Божественная любовь

Вот как раз сейчас принц присутствовал в качестве почетного гостя на открытии новой линии по производству консервных банок, созданной на основе нескольких его патентов. Сварные банки планировали заменить цельнотянутыми с антимикробным напылением. Не то, чтобы принцу хотелось участвовать в такого рода мероприятии, сиять улыбкой и резать синюю ленточку, но на открытии предполагалось присутствие руководства сотрудничающих фирм, контракты с которыми могли принести немалую выгоду.

Директор предприятия как раз закончил свою вдохновенную речь (Лейм никогда бы не подумал, что банки и все с ними связанное можно любить такой трепетной любовью). Самая хорошенькая молодая сотрудница, отчаянно краснея при мимолетном взгляде на красавчика-изобретателя, открыла пенал с ритуальным ножом и, цокая каблучками по плиткам пола, засеменила к группе открывателей. Специально приглашенный для такого дела знаменитый барабанщик выбил торжественную дробь.

И в то же время отчаянно заискрилась, осыпая собравшихся водопадом совсем не карнавальных искр проводка, завоняло паленой резиной, загудела, включаясь сама собой автоматическая линия, зашелестел транспортер, что-то заклацало внутри агрегатов. Самая хорошенькая сотрудница – единственная особа женского пола среди почетных гостей – испуганно завизжала. Громко, пронзительно, на одной ноте.

– Эй, я, кажется, не вовремя? – весело уточнил посторонний лохматый тип в маскарадной одежде, неизвестно каким образом проникший на закрытую территорию завода, и обосновавшийся на движущейся ленте транспортера.

– Если б я был Нрэном или ты не был моим другом, убил бы, – отправил проникновенную мысль Лейм, прикидывая масштабы ущерба, нанесенного визитом не прикрытого щитами божества в мир техники, и возможные пути восстановления. – Уходи, Гор, я закончу, приду.

Герцог, никогда не пакостивший другу нарочно, не заставил себя упрашивать. Исчез так же мгновенно, как возник, но куда тише. Золотой дождь из искр тут же поредел, лента замедлила ход. Лейм, сорвавшись с места, метнулся в левый угол зала и дернул рукоять рубильника в распределительном щите на стене. Свет мигнул, а когда зажегся снова, о творящемся секунду назад беспределе говорил лишь мерзкий запах и затихающий визг хорошенькой сотрудницы. Бог вздохнул и достал из кармана носовой платок.

Теперь ему предстояло утешить впечатлительную дамочку и убедить людей в том, что под действием паров горелой резины они стали жертвами массовой галлюцинации «шут на транспортере». Плюс следовало наладить работу линии заново. А уж о том, чтобы склонить гостей к сотрудничеству, пожалуй, пока не стоило и мечтать. Хотя… может получится убедить их в преимуществе новой технологии при пожароопасных ситуациях?...

Приятеля-вредителя умаявшийся, но почти довольный исходом дела, Лейм обнаружил спустя несколько часов в горах. Солнечный денек лишь начинался. Лучи дробились алмазными радужными искрами в водной пыли над громадным водопадом с несколькими десятками порогов по всей длине и неисчислимым множеством струй. Герцог в мокрой насквозь одежде прыгал по камням в воде приблизительно в середине потоков и хохотал, словно безумный. Как только тут до сих пор не случилось обвала?

Лейм присел на поросший густым мхом валун слева от водопада, рядом с небольшим кустарником, чьи длинные кожистые листья едва проглядывали сквозь пышные гроздья огромных розовых цветов, чем-то напоминающих пионы. Пронзительная свежесть горного воздуха мешалась с терпким ароматом растения.

Прыжки Элегора из беспорядочных стали целенаправленными. Он, поправ законы гравитации, легко взмывая на три-четыре метра вверх, в считанные секунды добрался до друга и плюхнулся на соседний мшистый валун, разбрызгивая воду не хуже миниатюрного водопада. Бог Авантюристов сорвал один из цветков с куста, воткнул себе в мокрую гриву, второй ткнул в посеребренные водяной пылью волосы принца и радостно провозгласил, переходя к самой сути животрепещущей новости:

– Я влюбился и женюсь!

