Боюсь тебя убить...Часть 1

– Что за дела? – налетела я на него, возмущенно толкнув кулачком в грудь. – Ты чего на меня так облизываешься? Что твоя мама подумает?

– Юль, мне Эстель сказала, что у тебя с твоим Никитой…

– Ах, вот оно что! – перебила я парня, уперев руки в бока. – И ты решил, что для тебя зелёный свет зажегся?

– А почему бы и нет? Я тебе совсем не нравлюсь? – он подошел ближе, ухватился за пояс передника и стал подтягивать меня к себе, гипнотизируя искристым шоколадным взглядом.

– Перестань… - шлепнула по его шаловливым рукам. Вот напасть-то!

– Ты маме моей понравилась, а это очень редко бывает.

– Как редко? Нравится одна из десятка? Или из сотни? – меня пробрал смех, как представила длинную вереницу девиц, которых Тёма приводил на смотрины.

– За кого ты меня принимаешь? – шутливо ворчит негодник и снова тянет меня, почти уже прижимая к своему телу. – Ну приводил пару девчонок. Но я к ним ничего не чувствовал. А ты другая…

– Может и другая. Но у нас ничего не получится. Отпусти!

Но Тёма хохочет и еще крепче обнимает, приподнимая меня над полом. Он смотрит на мои губы. А я упираюсь ему в плечи и думаю о том, что если он сейчас поцелует меня, то в ответ получит весьма болезненные ощущения. Потому что я его укушу.

– Сынок! Надо бы в магазин сбегать. Кое-каких продуктов не хватает, - заглядывает в приоткрытую дверь Ирина Сергеевна, протягивая листок бумаги, - вот список.

Тёма шумно выдыхает и выпускает меня из объятий. Его мама улыбается, и мне понятно, что ей показалось, будто у нас отношения. И вот что делать?

В магазин идем вместе с другом, держась за руки. Не от взаимных чувств, а потому что очень скользко. На обратном пути мы проходим мимо припозднившегося ёлочного базара. Смолистый аромат хвои притягивает меня, и я притормаживаю, чтобы насладиться им. У нас дома искусственная маленькая елочка, которую мы даже не доставали из ящика в последние три года. Зачем? Юленька выросла и перестала верить в чудеса.

 А бабушка никогда не признавала Новый год за праздник. У нас было только католическое Рождество. Она всегда собирала стол к ночи двадцать четвертого декабря, приглашала соседей и всех угощала, потом дарила открытки и подарки. На этом ее праздники заканчивались. А я ходила встречать Новый год к Анечке с ее семейством.

Вздохнула, смахивая воспоминания. Я соскучилась по бабушке и Анечке, по ее маленькой дочурке Аришке. Подросла без меня, наверное, малышка.

– Идем-ка! – Тёма тянет меня внутрь закутка с ёлками. И покупает небольшое деревце с шикарным ароматом.

Тут же продаются игрушки и гирлянды, он мне предоставляет право выбора украшений. Любуется мной, когда я издаю очередной радостный вопль, по поводу красоты стеклянных шаров или блестящей цветной мишуры.

Домой возвращаемся в особом праздничном настроении. Я не могу удержаться от смеха, предвкушая, как мы с Тёмой будем наряжать лесную красавицу. Я готова расцеловать друга за эту нечаянную радость.

– Ух-ты! Ёлочка! – также радуется Ирина Сергеевна, принимая из моих рук сумку с продуктами. – Ну, вот и отлично! А то мы решили не ставить ее в этом году. Дома-то, почти не бываем…

Она уходит в кухню, а мы занимаемся ёлкой. Поставив ее у окна, развешиваем огромные стеклянные шары, сверху накрывая пахучие ветви серебристым дождиком. Я не могу оторвать глаз от сверкающего чуда, которое переливается разноцветными огоньками в полутьме.

В половине девятого, небольшой стол в гостиной накрыт. Мы с другом уселись на диване, смотрим новогоднюю комедию про хулиганистого мальчишку.

– Ну ладно дети, с наступающим Новым годом вас! – неожиданно слышится от двери. Я изумленно разглядываю одетую в пальто женщину. В руках большая сумка и перчатки. Куда она собралась-то? – Увидимся послезавтра… Дайте я вас поцелую!

Мы провожаем Ирину Сергеевну до дверей, желая ей счастливо провести праздник. Артем передает привет какому-то Степану Ильичу. Потом закрывает за матерью дверь и медленно поворачивается ко мне. Смотрит на меня с опаской, прикусив нижнюю губу. Не зря опасается. Я с укором смотрю на него, сложив руки на груди.

– Артё-ё-ём?! Ты знал, что мама уйдет? – грозно тычу в его грудь пальчиком. На что друг только лукаво улыбается…

33.

– Она специально ушла? Чтобы нас вдвоём оставить? – продолжаю допытываться я, всё больше злясь на парня.

– Нет, не нарочно ушла. Любовник у матери есть, она с ним встречает Новый год. Так что успокойся, и не придумывай ничего, я тебя не заманивал к себе, чтобы… Пойдем фильм досматривать.

Никогда в жизни мне еще не было так уютно. Я смеялась до слёз над проказами маленького героя на экране, прижавшись к теплому боку друга. Он обнимал меня, иногда выдавая комментарии по ходу фильма. У нас с бабушкой был телевизор, но мы его никогда не смотрели. Она считала это пустым делом, а мне и некогда было, школа и карате забирали всё мое время.

Фильм закончился, началась праздничная концертная программа. Еще два часа и наступит 2002 год. Что он принесет мне? Еще страдания, или жизнь моя наладится?

– Юль… о чём думаешь? – парень прижал меня к своей груди и едва ощутимо коснулся губами волос.

– Мне хорошо с тобой, уютно... спасибо за домашний праздник, Тёмушка, - я еще ближе подвинулась к другу и потерлась щекой о его грудь. Он сегодня одет празднично, в белой рубашке, которая невероятно шла ему.

– Оставайся. Мы поженимся, - он не шутил, его глаза напряженно ждали ответа.

Встала с дивана и отошла к ёлке. Может, это было бы выходом для меня, Артём был бы хорошим мужем. Если бы не моя кайсака.

– Я с ума схожу по тебе...
– я вздрогнула от близости надрывного шепота и зажмурилась, когда мужские руки прошлись по моим плечам, едва касаясь их.
– Юль... такого еще никогда со мной не было. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Оставайся...

Я повернулась и уткнулась лбом в белую ткань. Как трудно давать надежду, и еще труднее разбивать мечты близкого человека.

Через две недели мне сделали последнюю операцию, и спустя несколько дней я отправилась домой. Возвращаться в родной городок не хотелось, но и оставаться в столице, давая Артёму надежду на развитие отношений, тоже было нечестно. Решила, что навещу бабушку с Анечкой и уеду в Краснодар, поищу работу. А осенью поступлю в институт. Но я забыла, что в нашей семье главный командир моя бабуля.

– Завтра с утра пойдёшь в нашу школу учителем физкультуры у малышей, - заявила она мне на третий день после возвращения. И тон такой, прямо страшно слово поперек сказать.