Божий суд

– Хорошо, продолжим, - сказал Бэрд, не позволив себе улыбнуться. Итак, к возможностям Девидса-учекого вы относитесь скептически, в оценке же своих собственных способностей вы не отличаетесь излишней скромностью.

– Во-первых, я самый умный, а во-вторых, самый скромный, - рассмеялся Сойк.
– Ну и что?

– Не кажется ли вам, что это вступает в явное противоречие с вашей версией о похищении документа? Я не верю, что вы могли бы воспользоваться работой Девидса.

– В ваших рассуждениях что-то есть, - Сойк с явным интересом посмотрел на комиссара.
– Разумеется, я бы никогда не воспользовался работой Девидса. И тем не менее, с вашей точки зрения, похитителем должен быть именно я.

На этот раз настала очередь Бэрда с любопытством посмотреть на Сойка.

– Дело в том, - пояснил Сойк, - что примерно без четверти три я заходил к Девидсу, чтобы предложить ему билет на концерт. Ради этого я нарушил обычную традицию - не беспокоить Девидса во время дневного чая. Но у него уже был билет, и он отказался. Мы перекинулись парой ничего не значащих фраз, и я ушел. Но уже закрывая дверь своей комнаты, я видел, как в кабинет Девидса прошел Хэксли.

– Вы хотите сказать, что были последним?

– Именно. А если учесть, что, по словам Хэксли, он застал Девидса мертвым, то...

– А вы уверены, что Хэксли действительно прошел к Девидсу?

– Абсолютно. Я видел, как за ним закрылась дверь.

Круг замкнулся! Но яснее от этого не стало.

– И когда вы уходили, - поинтересовался Бэрд, - Девидс был еще жив и здоров?

– Вполне.

– А вы не видели, он уже выпил свой чай?
– сам не зная почему, спросил комиссар.

Сойк задумался.

– Нет, на это я не обратил внимания.

– И сколько же было времени, когда Хэксли вошел к Девидсу?

– Не больше, чем без двенадцати минут три.

– Странно - пробормотал Бэрд.
– Очень странно.

– Ну, что вы теперь скажете?
– вызывающе спросил Сойк.

– Действительно, все улики против вас, - заметил Бэрд.
– И все же я склонен полагать, что загадка, с которой мы столкнулись, имеет далеко не такое простое решение, какое предлагаете вы.

– Почему вы так думаете?

– Хотя бы потому, что у вас слишком беспечное настроение для человека, уличенного, мягко говоря, в неблаговидном поступке.

– Для этого у меня есть свои основания, - заметил Сойк.

– Надеюсь, вы не откажетесь поделиться ими со мной?

– Поделюсь, но не сейчас.

– Хорошо, - сказал Бэрд - В таком случае мы расстаемся до завтрашнего утра. Впрочем, - он секунду поколебался, хотя уже понял, что с этим человеком лучше всего вести себя совершенно откровенно, - я хочу, чтобы вы кое-что мне разъяснили.

– Консультация?
– Сойк стал подчеркнуто серьезен - Что ж, я готов Спрашивайте.

– Я никак не могу понять, каким образом современная физика, которая помогла решить такие грандиознейшие задачи, как овладение энергией атома и полеты в космос, может приводить человека к религиозным выводам?

– А, вы уже побывали у Сигрена и Грехема, - поскучнел Сойк

Нет, видимо, от этого человека решительно ничто не могло укрыться.

– Скажем, этот вопрос интересует лично меня.

– Допустим, - кивнул Сойк.
– Итак, вы хотели бы знать отношения современной физики с богом? По существу, вопрос сводится к тому, способна ли физическая наука объяснить все явления природы естественными закономерностями. Или она должна прибегнуть для этого к каким-либо сверхъестественным силам? Так вот, могу вас заверить, что мы вполне обходимся без них.

– Но есть же проблемы еще нерешенные. И всевозможные загадки.

– Да, конечно. Наука то и дело с ними сталкивается. Но оценка этого во многом зависит от убеждений. Человек, мыслящий реалистически, понимает, что невозможность объяснить те или иные явления - дело временное. Тот же, кто настроен религиозно, видит в этом принципиальную ограниченность возможностей науки, ее неспособность проникнуть в самое сокровенное, в то, что, с его точки зрения, есть бог.

– И таких ученых много?

– Они есть. Но чаще всего это скорее дань традиции.
– Сойк подошел к книжной полке и, приглядевшись, взял одну из книг.
– Вот, послушайте, что пишет об этом Вернер Гейзенберг, один из создателей современной физики.

Он полистал книгу.

– Вот! "Весь образ нашего мышления формируется в нашей юности благодаря тем идеям, с которыми мы в это время сталкиваемся" И еще: "Мы входим в состав общества. Это общество связывают... общие идеи... Эти идеи могут поддерживаться авторитетом церкви или государства, и... очень трудно отойти от общепринятых идей, не противопоставляя себя обществу".

– Понятно, - сказал Бэрд.
– Значит, физика здесь ни при чем.

– Во всяком случае, с каким бы явлением мы не встретились, она рано или поздно неизменно находила ему естественное объяснение. Так было до сих пор, и у меня нет причин сомневаться на будущее...

– Благодарю вас, - улыбнулся Бэрд.
– А то, признаюсь, я уже стал опасаться за свои убеждения.

И он ушел, на этот раз не решившись повторить свое предупреждение. Не решившись, хотя логика все же свидетельствовала больше всего именно против Сойка.

БЭРД НАЕДИНЕ С БЭРДОМ

Перед тем как уйти из лаборатории, Бэрд еще раз зашел в кабинет Девидса. Надо было по горячим следам все подытожить и взвесить.

Комиссар уселся на свое прежнее место у письменного стола и задумался.

Итак, круг замкнулся. Замкнулся, хотя все оставалось, пожалуй, даже еще более неясным, чем в самом начале расследования. Четыре человека один за другим заходили к Девидсу и видели его живым и здоровым. Хотя, может быть, и не совсем здоровым. А когда сразу же вслед за Сойком в кабинет вошел Хэкели, Девидс был уже мертв, а бумага с решением бесследно исчезла.

Умереть можно и в течение одной секунды Кто-кто, а комиссар полиции Бэрд это отлично знал. Но решение! Не могли же его похитить на глазах у Девидса? Кто же и - главное - когда мог это сделать?

Бэрд вспомнил: "Если не могло произойти ничего другого, кроме невозможного, следовательно, произошло невозможное". Это был один из любимых афоризмов его знаменитого учителя.

Невозможное в данном случае - это Сойк. Ведь именно Сойк заходил к Девидсу последним... Значит, все-таки Сойк? А почему бы и нет?