– Э, поздравляю, – только и смог пробормотать удивленный Лейм, ожидавший какой угодно сумасбродной идеи, но никак не идеи остепениться. Это было так же вероятно, по мнению принца, как решение Рика бросить торговлю, Джея азартные игры, а Элии дать обет целомудрия.

– На твоей сестре! – закончил еще более радостно Элегор.

– Элии? – Богу Романтики резко расхотелось веселиться, зато, почему-то очень захотелось вонзить в ликующего друга какой-нибудь острый предмет. Изумрудные глаза полыхнули алым.

– Да нафиг мне леди Ведьма?! – от души изумился герцог, чуть не икнув от такого сногсшибательного предположения и, не поведя бровью в сторону ярящегося друга (он просто не заметил этой ярости), вдохновенно объяснил. – Я про Мирабэль! Ну? Что скажешь?

– Нрэн согласился? – все еще пребывая в ступоре, на сей раз от облегчения, машинально уточнил Лейм, чтобы заставить друга что-то сказать, а себе отвоевать время на анализ данных. Алый отблеск уходил из изумрудных озер.

– Элия его уговорила, не знаю уж как, но у нее получилось! Я ж говорю ВЕДЬМА! – бодро отрапортовал герцог, не испытывая ни малейшего неудобства от мокрых парадных одежд, сейчас больше походящих на тряпки ретивой поломойки. – Так что после первого же бала, как Бэль представят, сделаю ей предложение!

– Здорово, – оценил новость взбодрившийся принц. Если Элия не стала возражать против намерения Гора жениться на Бэль, значит, действительно считает, что они подходят друг другу. Кому, как не Богине Любви, соединять сердца? Идея породниться с лучшим другом и сделать счастливой сестренку несказанно порадовала Бога Романтики. Он энергично затеребил собеседника: – А теперь рассказывай подробно!

И под грохот водопада вместо оркестра Бог Авантюристов, обзаведясь корзиной с запотевшими бутылками и снедью, начал:

– Значит, иду я по саду у Лиенского замка, а тут какая-то зараза пуляет в меня сливовой косточкой…

Растения любят плодородную землю, воду и солнце – это хорошо известно. Через высокие окна в бесконечное хитросплетение коридоров и лестниц королевского замка Лоуленда попадало достаточно света. Но еще растения любят человеческие руки. Недостаточно одних заклятий, чтобы глаз богов радовали экзотические и красивые цветы, нужна хотя бы толика душевного тепла и силы тех, кто одарит их своей заботой. Поэтому немногочисленные растения в замке поливали вручную. Не слишком обременительная, даже веселая работа, если кувшины с водой перемещаются за тобой на левитирующем подносе. Можно любоваться гобеленами, скульптурами, картинами, а коль повезет, даже взглянуть на кого-нибудь из принцев или принцессу – прекрасных, далеких, величественных и загадочных богов. От одного их мимолетного взгляда так трепещет сердце!

Сегодня она видела принца Кэлера. Специально задержалась в северном коридоре у стойки с пышно-цветущей лирросой, чьи нежные бутоны походили на капли росы, а раскрывшиеся цветы на бокалы из тонкостенного стекла. Принц прошел мимо с гитарой за плечом и даже улыбнулся ей. Ах, какая это была улыбка!...

Девушка-служанка, курносая хохотушка с голубенькими глазками, одна из многих в замке, мечтательно улыбнулась на ходу и на секундочку прикрыла глаза, вызывая в памяти сладкий миг встречи. Пальцы соскользнули с подноса и невольно чуть-чуть подтолкнули его в сторону.

Раздавшийся грохот, плеск воды и злобное шипение вдребезги разнесли все романтические грезы.

– Тварь! – процедил облитый водой Энтиор.

В отличие от ныряющего в ледяном водопаде герцога Лиенского, он ничуть не обрадовался нежданной возможности охладиться в летний денек, одаривший напоследок жарой. Бирюзовый лед взора бога плавился в обжигающей холодом ярости.

Принц выходил из залы как раз тогда, когда оставленный без присмотра поднос врезался в раскрывающуюся створку двери. Кувшины опрокинулись и окатили его высочество чистейшей влагой из родников Садов Всех Миров.