Божий одуванчик

– Да не тяни уже!
– рявкнула бабуля, - говори как человек!!!

– Дело в том, Марья Степановна, -осторожно проговорил Серега, - что Евгений Карлович является исполнителем похищения картона.

– Не понял, -машинально брякнула я, - как это?

– А так, -пожал плечами Серега, - вероятно, у него были подельники, но с нами связывался именно он. К тому же он являлся организатором этого дела и его идейным вдохновителем.

– То есть, -пробормотала Катерина, - он свистнул картон?

– Да, -коротко кивнул Серега.

– А также он сделал подделку и обманул тульских братков?

– Да, -Серега, видимо, начинал терять терпение.

– А потом его сообщник Прохор потерял ключи от камеры хранения?

– Именно, -заулыбался Серега, очень довольный тем фактом, что мы еще хоть немного соображаем, - дальше все произошло очень быстро. Шура заявила, что Евгений Карлович - это первый человек, к которому вы обратитесь после посещения своей квартиры. Она даровала мне свободу и отправила меня спасать вас.

На мой взгляд, последние Серегины слова были слишком перегружены высокой патетикой, и вообще, отдавали тухлой риторикой, однако, цели своей они достигли. Увлажнившимися глазами взирали мы на нашего героического избавителя и не могли прийти в себя от восторга. Моя голова начала работать с ужасающей скоростью:

– Боже мой, -бормотала я, - мы же сами попросили Евгения Карловича, что бы он отвез нас к Косому… То-то он так быстро ретировался… Неужели он и Косого… того… то есть…

– Он-он!
– разволновалась Катерина, - и взгляд-то у него какой нехороший - улыбался, а сам такие вещи замышлял.

– Прекратить!
– проорала бабуля и крутанула руль в сторону, - отставить разговорчики про Евгюшу в таком тоне!!!

– Марья Степановна, -ласково проговорил Серега, - но ведь это - очевидные вещи, как на ладони…

Бабуля резко затормозила, опустила голову на руль и замолчала. Мы молчали вместе с ней, не зная, что бы такого сказать ей в утешение. Было очевидно, что слова тут помогли бы слабо.

– Бабулечка, золотая, -пробормотала я, - все образуется…

– Отстань от меня, -глухо пророкотала в руль «золотая бабулечка», - дай мне пару минут, и все наладится.

Пару минут мы сидели молча. Бабуля шумно дышала, и я подозреваю, плакала, хотя, она первой перегрызет мне глотку, если я осмелюсь предположить это вслух. Мимо нас по мокрой ночной дороге проносились машины, где-то далеко гудели сирены, а окна близлежащих домов медленно гасли в ночной духоте. Поднялся ветер, погнал вперед мокрые комья тополиного пуха, а кроны деревьев тяжело зашелестели. Катерина вздыхала и внимательно разглядывала свои руки. Серега обводил нас торжествующим взглядом, а мне было безумно жаль бабулю - из всех человеческих пороков хуже всего переносила она предательство. Тут же имело место быть предательство в особо крупных размерах, к тому же, от лучшего друга - радоваться, в принципе, нечему.

Томительное ожидание стало действовать всем на нервы - Серега уже не так сиял, Катерина беспокойно ерзала на месте, а мне вдруг перестало хватать воздуха. В тот момент, когда все уже были на грани нервного срыва, бабуля тихо спросила, не поднимая головы:

– А что ты, идиот, в сквере делал?

Серега скрипнул зубами, но сдержался, к тому же, бабуля действительно задала интересный вопрос.

– Я следил за вами от вашего дома, -признался тот. Шура сказала, что вы направляетесь к вам домой, Марья Степановна. Адрес ваш я знаю хорошо. Я и поехал туда, не успел к подъезду подойти, как вы выходите. Я решил поохранять вас потихоньку, инкогнито, так сказать… Когда началась эта заваруха в сквере, я понял, что пора действовать. Вы знаете, кто напал на вас?

– Подозреваем, но сказать точно не можем, -неопределенно ответила я.

– Это были люди, работающие на истинного владельца картона, которого и обокрал Евгений Карлович, -гордо заявил Серега.

Меня прошиб холодный пот. Час от часу не легче. Сначала этот полоумный Иванов со своими ребятами, потом владелец… Где-то далеко на подкорке моего гигантского мозга стала зарождаться мысль, что это довольно сильно осложняет общую картину - если за нами охотится также и владелец, то совершенно непонятно, кому этот самый картон отдавать. Я решила не озвучивать свои раздумья, чтобы не вносить в наши, и так нестройные ряды еще большую неразбериху.

Тем временем бабуля презрительно помолчала еще некоторое время, а потом подняла голову и сказала:

– Машину бросаем здесь, ночуем в квартире Галочки, до нее добираемся на транспорте. Серега, ты с нами?

– Да, -вздохнул тот.

– Я так и думала, -кивнула бабуля и первой вылезла из машины.

– Предупреждаю сразу, -гундосила я, плетясь сзади всех, - в моей квартире произошло мамаево побоище, а потому прошу никого не удивляться тому, что там творится.

Никто не отреагировал на мои слова. Всю дорогу я пыталась подготовить Серегу к тому зрелищу, которое ждет нас у меня дома, но все словно оглохли и напрочь отказывались воспринимать мои слова. Я ныла и взывала к их благоразумию, я предлагала отправиться на дачу к Ларочке или навестить Катеринину тетушку, однако меня никто не слушал.

Уже у моего дома мы совершили набег на магазин, смели все, что было съестного на прилавках, и выкатились из него, согнувшись под тяжестью пакетов и кульков.

Стоя в лифте, я нащупала в своей сумке ключи и приготовилась к свиданию с родным гнездышком. Странно, за волнениями последних дней я умудрилась напрочь вытеснить из своего сознания мысль о том, что я скажу Пашке, когда он вернется и увидит, что стало с квартирой, которую мы так любовно обустраивали, ремонтировали и обихаживали. Предположим, убить родную жену у него вряд ли поднимется рука, однако, такого варианта тоже нельзя исключать. Меня начала бить нервная дрожь, но никто из моих спутников - ни бабуля, ни Катерина, ни, тем более, Серега, не разделяли моих волнений. Я же была на грани нервного срыва.

– Не нервничай, детка, -снизошла до меня бабуля, когда двери лифта открылись и мы вышли на лестничную клетку, - не нервничай, и ты увидишь, что жизнь улыбается тебе…

– Во все тридцать два зуба, -мрачно закончила я ее вдохновенную речь, - погром в родном доме - что может быть лучше? То потоп, то погром… - я вдруг поняла, что события позапрошлого дня кажутся мне необыкновенно далекими и нереальными.

Со вздохом я вставила ключ в замочную скважину, повернула его и распахнула дверь.