Божественная любовь

– Ваше высочество, прислуга слышала крики. Все в порядке?

– Вполне, Дарис, это его Лиенской светлости приспичило пообщаться, а тихо и без приключений он даже в сортир не ходит, – весело откликнулась богиня. Она не кричала вовсе, но в собственных комнатах Элии вполне доставало не силы голоса, а обыкновенного желания быть услышанной.

Интонации принцессы совершенно успокоили бдительного стража, превосходно знакомого с особенностями поведения Бога Авантюристов. Потому патруль удалился от покоев принцессы, не снося дверь с петель, дабы убедиться в том, что все услышанное не сказано под угрозой клинка или заклятья.

Элия все-таки опустилась в кресло и выжидательно взглянула на друга.

– Только не смейся. Я, кажется, схожу с ума или влюбился, как пацан, – обеими руками Бог Авантюристов взлохматил и без того растрепанные волосы и заметался по комнате, не хаотично-беспорядочно, как паникующий Джей, а как-то по косой.

– Ради такой новости я готова простить поругание ковра и крики, – задумчиво проронила Элия, усаживаясь поудобнее.

Она ждала явления герцога, но не такого стремительного. Богиня закинула ногу за ногу, сама-то она тапочки надеть не забыла, и уставилась на друга с исследовательским интересом. Света хозяйка зажигать не стала, для обсуждения интригующей темы хватало звезд. Не столько романтично, сколько располагает к откровенности. Почему-то в темноте проще говорить на самые смущающие душу темы, нежели глаза в глаза собеседнику.

– Ты мне скажи, я влюбился или как? – резко остановившись напротив принцессы, потребовал ответа Гор.

– Не-е-т, дорогой, это ты мне скажи. А вот после ответа уже будем разговаривать, или не будем, – продолжая беседу в стиле «или», протянула принцесса, в голосе проскальзывало мурлыканье довольной кошки. В эту минуту Элия весьма напоминала свою ручную пантеру Диада, давно уже перебравшуюся на Эйт, где в замке не путалось под ногами такое количество суматошных богов.

– Влюбился, – честно признался герцог, махнув рукой на детальность анализа. Общее-то ему самому было ясно. Вздумай он юлить, с леди Ведьмы сталось бы вышибить приятеля за дверь, и как тогда дожить до утра? – Она в мои сады за сливами залезла, стряс с дерева, хотел припугнуть. Исчезла. И видел-то всего ничего, а из головы выкинуть не могу эту рыжую и не знаю, где искать. Заклятья поиска не срабатывают. Может, я все-таки рехнулся?

– О, вопрос твоего душевного здоровья уже давно не актуален, друг мой, – философски рассудила Элия. – Если только мы будем касаться метаморфоз безумия.

– Опять смеешься? – почти обиделся герцог, тряхнув головой.

– Нет, это я тебе мщу, – невозмутимо ответила принцесса, разглядывая силуэт жертвы нагрянувшего чувства сквозь полуопущенные ресницы.

– За что? – неподдельно изумился объект мести, не ожидавший, что леди Ведьма настолько разозлится за ночное вторжение.

– А чтоб не пугал до смерти мою младшую сестренку! – зловеще объяснила Элия и насладилась созерцанием замершего в полной неподвижности, точно его обратили в статую, Элегора. – Девушка пару слив съела, а ее с дерева скидывают, да еще неизвестно что сотворить грозятся! Мирабэль рыдала так, что я едва смогла ее успокоить.

Расширенные от ужаса глаза герцога были видны даже в темноте. Огромные серые озера чистой паники, осознание вселенской катастрофы.

– Так это была Бэль?! Какой я идиот!!! – простонал герцог, ни следа застарелой неприязни к вредной малявке в тоне влюбленного бога не наблюдалось. Гор плюхнулся на ковер и обхватил шальную голову руками. – Элия, что мне делать???

– Жениться, герцог, – невозмутимо констатировала Богиня Любви.

– КАК? Она же меня теперь ненавидит! Грозился изнасиловать принцессу… – горько посетовал Элегор, даже не вздрогнувший от страшного слова «жениться», даже не предпринявший попытки в бегству, чем ясно продемонстрировал принцессе глубину разверзшейся перед ним бездны.

