Боюсь тебя убить...Часть 1

– Бабуль, а ничего, что у меня нет педагогического образования? – попыталась я отвертеться. Ну какой из меня учитель, если я и в своей-то жизни ничего упорядочить не могу.

– Ничего, детям нужна разминка, а учителя не дождемся никак. Раз не поступила в институт – иди, работай!

Да и ладно, я не привыкла просиживать штаны перед телевизором. Поэтому утром тороплюсь в свою бывшую школу. Директриса встречает меня с распростертыми объятиями, чего не скажешь об остальном коллективе. Косых взглядов и ехидных перешептываний от педагогов мне хватает с лихвой, так что, я отсиживалась в основном по месту своей работы – в малом спортивном зале. Мне нравится наблюдать за малышней, они такие забавные, на месте не усидят. Приходится быть всегда начеку, потому что мелюзга еще и подраться любит. Или упасть и разбить себе нос, коленки или лоб.

Когда вернулась, меня ждали два письма от любимого Никиты. В одном из них он приглашал меня на присягу, обещая провести со мной целых два дня. Если приеду. Порвала письмо на мелкие кусочки, чтобы удержать себя от соблазна рассмотреть адрес. В другом послании сплошные признания в любви и мечты о совместном будущем. Душа обливалась кровью, когда сжигала крохотные белые клочки бумаги. Ведь пепел, развеянный по ветру, не склеить…

Следующее письмо пришло на адрес Анечки. Она, с укоризной в грустных глазах, вручила мне белый конверт с поздравительной открыткой прямо в день моего рождения. Снова поцелуи и признания, ласковые и нежные слова, от которых слёзы сами выступали на глазах, а я тайком стирала их. Не хочу, чтобы бабушка видела проявления моей слабости, пусть и недолгой. В письме вопросы, что случилось, почему я не пишу в ответ даже строчки. Не понимаю, неужели мама или его эта девка еще не доложили о скором пополнении семейства? Тогда я сама всё написала любимому Ники и попросила его больше меня не беспокоить.

Время быстро идёт. В школе я работаю уже третий месяц, претензий ко мне нет ни у кого. Я расслабилась, сдружилась с малышней, запомнила характер каждого своего ученика. На восьмое марта даже подарок получила от нескольких родителей. Есть и сложные дети, которые постоянно задираются, обзываются обидными словами и ведут себя как настоящие маленькие бандиты. Я вела с ними воспитательские беседы, и вскоре многие из этих плохишей стали тише воды, ниже травы. Но с двоими сладу не было, мальчишки совсем отбились от рук. И доигрались – один другому засветил в глаз. Хорошо я вовремя зашла в раздевалку перед уроком, услышав шум, а то даже не знаю, чем бы все закончилось. Я рассказала об этом случае бабушке, она успокоила меня, пообещав поговорить с родителями этих драчунов.

Беда пришла, откуда я не ждала вовсе.

Однажды вечером в пятницу меня пригласили на родительское собрание, чтобы я рассказала о достижениях или проблемах моих маленьких подопечных. Сразу напряглась, потому что не готова еще выходить в толпу. А тут собралось человек двести в одном помещении. Актовый зал едва вместил всех, кто пришел на родительский всеобуч. Я сразу почувствовала на себе недоброжелательные взгляды горожан, как только переступила порог. Ушла с собрания, закрылась в своем спортзале. Не о чем мне разговаривать пока с родителями, слишком мало работаю. Но я успела засветиться.

 С понедельника посыпались заявления директору школы, с просьбой отстранить меня от занятий. Причины называли разные – слишком молода, чтобы справиться с воспитанием младших школьников, не имею должного образования, что я аморальная личность, которая побывала под судом. Даже парочка обвинений в убийстве. Я бы не пережила эту нервотрёпку, если бы не мой лучший друг, с которым мы созваниваемся через день.

– Я больше не могу, Тёмушка... – плакалась я Артёму, мечтая прижаться к дружеской груди и услышать равномерное биение его сильного и доброго сердца. – Эти люди ненавидят меня.

