Брачная ложь

Мне нужно положить этому конец. Я должен был вбить клин между тем, что существовало между нами. Если это означало, что я потеряю свое обаяние и стал мудаком, которым все меня считали, то пусть будет так.

Остаток вечера проходит медленно. Я прыгаю от одного человека к другому, благодаря их за то, что они пришли. Луна сделала все возможное, пригласив многих моих знакомых и клиентов. Она также пригласила кураторский список средств массовой информации в надежде рассказать о нашем браке. Я брожу по замку, благодарю людей за то, что они пришли, едва успевая есть вкусную еду, которую едят все остальные.

Я лишь мельком вижу Эстель. Джульетта не отходит от нее. Я должен быть рядом с ней. Отбросив эту мысль, я полагаю, что должен быть благодарен, что Джульетта взяла мою новую невесту под свое крыло. Когда люди начинают расходиться, Луна приходит меня искать.

— Майлз, — говорит она с виноватым видом. — Твой отец пообещал US Weekly эксклюзивную первую полосу, — начинает она.

Я смотрю на нее сверху вниз.

— Он знает, как сильно я ненавижу этого конкретного редактора, — рычу я.

— Я знаю. Но..

— Все в порядке. Мы сделаем это. Полагаю, они хотят фотосессию?

— Да. Только вы двое вокруг замка. Тридцать минут, максимум. Мы можем сделать это сейчас.

Я киваю. Я знаю, что Луна формально работает на поместье, а это значит, что она работает и на моего отца. Поскольку я проживаю здесь постоянно, я иногда забываю, что она предана семье, а не только мне. Хотя я знаю, что если бы дело дошло до этого, она бы встала на мою сторону. Не только потому, что это я нашел ее и привел, но и потому, что мы сблизились за последние десять лет. Она как бы стала одним из моих единственных несемейных союзников.

— Я пойду сообщу Эстель.

Вечеринка подходит к концу, и пока я хожу из комнаты в комнату в поисках своего новоназначенной супруги, я прощаюсь с уходящими людьми. Через несколько минут я нахожу ее во внутреннем дворике с видом на весь Крествуд. Холодно, и я инстинктивно снимаю пальто и накидываю ей на плечи. Она напрягается, когда понимает, что это я.

— Привет, — говорит она тихо. — Прекрасная вечеринка, тебе не кажется?

Она смотрит на город внизу. На ее лице та же грусть, которую я видел в прошлом году у фонтана. Как будто улыбка, которую она обычно носит, всего лишь маска, скрывающая настоящую ее. Со всей моей прежней решимостью вбить клин между нами, эта мысль становится все ужаснее. Из-за ее уха вырывается локон, и я сопротивляюсь желанию убрать его.

Я не могу подобраться к ней.

Я должен держать это расстояние между нами.

— Эстель… — я замолкаю, глядя на город. — Думаю, с моей стороны было безответственно целовать тебя так раньше.

Она поворачивается ко мне лицом, и я с удивлением вижу, как на ее лице появляется сердитый взгляд. — И почему ты так говоришь?

Я пожимаю плечами. — Меня унесло. Мне жаль. Это больше не повторится.

Вежливо и по делу.

Ее челюсть сжимается. — Отлично.

Едва она отворачивается, как я слышу щелчок, за которым быстро следует вспышка. Эстель подпрыгивает от удивления.

— Красиво, — говорит фотограф позади нас. — Притворитесь, будто меня здесь нет, — говорит он гнусавым голосом.

Эстель смотрит на меня. — Кто это? — она спрашивает.

Мои губы сжимаются еще сильнее.

— Прости, — говорю я ей тихим голосом, чтобы могла слышать только она. — Я просто пришел предупредить тебя, что мой отец заказал короткую фотосессию для US Weekly .

Она быстро опускает ресницы и смотрит в землю. — Конечно. Как ты меня хочешь?

Я хмурю брови, глядя на нее. Вместо ее обычного солнечного характера — монотонный голос и сдержанный язык тела. Я сделал это с ней, извинившись за поцелуй?

Она подходит ближе.

— Так? — спрашивает она, глядя на меня своими большими глазами цвета индиго.

Это похоже на испытание. Что-то сверкает в ее глазах, и я не могу понять, злится она или разочарована.

Наверное и то и другое.

Я кладу руки ей на плечи. — Идеально.

Я не прерываю зрительного контакта, но не успеваю отстраниться, как вспыхивает камера.

— Потрясающе, — говорит фотограф. – Майлз, ты можешь ее поцеловать?

Я глотаю. Черт.

— На этот раз не увлекайся, — шепчет она так, что только я могу ее услышать. Когда мои глаза встречаются с ней, она смотрит только на меня.

Конечно, я делаю прямо противоположное тому, что она просит. Схватив ее за шею, я притягиваю ее к своим губам в третий раз за сегодня, просовывая язык ей в рот и слишком грубо прижимая ее к перилам. Другая моя рука скользит вниз к ее бедру, и я прижимаю ее таз к своему, когда она стонет.

Боже мой …

Я отстраняюсь – нет, я почти отталкиваю ее, делая несколько успокаивающих вдохов. Мой взгляд скользит по ее лицу, и она одаривает меня кошачьей улыбкой.

Она знала, что делала, когда предупредила меня, чтобы я не увлекался.

— Отлично, — говорит фотограф, щелкнув мышью. — Майлз, можешь присесть на один из этих стульев? — спрашивает он, указывая на железную садовую мебель.

Я отворачиваюсь от Эстель, дергая челюстью, и сажусь.

Эстель неторопливо подходит ко мне и садится у меня на коленях, не слушая от него никаких указаний. Она настоящая. Ее задница теплая и мягкая, и я чувствую запах № 5, когда она обнимает меня за плечи сзади и наклоняется ко мне.

— Ты выглядишь так, будто тебя пытают, — говорит она, ее голос превращается в низкое рычание прямо мне в ухо.

— Это хуже, чем пытка, — тихо огрызаюсь я, раздувая ноздри.

Она поднимает голову и с удивлением смотрит на меня. — Ты засранец. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе это?

Я смеюсь. — Я говорил тебе держаться от меня подальше.

Она усмехается. Фотограф делает еще несколько снимков, и она наклоняется к моему уху, как будто собирается прошептать какие-то приятные пустяки. Но я знаю лучше.

— Ну, теперь я застряла с тобой, так что давай постараемся извлечь из этого максимум пользы.

— Эстель, ты можешь поцеловать его в шею? — спрашивает фотограф.

Эстель напрягается на мне сверху, и это только еще больше разжигает огонь внутри меня. Конечно, она не хочет приближаться к моим шрамам. Зачем ей?