Божий поселок

II

«Жаворонки» развернули предвыборную работу, устраивая в различных районах города короткие митинги. Их пылкие речи пользовались успехом у избирателей. Энергичнее других и здесь был Али Ахмад. Каждый день он писал новые плакаты, сочинял памфлеты, придумывал новые лозунги.

Кроме доктора Зеди и Хан Бахадура Фарзанд Али, от района Гомти выставил свою кандидатуру и Абдулхамид. До прошлого года он работал в министерстве труда и социального обеспечения на довольно высоком посту, но был уволен за взятки. Абдулхамида это, однако, не очень огорчило. Он все еще пользовался влиянием в правительственных кругах, в банке у него был счет на пять миллионов рупий, ему принадлежали пять крупнейших зданий в городе, он был пайщиком нескольких заводов и управляющим на фабрике пластмассовых изделий.

Хан Бахадур не задумываясь тратил на предвыборную кампанию тысячи рупий. Его доверенные лица разъезжали по городу в роскошных машинах, покупая голоса избирателей.

Чем ближе становился день выборов, тем лихорадочнее работала предвыборная «машина». Абдулхамид оказывал давление на избирателей через правительственных чиновников и полицию. Выявив ярых противников Абдулха-мида, пользующихся определенным влиянием в своих кругах, друзья кандидата вызывали их, угрожая начать против них судебное следствие, если они не будут голосовать за Абдулхамида. Служащим в личных беседах рекомендовалось отдавать голоса за него же, если они дорожат своим местом.

Хан Бахадур платил за каждый голос десять рупий. Ежедневно он устраивал пышные приемы, обещал ликвидировать в городе безработицу, заботиться о благе народа. На него работала целая армия проворных, речистых доверенных, получавших комиссионные с каждого купленного избирателя. Хан Бахадур и сам разъезжал по улицам в открытом кадиллаке с сигаретой в зубах, время от времени останавливая машину и важно прохаживаясь в окружении толпы подхалимов.

«Жаворонки» вели предвыборную работу по-другому. Они пешком ходили по улицам и переулкам, беседовали с простыми людьми, помогали советом, а иногда и материально. В предвыборной агиткампании были заняты все пятнадцать членов организации. По-прежнему работали пять школ, читальные залы и мастерская.

Салман стал одним из самых активных деятелей. Спал он по нескольку часов в сутки, иногда по целым неделям не брился. Чуть свет отправлялся он со своей группой в обход по району Гомти. Вечером, как обычно, проводил занятия в школе.

Помимо прежней работы, ему еще было поручено организовать совместно с Сафдар Баширом Рабочий союз. Союз, собственно, существовал уже и раньше, но нужно было наладить его работу. Члены союза почти ежедневно приходили в штаб-квартиру с разными вопросами, просьбами, предложениями.

Насколько активнее становился Салман, настолько охладевал к своему делу Сафдар Башир. У него появилось безразличное отношение ко всему. Это началось с тех пор, как при выдвижении кандидата в муниципалитет предпочтение было отдано доктору Зеди. Большую часть времени

Сафдар Башир проводил теперь в библиотеке, сидел задумавшись, почти ни с кем не разговаривая. Избегал он и своей обычной работы, неоднократно срывал намеченные мероприятия. На одном из заседаний организации ему было сделано строгое предупреждение. Сафдар дал слово, что впредь не будет халатно относиться к своей работе.

Поначалу он действительно стал прежним, но ненадолго. Вскоре произошло событие, восстановившее против него всех «жаворонков».

Организация наметила провести большой митинг в районе Гомти. Приготовления шли уже в течение нескольких дней — развешивались объявления, распространялись листовки. На митинг собралось несколько тысяч человек, люди пришли издалека, за много миль. «Жаворонки» ликовали.

Докладчиком должен был выступить Сафдар Башир, он уже был известен как прекрасный оратор.

У Сафдара была своя манера — начиная выступление спокойно, он постепенно ускорял темп, голос его словно, набирал силу и в конце звучал как набат. Слушателей захватывала его речь, затаив дыхание они ловили каждое его слово, для них уже ничего больше не существовало — они слышали только Сафдар Башира.

Митинг открыл доктор Зеди. Он был человек хладнокровный, не очень-то большой мастер произносить речи, поэтому слушатели вскоре начали оглядываться, ища Сафдар Башира. А тот в это время потягивал в баре виски. В последнее время он что-то захандрил и часто втайне от своих товарищей выпивал, оправдываясь тем, что это его успокаивает. Пить он научился давно, еще во время своего пребывания в Англии.

На трибуну Сафдар Башир поднялся совсем пьяный. Нетвердой походкой подошел он к микрофону и принял артистическую позу. Участники митинга бурно зааплодировали.

— Господа! — начал Сафдар Башир.— Гляжу на вас и мне почему-то кажется, что здесь собрались черепахи! — По площади прокатился недовольный ропот.— Черепахи, спрятавшиеся в панцирь и вытянувшие наружу только голову.— Он пошатнулся и едва удержал равновесие. Снова послышался ропот.

— Теперь не время жить по-черепашьи! — продолжал Сафдар Башир.— Наш век — век науки и прогресса. Человек изобрел радио, телевидение. А чем вы занимаетесь в этот век? Э, да разве вы поймете! Если вы и не черепахи, то стадо баранов, вас гонят, куда захотят! Куда ветер дует — туда и вы!

Люди начали волноваться. В разных углах зала раздавались протестующие голоса: кому же хочется, чтобы его сравнивали с черепахой или бараном?

— Если мы черепахи, то сам-то ты петух настоящий!

— Белены объелся! В сумасшедший дом отправить его!

Несколько парней громко закукарекали.

Шум несколько отрезвил Сафдар Башира, он заговорил сдержаннее.

— Я говорю в полном сознании...— начал он, но в ответ раздался хохот и негодующие голоса, потонувшие в общем шуме.

Люди повскакивали с мест, каждый кричал, что ему вздумается. Али Ахмад, сидевший рядом с трибуной, потянул Сафдар Башира за полу. «Жаворонки» не знали, куда им деваться от стыда. Сафдар Башир пытался продолжать свою речь, но глаза его налились кровью, язык заплетался: он был совсем пьян и болтал бог знает что. Всю эту пьяную болтовню разносили десятки громкоговорителей. Люди улюлюкали, стучали ногами, свистели. Али Ахмад выключил микрофон, громкоговорители умолкли. С трудом удалось увести Сафдар Башира с трибуны.

Али Ахмад сделал знак Салману, и тот подошел к микрофону. Салман сообщил собравшимся, что Сафдар Башир болен. Вот уже несколько дней он лежит с высокой температурой, но сегодня его подняли с постели, зная, как все ждут его выступления. Слушатели, казалось, поверили ему.

Это событие еще больше охладило отношение к Сафдар Баширу. На следующем же заседании организации поведение Сафдара было резко осуждено. А через несколько дней он снова проявил свое неверие в дело, которому посвятил себя. Дирекция текстильной фабрики уволила с работы четырех кули. Рабочий союз выразил свой протест против этого незаконного акта и заявил, что если они не будут восстановлены в т.ечение недели, рабочие объявят всеобщую забастовку.