– Приезжай ко мне Юлёк, мы с мамой тебя любим и ждём, - смеялся тот. Похоже, мой вселенский конфликт был на руку ему. И если бы не моя кайсака, я бы уже сорвалась к нему, даже не раздумывая. Но сейчас могла только обиженно фыркать.

– Спасибо за совет. Ну, прямо очень помог, - зло шипела я, чем еще больше смешила негодника. – Я лучше в другом городе работу поищу.

– Точно! Как найдёшь, мне звякни, я примчусь и тоже работу найду рядышком. Будем вместе бороться с тяжёлыми бытовыми условиями.

Я тут же представила Тёмку в фартуке, как он весь в поту, с всклокоченной белобрысой шевелюрой готовит ужин, а потом пылесосит и стирает в тазу свои вещи. Картинка развеселила, я почти забыла о своих проблемах за болтовней. Ненадолго. Понимаю, что нужно уезжать, что никому я здесь не нужна. Вопреки пословице – где родился, там и сгодился.

Но, как ни странно, весь педколлектив школы встал на мою защиту. Только родители были непреклонны, дошло до того, что они перестали пускать малышей на мои уроки. За несколько дней я лишилась трети своих учеников. Написала заявление об увольнении по собственному желанию, но директриса порвала его. До конца учебного года остался месяц, учителя физкультуры уже не найти. Она упросила меня остаться. И я согласилась, скрепя сердце и стиснув зубы. Но вскоре горько пожалела об этом…

34.

В огромные окна малого спортивного зала заглядывают лучи солнца, деля пространство, мерцавшие пылинки в их свете притягивают мой взгляд. Стою возле такого искристого луча и наблюдаю за микроскопическими частицами, которые беснуются, сталкиваясь друг с другом. Они как мои мысли, мельтешат так же. Протягиваю руку в луч света, пытаясь ощутить нежную щекотку невесомых пылинок. Но не чувствую ничего, и я испытываю раздражение. Школьный звонок проходится по моим нервам морозными иголками, бросаю свои мысли, отправляюсь в подсобку за мячами и обручами. Сейчас прибегут мои маленькие подопечные, уставшие от долгих и нудных уроков.

В самый разгар урока вдруг слышу крики. Снова сцепились эти два драчуна. И как я могла упустить их? Ведь почти глаз не сводила.

– Дурак! Мне мама так сказала! А моя мама не врет, вот! – кричит Толя, наступая на Славика, сжав маленькие кулачки. Вокруг уже все дети собрались.

– Сам ты дурак! И мамка твоя врушка, вот! – Славик показал язык и сделал неприличное движение в сторону оппонента.

– Так, ну-ка разошлись! – оттащила одного от другого и встала между ними. – Что тут у вас опять происходит?

– Юль Сергевна, а он всякие гадости про вас говорит, - высунулся из-за моей спины Славка, грозно раздувая щеки. Я бы посмеялась, если бы не тревога, зазвеневшая звонким колокольчиком в моих висках. – Но вы не верьте, он выдумывает.

– И ничего я не выдумываю! Моя мамка сказала, что это убийца!

Сначала мне показалось, что я ослышалась. Смотрю на маленького мальчика, лицо которого кривится от злобы и ненависти, и не понимаю, как из его рта вылетают такие ужасные обвинения. Он выставил свой указательный палец и несколько раз произносит, брызгая слюной:

– Убийца! Убийца! Убийца!

В ступоре, я вижу только этот махонький пальчик, который обвиняя, указывает на меня, и не могу ничего предпринять. Застываю в оцепенении. Перед глазами опускается алый туман, укрывая все вокруг. И только указующий перст, который становится всё больше, приближаясь ко мне угрожает. Он скоро проткнет мое сердце, мне уже не хватает воздуха, чтобы сделать вдох. Моя кайсака мечется и брызжет ядом, пытаясь вырваться на волю, но я схватила ее мысленно и держу. Громогласный хохот бьёт по ушам, повторяя страшное для меня слово. И я не выдерживаю, закрываю уши и падаю на колени, представляя, как со всей силы отталкиваю от себя этот, доросший до небес палец.