Бойфренд для Цесаревны

Мой дед очень любил Утёсова. Ну и соответственно, они с бабушкой часто пели песни из репертуара этого певца. Я не знаю почему, но деду почему-то было при приколу заставлять меня, ещё совсем сопливого пацана, петь песни Утёсова. Он слушал, наслаждался и говорил бабуле:

— Смотри, какой у нас певун растёт.

Мне тогда эти песни были как зайцу стоп-сигнал. Но попробуй деду откажи. Рука у него тяжёлая была. Хотя он меня не бил никогда, но подзатыльник, за особый косяк, выхватить можно было, как дважды два. И многие песни Утёсова я помнил. Взял гитару. Заиграл, улыбался, глядя на всю свою банду.

— Как много девушек хороших,

Как много ласковых имён!

Но лишь одно из них тревожит,

Унося покой и сон, когда влюблён.

Я не знал, пел ли эту песню Утёсов здесь, в этой реальности. И вообще был ли он здесь, вернее состоялся ли он здесь, как эстрадный певец и актёр. Оказывается был. Ольга захлопала в ладоши.

— Леонид Утёсов! — Воскликнула она. Я кивнул.

Любовь нечаянно нагрянет,

Когда её совсем не ждёшь.

И каждый вечер сразу станет

Удивительно хорош, и ты поёшь!

Припев пели с Ольгой вдвоём. Остальные пытались подпевать.

Сердце, тебе не хочется покоя!

Сердце, как хорошо на свете жить!

Сердце, как хорошо, что ты такое!

Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить!

Хорошо сидели. На небе была полная луна. Звезды светили яркими гирляндами на темном небосводе. Мы молоды и это самое главное. Зоя и Фридрих сидели рядом, но за руки не держались. Хотя часто переглядывались. Павел, наблюдая за ними, ехидно ухмылялся. Вот он посмотрел на меня. Я отрицательно покачал головой, как бы говоря: «Паша, помолчи!»

Ничто не вечно под луною,

Нельзя всю жизнь быть молодым.

И сразу с первой сединою

Всё рассеется, как дым, сном золотым.

Ах, эти дни былого счастья

Мы с вами будем вспоминать!

И словно луч среди ненастья

Нас будет снова озарять, опять, опять…

Да, когда-нибудь мы будем вспоминать о своей молодости. А сейчас, сейчас надо жить, дыша полной грудью, ощущая, как молодая, горячая кровь бежит по твоим венам, рождая в груди что-то такое, что сродни предвкушению, ожиданию чего-то невероятного, может быть даже чуда!

Мы ещё потом пели разные песни. Выпили коньяка. Народ совсем раскрепостился, исчезла окончательно скованность. Включали портативную колонку, танцевали в отблесках костра. Настя с Зоей, поддержанные Павлом захотели купаться. Но я их тормознул. Девчонки всё же захмелели. Поэтому не надо было лезть в воду, да ещё ночью. Сказал, чтобы успокоились. Если хотят охладиться, пусть головы сунут в воду. А купаться будем завтра, днём. А если кому-то, что-то не нравится, то утром могут возвращаться в Москву. Возвращаться в Москву никто не горел большим желанием. На этом вопрос с купанием был закрыт. В половине первого ночи, дал команду готовится ко сну.

Когда все угомонились, я сел на берегу. Сидел смотрел на темную воду. На лунную дорожку и задавался вопросом — почему я попал сюда? Зачем? Какова цель тех или того, кто меня сюда отправил, если он или они есть вообще. И ответа не находил. Услышал, как кто-то тихо подошёл ко мне и сел на бережок рядом. Я понял сразу, что это Ольга, хотя не оглядывался.

— Ты почему не спишь, Оля?

— Не знаю. У меня странное состояние.

— Что ты чувствуешь?

— Я не могу пока сказать. Не знаю. Это чувство похоже на то, которое испытывала в детстве, перед Рождеством, когда ждёшь чуда. — Посмотрел на неё. Она глядела на воду и улыбалась.

— Тебе не холодно? — Спросил её.

— Нет, Андрей. Мне хорошо. Тепло и свежо. Прекрасно дышится. — Она посмотрела на меня. — Спасибо тебе, Андрей. Я никогда не была вот так. В лесу, на берегу речки. Без родителей, без свиты, без сопровождающих.

— Ну предположим, сопровождающие и сейчас у тебя есть.

— Ты имеешь ввиду себя, своих сестёр и Павла? И даже Фридриха? Нет, Андрей. Это другое. Здесь и сейчас мы просто, как друзья. Даже Фридрих меня не раздражает. Мне очень легко и хорошо.

— Оль, путешествие ещё только начинается. Таких ночей будет ещё много.

— Вот этому я и радуюсь.

— Оля, у нас с тобой проблема.

— Какая? — Её глаза блеснули вопросительно.

— Помнишь, нас с тобой пригласили на венчание? Мы пообещали. У меня совсем это вылетело из головы.

— Господи, точно!

— Они нас будут ждать. Не хорошо получиться, если мы не приедем.

— А что делать, Андрей?

— Венчание намечено на 13.00 часов. Время и место мы знаем. Надо утром встать пораньше. Мы с тобой вернёмся назад. Благо не так далеко уехали. И успеем на венчание. А потом вернёмся сюда. Все остальные будут ждать нас здесь.

— Хорошо!

— Ну а раз ты согласна, тогда надо идти ложиться спать.

— А ты?

— И я тоже. Утром я тебя разбужу.

Проводил Ольгу к её палатке, где она спала с Зоей. Сам ложиться в палатку к Фридриху не стал. Расстелил спальный мешок, но залезать в него не стал. Просто лёг на него.

Утром встал с первыми лучами восходящего солнца. Развел погасший костер. Подвесил котелок с водой. Умылся, привёл себя в порядок. Когда вскипела вода заварил чай. Поел сам, пил чай, ел бутерброд с салом. Очень вкусно. Посмотрел на часы. Пора будить принцессу. Полез в палатку. Обе девицы спали чуть ли не в обнимку. Похлопал Ольге по лодыжке.

— Оля, Оля, вставай. — Принцесса никак не хотела просыпаться. Но я был настойчив. Наконец, она зашевелилась, сонно посмотрела на меня. Явно не понимала, что происходит. — Оля, вставай.

Проснулась Зоя. Тоже смотрела на меня непонимающе.

— Андрей, а что ты делаешь в нашей палатке?

— Бужу Её Высочество. Пардон дамы. Ты, Зоя, повернись на бочок и можешь дальше досматривать сон. Уверен, он был хорош.

— Кто?

— Сон. — Перевёл взгляд на цесаревну. — Оля, вставай. Нам пора.