Божественная дипломатия

Пухлый кошелек Джея был готов к 'охоте за сокровищами'. Подмигнув сестренке, принц схватил ее за руку, послал воздушный поцелуй враз подобревшей нянюшке и пулей вылетел за дверь, в образовавшемся стремительном вихре исчезла и Бэль.

Маленькая компания, презрев все условности, лихо скатилась по широким перилам мраморной лестницы в холл первого этажа и вышла из замка. Бэль на прощание помахала четверке строгих стражей, замерших у огромных главных дверей, инкрустированных витарем и серебром, и поделилась с ними своей радостью:

– Я иду гулять в город! Пока!

– Прекрасного дня, счастливого пути, ваше высочество, - ожив на мгновение, от души пожелали девчушке 'статуи', позволив себе сердечные улыбки, пока не видят Нрэн или Дарис.

Отойдя на некоторое расстояние от замка, Джей притормозил и оглянулся с нарочитой опаской в поисках посторонних наблюдателей. Не обнаружив таковых в непосредственной близости, принц ласково развернул сестренку лицом к себе и, прищурившись, плавно махнул у ее личика рукой, а потом проделал тот же ритуал перед своей физиономией. На глазах восхищенной Бэль, она просто обожала смотреть, как братья колдуют, черты лица принца слегка изменились: вздернулся острый нос, зазеленели глаза, шевелюра приобрела тот же каштановый, с рыжиной, оттенок, что и у сестры. Сама-то Бэль, конечно, тоже умела творить личины, но куда интересней было следить за работой родичей, предвкушая сюрприз.

Наложив чары, Джей снова подхватил сестренку под руку и телепортировался в город на одну из центральных улиц - улицу Туманов, прозванную так не столько за частый туман, сколько за 'туманный' цвет камня мостовой и большинства домов. Зная, как любопытна малышка, бог перенес ее прямо к огромной витрине магазина зеркал 'Таррено', за толстым стеклом и магический защитой стояли лучшие образцы изделий мастеров-зеркальщиков - средние, большие и просто громадные зеркала. Ничего удивительного не было, что длинную витрину ненавязчиво охраняли маг и пара воинов, если судить по количеству и величине зеркал, их совокупная стоимость была просто астрономической. Чародеям требовалось изрядное искусство, чтобы защитить от потусторонних вторжений из Межуровнья и иных неблагих мест большую зеркальную поверхность. А зеркала Таррено считались не только самими красивыми, но и самыми надежными, что для Мира Узла Лоуленда было поважнее красоты. Но и искусство, с которым Таррено делали оправы, поражало: черненое серебро, мифрил, кость, дерево, драгоценные камни.

Таинственная поверхность зеркал, мерцающая в изящных оправах, отразила маленькую принцессу и Джея. Оказалось, брат почти ничего не изменил в ее облике, разве что глаза стали цвета темной зелени, да закруглились острые кончики ушей. Теперь Бэль никто не принял бы за полукровку, скорее просто за девушку с эльфийскими корнями. Принцесса украдкой вздохнула: 'Вот бы когда-нибудь Джей сделал из нее блондинку. Золотистые, как у Элии, волосы это так красиво. И светлые глаза, серые или голубые.'

– Идем?
– подождав, пока Бэль все хорошенько рассмотрит, спросил бог.

Девчушка кивнула в ответ, вкладывая свою ладошку в его руку. И вот уже мужчина и девочка-подросток, похожие на брата и сестру куда больше, чем когда-либо, отправились на прогулку инкогнито. Их относительно простые, но изящные одеяния с равным успехом могли принадлежать как дворянам, так и зажиточным торговцам.

У ближайшего лоточника, торговавшего сластями вразнос, принц купил целый пакет всяких вкусностей: пастилы, орехов, ягод и фруктов в меду, конфет-тянучек, зефира, вафельных трубочек со взбитыми сливками и пирожков с поджаристой корочкой. Бэль с аппетитом грызла трубочку, глазея на людской поток, верховых и экипажи, знатных господ и простолюдинов, гибких гимнастов-акробатов, разложивших свои коврики прямо на мостовой, магов-иллюзионистов, поражающих воображение случайных зрителей ослепительными красками диковинных картин, и менестрелей, плетущих гармонию мелодий в надежде на монетку-другую от случайных прохожих.

В бурном людском потоке какой-то пышнотелый купчина с сальными волосами и двумя амбалами охраны за спиной, заглядевшись на миловидную акробатку, едва не сшиб своим брюхом Джея, остановившегося, чтобы достать Бэль пирожок. Принц едва успел увернуться от массивной туши.