– Вообще-то Бэль уверена, что ты пытался ее выдрать, но ненависти не испытывает, так что все можно исправить. Приложишь свое мужское очарование и поухаживаешь за юной принцессой, этой осенью впервые выходящей в свет, – со смешком рекомендовала Богиня Любви и почти серьезно продолжила, дабы не длить мучения друга: – Я тебе, разумеется, помогу, и, разумеется, не бесплатно.

– Почему? И чего ты хочешь взамен? – хрипло спросил готовый на все, безнадежно влюбленный герцог Лиенский.

– Почему помогу? Потому что ты действительно любишь Бэль – раз, и я это вижу яснее пылающего в ночи костра. Потому что ты родовит, красив и богат в достаточной мере, чтобы соответствовать требованиям к кандидату в супруги, а Бэль уже пора выходить замуж – два, и такой муж ей подойдет. Я обещала тебе знатную и красивую жену – три, – обстоятельно отчиталась Элия. Умолчав о четвертом и самом главном доводе, она перешла к меркантильному вопросу оплаты. – Что до цены, ты прекрасно помнишь о моей любви к вендзерскому.

– Ящика хватит? – машинально уточнил герцог, переваривая порядковые доводы-аргументы, выданные Богиней Любви и Логики. Остальным аспектам реальности он уделял мало внимания.

– Ты так дешево ценишь свое семейное счастье? – лениво удивилась принцесса, потирая подбородок. – Не забывай, руки Бэль тебе придется просить у ее официального опекуна – принца Нрэна, а не у его величества, благоволящего беспутному страннику и мечтающему сбыть племянницу с рук.

– Десять, – резко поднял ставку Элегор и тут же, тревожась по-настоящему, спросил: – А если он мне откажет?

– Конечно, откажет, если ты не пойдешь просить руки Мирабэль в моем обществе, – невозмутимо согласилась принцесса. – А так… Нрэн даст свое согласие. Твое дело добиться взаимности Бэль. Впрочем, сумасшедший Лиенский, тут я в твоих талантах не сомневаюсь и благословляю на подвиги во имя любви!

– Когда мы пойдем к нему? – переключившись от переживаний к намерению действовать, герцог снова стал походить на себя прежнего, а не на страдающего от внезапно нагрянувшей неразделенной любви мальчишку.

– Зачем куда-то ходить? – насмешливо и чуть снисходительно промолвила богиня, неторопливо вставая из кресла. – Я сейчас позову Нрэна сюда, можешь пока переодеться.

– Эй, а ты со мной ничего такого не сотворила, не внушила? – неожиданно осенила Элегора подозрительная идея. – Уж слишком сговорчиво вела себя принцесса, так запросто собиралась выдать за него замуж свою сестру, будто книжку из королевской библиотеки почитать отдавала. Так она могла поступить только в одном случае: если герцог добровольно делал то, что она желала.

– Ты, в самом деле, думаешь, я могла бы так с тобой поступить? – приостановившись, уточнила Элия без возмущения, скорее с исследовательским интересом.

– Ради семьи и во благо Лоуленда запросто, только выгоды от моей женитьбы не вижу ни для того, ни для другого, – честно признал запутавшийся, но не избавленный от подозрений герцог.

– Клянусь силой и честью, твои чувства – лишь твои, никем не внушенные. Тебя удивляет мое поведение… не тревожься. Я знаю тебя, я знаю Бэль, и уже давно понимала, насколько вы подходите друг другу, поэтому скорее заботилась не о вашей встрече, а о том, чтобы она не состоялась слишком рано, – настолько честно, насколько был в состоянии адекватно воспринять в данном случае герцог, ответила принцесса. – Я люблю сестру, ты – мой друг, для Богини Любви естественно желать вам счастья.

– Угм, – почти успокоено согласился с доводами Элегор и призвал силу звездного набора для наведения марафета.

Никакое заступничество Соединяющей Судьбы Светлой Богини не смогло бы помочь Богу Авантюристов, явись он просить руки принцессы Мирабэль босиком, с грязными пятками, в одежде, разодранной шипами роз. Романтичности подобного вида традиционалист воитель не принимал и не понимал совершенно. Другое дело, что и парадный камзол с фамильной цепью, перстнем-печаткой и уникальным мечом – даром Звездного Тоннеля никакого положительного впечатления на его высочество тоже не оказывали, потому что Нрэн твердо знал: под этой вполне приемлемой упаковкой скрывается сущий кошмар Лоуленда.