БП. Между прошлым и будущим. Книга 1

Записывал текст, в основном, Алик. Сначала мы беседовали, потом записывали, думая над каждой фразой по 15–20 минут. Самое трудное было придумать первую. Иногда все текло очень быстро, и Алик едва успевал записывать: мы говорили, и Алик писал одновременно. Ты же знаешь: самое лучшее обычно легко идет. Мы не «как Ильф и Петров» работали: один из нас не бегал за пивом, в то время как другой писал. Нет, мы писали вместе и мы придумывали вместе тему.

Мы писали, как один человек. Иные считают, что люди избраны для страданий, но многие думают, что мы избраны для смеха. Я отношу себя к числу последних. Хочешь присоединиться?

Звучало это очень соблазнительно — присоединиться к избранным, тем, для кого смех есть образ жизни. И профессия тоже — как для моих друзей Алика и Левы. Теперь только Левы…

…Я вспоминал, рассматривая вот уже который месяц остававшиеся не разложенными по альбомам пачки фотографий. Большая часть их была сделана именно там, в Швейцарии, хотя до того я успел провести какое-то количество дней в Риме и в Падуе, а после, застряв из-за нелетной погоды на пересадке, — в Париже. Здесь тоже было что снимать: Гладилин Толя, оставив свои писательские занятия, посвятил этот день нашей поездке по самым сокровенным местам города, хорошо знакомым ему — но не мне, нечастому здесь гостю: таким образом, все парижские часы моя камера опять же оставалась незачехленной.

— Ну, как там, в Европе? — спрашивают меня знакомые. — Стоит туда поехать на недельку-другую?

Лукавцы. Многие из вас съездили в Европу уже не раз.

— Стоит! — уверенно отвечаю я. — Конечно, стоит! Именно так — на недельку-другую… А потом вернуться. Домой. В Америку. Потому что, все равно, мне лично уже совершенно точно известно: «…я никогда не буду жить в Париже в молодые годы». О чем сегодня могу только жалеть…

Глава 9 Выстрелы в Париже

— Саша… — голос в трубке звучал совсем не так, как обычно, и не так, как еще вчера, когда, увезенный Аксеновым из Филадельфии в Вашингтон прямо с читательской конференции, Гладилин звонил в редакцию — просто чтобы спросить, как дела, ничего более.

— Саша, вчера убили Сергея…

Убили Сергея.

Три недели, что Гладилин гостил в Штатах, оказались примерно такими, какими мы видели их, сговариваясь минувшим летом о его приезде. Впрочем, не вполне. Сколько мы не виделись — лет семь? Да нет, кажется, все восемь — столько прошло от нашей последней встречи в Париже, где вот уже почти два десятилетия живет писатель. Гладилин — человек ночной, ужин после 11 вечера для него — традиция. Только в эти часы и удавалось нам как-то расслабиться, за неспешной беседой вспомнить то да се из московской жизни, обменяться новостями.

И новости эти были отчасти многолетней давности… Да еще перед самым нашим отлетом в Филадельфию — когда в первом часу ночи нагрянул Марик Розовский со своей театральной командой, знавший, кстати (не в упрек ему будь сказано), что у нас ранний самолет. Просидели мы, однако — не скрою, ко всеобщему удовольствию, — кажется, часов до 4 утра. Вот тогда и поговорили…

Мелькали дорожные часы — в самолете, в автомобиле; поклонники «Хроники времен Виктора Подгурского», с которой почти четыре десятилетия назад начался знакомый нам Гладилин, читатели его книг, увидевших свет в России, и тех, что были изданы спустя десятилетия на Западе, готовились к встрече с автором. Его ждали здесь, в Калифорнии — в Лос-Анджелесе и в Сан-Диего, в Сан-Франциско и в Пало-Алто. И еще на Востоке США — в Филадельфии, в Нью-Джерси, в Нью-Йорке…

До Нью-Йорка писатель в этот раз не доехал — поменяв дату и место вылета, он возвращался из Вашингтона в Париж. Как, впрочем, не состоялось и наше с ним интервью, содержание его, надо надеяться, не оставило бы равнодушными читателей «Панорамы» — могу судить об этом по шквалу вопросов, который обрушивался на Гладилина во время его выступлений.