– Смотри куда прешь, - злобно рявкнул толстяк.

– Какой верный совет, господин, - восхищенно воскликнул принц, только глаза его на секунду проблеснули из-под зелени яростным бледно-голубым, сунул изрядно опустевший пакет в руки Бэль и, подскочив к неуклюжему хаму, затараторил:

– Надеюсь, я не задел вас, уважаемый? Вы целы?...

При этом ловкие руки принца метнулись к телесам купчины, скрытым под мокрым от пота камзолом и бережно огладили его, смахивая несуществующие пылинки.

– Цел, - надменно буркнул жирдяй, довольный заискиваниями перетрусившего парня, и поплыл дальше, пыхтя, как паровоз, еще более надменно, чем раньше. Амбалы-секьюрити последовали за хозяином.

Джей подмигнул Бэль и продемонстрировал ей пухлый кошель, шейный медальон, брошь и горсть колец невежи, перешедшие во владение принца в качестве скромной компенсации за оскорбление. Принцесса радостно рассмеялась, довольная тем, как брат наказал плохого человека, обидевшего его. Все-таки Джей самый лучший, самый веселый и самый добрый брат на свете!

Бог быстро рассовал добычу по бездонным карманам своего жилета, нисколько с виду не потолстевшим благодаря отличному заклинанию, и увлек сестру на соседнюю улицу, пока опомнившийся толстяк не ринулся в погоню за утраченными ценностями.

На улице Роз внимание маленькой принцессы сразу привлек маленький синий дракончик, вышагивающий на поводке у прогуливающейся с кавалером леди. Сложив крылья, зверек важно шел, переваливаясь на коротких лапках по мостовой и помахивая хвостом с таким достоинством, что не сразу становилось ясно, кто кого собственно выгуливает.

Девчушка-принцесса не удержалась от завистливого вздоха:

– Мне тоже хотелось бы иметь дракончика, только золотого или зеленого. Или сразу двух.

– Только дракончиков?
– усмехнулся брат, иронично вздернув бровь.

Бэль на несколько секунд задумалась, а потом принялась взахлеб перечислять:

– Дракончика, котенка, волчонка, щеночка, лисенка, эльфийскую лошадку...

– Да, многовато выходит, - когда по пятому кругу кончились пальцы на обеих руках, констатировал Джей и невольно подумал, что Нрэн, ради разнообразия, прав в том, что не разрешает заводить Бэль домашних питомцев, хватит с малышки и Дика, а не то замок очень быстро превратится в настоящий зоосад.

К тому времени, когда пакет со сластями почти опустел, и маленькая принцесса стала уже без прежней жадности вертеть головой по сторонам, принц приметил небольшую лавчонку с интригующим названием 'Сказки матушки Рансэни', глядящую полутемными маленькими окошками на улицу Странствий.

– Нам сюда, - таинственно шепнул на ушко Бэль брат.

Джей нажал на тяжелую латунную ручку в виде головы дракончика, и дверь магазинчика без скрипа отворилась. Так же тихо она закрылась за посетителями, впустив их внутрь. Шаги поглотили старые потертые коврики, постеленные на каменном полу. Искатели сокровищ вступили под 'своды пещеры дракона'. Здесь, как и в каждой уважающей себя пещере, царила полутень. Магические шары давали слабый рассеянный свет, скрадывающий детали. Пахло пылью, деревом, почему-то ванилью и еще чем-то неопределенным, наверное, тайной.

Многочисленные полки шкафов, столики, длинный прилавок сувенирной лавки были заставлены всякой мелкой всячиной, при одном взгляде на которую с одинаковой силой разгорелись глаза Бэль и Джея. Живая душа в помещении обнаружилась только одна. Пухленький парнишка, обметавший метелочкой пыль с верхних полок массивного шкафа, занимающего всю левую стену лавки, поспешно и довольно грациозно для своей комплекции спрыгнул со скрипучего стула и громко позвал:

– Бабушка, покупатели!

– Иду, милый, - откликнулся странно молодой голос из-за двери подсобки, скрытой изрядно полинявшим гобеленом, на котором доблестная эльфийская воительница сражала какого-то злобного длиннобородого карлика. И следом за голосом, колыхнув гобелен, в лавку скользнула маленькая женщина, назвать которую бабушкой, глядя на румяные яблочки щек и веселые васильковые глаза, не повернулся бы и язык.