишь хлынет первый ветер, Листья приподнимутся, и вдруг, Станет тополь серебристо–светел, Все нежданно озарит вокруг. Ты и обо мне, мой друг, пожалуй, В тихую погоду не суди. И когда о чем–то знаешь мало, — Лучше вправду ветра подожди.

Точнее о стихах Б. Котлярова и их авторе не скажешь. Свое шестидесятилетие поэт встретил в кругу живых героев его стихов и поэм. Сквозь годы он пронес по–юношески горячую любовь к родному заводу, сделавшему его поэтом, к родному городу рабочей славы, к неоглядному, вечно беспокойному морю, которое помнит поэта в бушлате, с автоматом в руках среди защитников легендарной Малой земли.

МОЕ ПОКОЛЕНИЕ

ОТ ИМЕНИ ПОКОЛЕНИЯ

У нашей колыбели время трубило грозный, негодующий «Интернационал», способный поднять с земли смертельно раненных, и бесхитростную песню Демьяна Бедного «Как родная меня мать провожала…».

Наши полуграмотные отцы, опоясанные пулеметными лентами, пели свои властно зовущие песни–клятвы:

Смело мы в бой пойдем За власть Советов И, как один, умрем В борьбе за это!

А у старших братьев рождались свои песни. Одну из них сочинили комсомольцы Киевских железнодорожных мастерских, где работал молодой Николай Островский. И кто знает — может, хоть одна его строка есть в этой песне, как бы летящей вслед за паровозными колесами:

Наш паровоз, вперед лети! В Коммуне — остановка. Иного нет у нас пути — В руках у нас винтовка.

Еще ребятишками, скача на прутиках–конях, мы пели «Там, вдали за рекой…» и «Под частым разрывом грему–чих гранат…» До слез было жалко молодого бойца–буденновца, упавшего у ног вороного коня, и юных коммунаров, приговоренных язвительным белым генералом к расстрелу. Эти русские коммунары по благородству и мужеству ничем не уступали легендарному Оводу:

…Не смейся над нами, коварный старик, Нам выпала тяжкая доля. На выстрелы ваши ответит наш крик: «Земля, пролетарская воля!»

А с Дальнего Востока прилетела песня «По долинам и по взгорьям», посвященная светлой памяти С. Лазо. И написал ее бывший красный партизан С. Парфенов.

Новое время рождало новые песни. Сколько свежести, жизнелюбия, задора в «Песне о встречном» Б. Корнилова!

Не спи, вставай, кудрявая! В цехах звеня, Страна встает со славою На встречу дня.

Впервые мы с друзьями услышали ее по радио на далеком совхозном хуторе. В тот же день ее подхватили все хуторские парни и девчата:

И с ней до победного края Ты, молодость наша, пройдешь, Покуда не выйдет вторая Навстречу тебе молодежь.

Но довоенная молодежь не только жила сегодняшним днем, она помнила о суровом вчера. Целая стая песен переносила нас на своих крыльях в легендарные годы гражданской войны. Мы пели «С неба полуденного» Николая Асеева и «Каховку» Михаила Светлова. Рядом с «Полюшком–полем» Виктора Гусева звенел «Орленок» Якова Шведова. Теперь герою этой песни, бесстрашному Орленку в отцовской папахе, поставлен памятник на Урале.

Довоенное село я не могу представить без удивительно душевных песен Михаила Исаковского, а довоенный город без зажигательных песен Василия Лебедева–Кумача.

…Как невесту, Родину мы любим, Бережем, как ласковую мать! …И тот, кто с песней по жизни шагает, Тот никогда и нигде не пропадет.

Эти строки формировали мировоззрение моего поколения, поколения победителей.

Мы все добудем, поймем и откроем: Холодный полюс и свод голубой! Когда страна быть прикажет героем, У нас героем становится любой.