— Анатолий Тихонович! Анатолий Тихонович! — перебивали друг друга сидящие в зале. — Над чем вы сейчас работаете? Почему вы ушли со «Свободы»?.. Что на самом деле случилось с Галичем?.. А с Кузнецовым?.. Где сейчас Максимов, что он делает?.. Ну, и так далее.

И он отвечал на вопросы, читал отрывки из написанных в разное время рассказов и повестей, снова говорил — о людях, о себе, о времени. О том, что задумал новый роман — в нем будет Россия, перестройка, ее вожди… О коллегах с радиостанции «Свобода», о человеке необычайного мужества и честности — Викторе Платоновиче Некрасове, дружба с которым осветила годы парижской эмиграции, о том, как пытался он помочь замечательному писателю, выбивая у начальства дополнительные часы радиоэфира…

Интервью наше с Гладилиным все же состоялось — только совсем не к такому готовились мы оба. Совсем не к такому…

Вчера убили Сергея.

О Сергее Мажарове Гладилин рассказывал довольно много, посвящая меня в события семейной жизни последних лет. Главными, конечно, в его рассказах были два чудесных малыша, внук и внучка, подаренных ему дочерью Аллой в супружестве с Сережей. И после развода Мажаров продолжал заботиться о семье — они жили в прекрасном районе Парижа, лето проводили на лучших курортах, куда Сергей прилетал к ним на частном самолете — если не забирал малышей на месяц-другой к себе.

— Словом, отношения в семье сохраняются добрые, — рассказывал Гладилин. — Правда, и сама Алла работает, вполне, между прочим, успешно. Вот уже ждет ребенка от своего нынешнего мужа, француза…

Здесь — самое время вернуться к телефонному разговору. К интервью, если хотите. Хотя, какое там интервью — это был монолог Гладилина, который я лишь изредка перебивал наводящими вопросами.

— 22 ноября, — негромко звучал в динамике телефонного аппарата голос писателя, — в Париже в своей квартире профессиональными выстрелами через дверь (явно работали профессионалы, — подчеркивая мысль, повторил Гладилин) был убит Сергей Мажаров, крупный российский коммерсант. Эта акция — продолжение систематического истребления верхушки российского бизнеса, а также наиболее независимых журналистов, которое вот уже долгое время происходит в России. Это — не мафия. Я в это не верю! — Голос писателя стал жестким. — Потому что до сих пор по всем этим преступлениям еще никого не нашли. Здесь явно работают некие структуры, связанные с государственными звеньями. Цель запланированных убийств — уничтожить строптивых «новых русских», запугать всех остальных и подмять идущий в России процесс — болезненный и очень постепенный, но направленный на капиталистическое переустройство общества, — подчинить его себе. Почему — запланированных?

Некоторое время назад Сереже показали список, в котором он был на 15-м месте. На 14-м был Березовский — его машину взорвали, шофер погиб, а сам он чудом выжил. Напомню: Березовский — это председатель акционерного общества знаменитого автозавода в Тольятти, сейчас его называют «ЛогоВАЗ», там выпускают «Лады»… Тринадцать человек до него были убиты. Во всем просматривается четкий почерк определенной организации…

…Гладилин сказал: определенной организации. Я не стал спрашивать, какую именно имел в виду писатель, да и вряд ли был у него готовый ответ. Как нет сегодня ответа у российской прессы, пытающейся своими средствами расследовать серию совершаемых одно за другим политических убийств.

Политических, потому что убийство коммерсанта, директора завода или журналиста сегодня в России есть политическая акция.

После нашего разговора, день спустя, на моем столе собралась стопка последних выпусков российских газет. Вот они — напечатанные мелким, ставшим непривычным для нашего глаза, шрифтом полосы «Аргументов и фактов» «Собеседника», «Известий»… Откроем наугад — ну, вот эту страницу:

«Сколько стоит подстрелить президента?.. Фанатик подрядится сделать это бесплатно, но шансы его минимальны. Профессионал моего уровня, я думаю, запросит 500–700 зелененьких — и не промахнется. Так что президент может спать спокойно, чего я не могу сказать о президентах банков и концернов…» Это — из «Совершенно секретно», журналист интервьюирует убийцу-профессионала.