Бойтесь напуганных женщин

– А у нас не царская Россия. Нас разведут и без твоего согласия.

– И как же ты будешь жить... без мужчины? Или ты уже присмотрела себе кого-нибудь?

– Никого я не присмотрела!.. К тому же, поскольку нам предстоит развод, твой вопрос попросту бестактен.

– Будешь ходить ночами по поселку и ждать, что тебя опять кто-нибудь трахнет! – Он расхохотался.

– Так это был ты! – поняла Тоня даже прежде, чем он окончил свою фразу. – Свинья! И после этого ты смеешь говорить, что ничего плохого мне не делал?!

– По крайней мере я пальцем тебя не трогал! – Он опять рассмеялся. – Странно, мне казалось, что тебе понравилось.

От возмущения она в момент забыла о своем страхе. В голове у нее билась мысль: как он посмел?! И после этого кто-то вроде Лавра может думать, что муж Тоню любит?!

Но почему она сразу не догадалась, что это Михаил? Неужели так плохо его знает?

– Кстати, мы с тобой сидели за одним столом, и ты меня не заметила, не так ли? И между прочим, я строго-настрого запретил Надежде подвозить тебя домой...

– Хочешь сказать, что вы с ней в сговоре?

– А куда она денется? Я же все-таки профессионал. По крайней мере заставить человека работать на меня я еще могу. После того, что она натворила в Америке, она на всю жизнь у меня в долгу.

– А при чем здесь ты?

– При том, что я могу обеспечить ей серьезные неприятности.

– Надо же, я и не знала, что ты такой всемогущий! Странно, что Надежда поверила в твою сказку.

Он довольно проурчал:

– Такой вот я забавный зверек!

– Ты откуда звонишь? – спросила Тоня, помолчав. Он, кстати, и не торопил ее, психолог!

– Я буквально за два дома от тебя. Ну так что, встретимся?

– Мне сейчас некогда. Я ухожу.

– Хорошо, встретимся вечером. Надеюсь, ты откроешь мне калитку.

– Я выпущу Джека!

– Ты забыла, что это в некотором роде и мой пес. По крайней мере он не станет на меня бросаться, как на чужого.

– Он понимает, что ты мне уже не родной.

– Что ж, тогда придется его пристрелить!

– Я заявлю в милицию!

– На тему?

– Что ты мне угрожаешь.

– Кто тебе нашел такую ерунду? Мы с тобой прожили пять лет, я тебе слова плохого не сказал. Не говоря уже о том, чтобы поднять на тебя руку. Молчишь? Кстати, а почему ты все-таки от меня ушла?

Тоня увидела, как в калитку входит Лавр, и, торопясь, заговорила:

– Хорошо, в восемь вечера у моей калитки. Я отвечу на все твои вопросы.

– Вот это другое дело! – Было слышно, как он довольно улыбается. – Тогда до вечера!.. Интересно, куда это ты так торопишься?

Тоне захотелось нагрубить ему. Например, сказать: не твое собачье дело! Но она не привыкла так разговаривать. Пусть кое-кто и говорит, что Титова переменилась, но не настолько же, чтобы не оставаться самой собой.

Лавр остановился у входа и ждал, когда Тоня сбежит по ступенькам.

– Пошли?

Она почему-то не могла заставить себя звать его Гришей – глупость какая-то, а Лавром он сам просил его не называть.

Почему вообще она взяла его с собой?

– Послушай... э... может, у тебя какие-то свои дела, а я тебя за собой таскаю?

– Нет у меня сегодня никаких дел. Завтра поеду с машиной и автокраном, привезем фигуру в ваш сад камней.

– Постой, я даже не знаю, где он будет находиться. Надо же было, наверное, хотя бы площадку подготовить...

– Я слышал краем уха, как Леонид давал команду засыпать гравием площадку позади какой-то мастерской.

Вот оно что! У Тони поднялось настроение, хотя Леонид Петрович мог бы и с ней посоветоваться, где сад устраивать. Мастерская располагалась недалеко от конторы совхоза, а за ней находился пустырь – когда-то через него шла железнодорожная ветка, которую за ненадобностью бросили, и она просто зарастала травой, пока местные жители не докумекали, что брошенный путь больше никому не понадобится, а значит, и рельсы можно разобрать и выгодно продать сборщикам металлолома.

С одной стороны, хорошо, что добровольцы в момент очистили от ржавых железяк все подворье совхоза, а с другой стороны, рачительные хозяева могли все это сделать и сами. И получить прибыль.

– А, нехай воруют! – махнул тогда рукой директор. – Так нам и надо! Все равно не уследишь. Ведь это к каждой железке надо охранника ставить. Зато вон какую площадку освободили. Заодно ведь вместе с рельсами и шпалы сперли!

Хорошая получилась площадка, и директор правильно решил ее под сад камней использовать. Окружить ее потом легкой изгородью... Уж камни-то воровать не станут... В отличие, кстати, от Тониных скульптур. Нет, пока ей не покажут, как они будут защищены, ни одной скульптуры она для музея не отдаст!

Тоня разговаривала с Лавром и прилежно старалась думать о каменных изваяниях, но как бы вторым планом метались мысли о Надежде: как она могла? Тоня подозревала подругу по мелочам, а оказывается, та предала ее, едва сойдя с трапа самолета. Правда, против Михаила ей трудно было сдюжить. Тем более что она сдуру рассказала ему все в расчете на помощь. А вместо этого попала в зависимость. Впрочем, он мог бы и в самом деле помочь ей, чтобы еще крепче к себе привязать.

– Мы куда идем? – поинтересовался Лавр.

– К Наде. Моя подруга приехала из Америки и тоже здесь поселилась. Ты, наверное, забыл: вы виделись с ней на нашей свадьбе.

– Может, и виделись, – согласился он. – Мы просто идем в гости?

– Нет, я иду ее убивать, и мне нужен свидетель, что смерть ее не будет слишком мучительной.

– Это у тебя шутка такая?

– Это у меня правда такая!

Тоня остановилась.

– Послушай, Лавр, – опять она забыла насчет имени, – наверное, тебе идти со мной не стоит.

– Нет, я пойду.

– Говорю же тебе, ничего хорошего в нашей с ней встрече не будет.

– Тем более. Я не могу оставить тебя в таком настроении.

– Да почему не можешь-то? – Она начала злиться. – Кто я тебе?

– Жена моего друга.

– Но ведь не твоя жена?

– Кто знает, что будет потом?

– Странный ты! Что-то есть в твоем рассказе ненатуральное. Михаил предложил тебе поехать черт-те куда, и ты поехал...

– Он предложил хорошие деньги.

– Но ты сделал все, что он тебе поручил, а все еще остаешься здесь.