Брачная ложь

— Не смей, — рычу я.

— Не устраивай сцен, — выдавливает она, опуская губы к моей челюсти.

Мои глаза закрываются, когда ее теплое дыхание заставляет мой член дергаться. Ее рот на несколько дюймов ниже, и я чувствую первое прикосновение ее губ к скрюченной коже моей шеи. Судорожно втянув воздух, я сжимаю челюсть и сжимаю в кулаке ткань ее платья.

Нет.

Слишком.

Я отстраняюсь и отталкиваю ее от себя. Она слегка спотыкается, когда я бросаюсь к фотографу.

— Вы получили свои фотографии. Теперь можете уйти, — говорю я ему, тяжело дыша.

Я не смею оглянуться на Эстель, следуя за ним внутрь и прочь от моей новой невесты.

ВОСЬМАЯ ГЛАВА

ОБЕД

Стелла

Я вообще не вижу Майлза на следующий день после нашей свадьбы. Медовый месяц, блин. Я провожу день, рисуя эскизы и придумывая, как именно будет выглядеть моя линия одежды, чтобы отвлечься. Около пяти Луна сообщает мне, что ужин будет в семь и что Майлз ожидает, что я к нему присоединюсь. Я ворчу все время, пока готовлюсь, медленно принимаю душ и не торопясь расчесываю волосы. Закончив, я надеваю одну из своих любимых ярких блузок с безумным ярким рисунком, а также обрезанные джинсы. Надев сандалии, я наношу немного бабушкиных духов за ухо, а затем направляюсь в формальную столовую с опозданием на пятнадцать минут.

Не знаю, что произошло вчера, но после нашего поцелуя на приеме он отстранился. Не то чтобы он изначально был теплым и дружелюбным человеком. Я знала это, вступая в брак. Но по какой-то причине Майлз Рейвэдж скрывал свои истинные эмоции. Он беспокоился за меня на церемонии. Я могла видеть это. А то, как он меня поцеловал на приеме… никто из актеров не настолько хорош. А еще я почувствовала его волнение на своем бедре, когда он поцеловал меня на балконе. Я знаю, что он меня привлекает.

Вчера вечером был момент, когда я подумала, что, возможно, его стены рушатся, но по какой-то причине он снова построил их выше и сильнее, чем раньше. Он извинился за то, что поцеловал меня, и пообещал, что такое больше никогда не повторится.

И я хочу знать, почему.

Зайдя в столовую, я вижу Майлза, сидящего во главе стола и хмуро глядя на что-то в своем телефоне. Его ледяной взгляд скользнул по моим ногам, медленно перемещаясь к моему лицу. Его медленное рассматривание моих голых ног заставляет что-то трепетать внутри меня, но я игнорирую это, прикусывая язык и сажаясь на сиденье слева от него.

Я могу быть спокойной.

Это всего лишь год.

Он мой фальшивый муж, а не друг. В брачном договоре не было ничего, что говорило бы, что мы должны быть друзьями.

— Есть ли у тебя какая-нибудь одежда, которая не напоминает хайлайтер? — ворчит он, делая глоток красного вина.

Тогда ладно. Начинаю вечер со своей задницы. Прекрасно.

Я беру свой бокал и медленно отпиваю вино, прежде чем ответить. Мое новое кольцо звенит о стекло, и я чувствую его взгляд на своем горле, когда сглатываю.

— У тебя есть какая-нибудь одежда, кроме костюма? — спрашиваю я, опуская взгляд на его запонки “Р”.

Он сжимает губы, сцепляя руки. — Ты опоздала.

— Мне нужно много времени, чтобы высушить волосы, — объясняю я, делая еще один большой глоток вина. Мне понадобится целая бутылка, если он продолжит вести себя как придурок.

Его глаза медленно скользят по моим волосам, а затем сужаются. Он кивает, проглатывая слова вином.

Я знаю, какой бы ответ он ни проглотил, он не был приятным.

— Сегодня утром мой отец прислал нам контракт на наше финансовое соглашение, — мягко говорит он, когда шеф-повар входит в столовую с двумя тарелками. — Ты получила его?

Я пожимаю плечами, когда он ставит передо мной салат из арбуза и феты. У меня текут слюнки. Я ужасно готовлю, и моя диета обычно состоит из печенья, овсянки с шоколадной крошкой, арахисового масла и простых макарон, приготовленных в микроволновой печи. Луна предложила шеф-повару приготовить мне ужин, пока Майлза не было на прошлой неделе, но я отказалась.

Глупо готовить на одного человека.

— Я сегодня не проверяла свою электронную почту, — отвечаю я.

— Очень хорошо. Как только ты подпишешь контракт, мы запланируем ежемесячный банковский перевод. — Я киваю, не отвечая. Майлз смотрит на меня, пока жует. Закончив, он медленно сглатывает. — Ежемесячные платежи — это нормально?

— Это нормально.

Рука, держащая вилку, замирает. — Ты уверена? Вместо этого мы можем договориться о недельном графике, если хочешь…

— Я сказала, что все в порядке, Майлз. Честно говоря, я предполагала, что ты будешь распоряжаться деньгами целый год.

Когда я говорю это, что-то вспыхивает в его глазах. Почти… вина.

Выражение исчезло в одно мгновение.

Интересно.

Почему он должен чувствовать себя виноватым?

Я не был уверена в логистике денег Чарльза Рейвэджа, но предполагала, что получу их не раньше конца года. В конце концов, это была устная договоренность.

— Ну, таким образом ты сможешь использовать деньги для запуска своей линии одежды. И, конечно же, то, что принадлежит мне, принадлежит тебе в течение года, — добавляет он, имея в виду пункт, который, как я знала, он добавил в брачный договор.

— Спасибо.

Его глаза ненадолго скользят по мне, прежде чем он проглатывает остаток вина. Я делаю то же самое, и он наполняет оба наших стакана. Мы едим и пьем молча, хотя во время еды я чувствую на себе его взгляд. Каждый раз, когда я поднимаю глаза, он уже отворачивается, но волосы на моей шее продолжают вставать дыбом под его пристальным взглядом.

Мне приходится активно молчать, когда сочетание вкусов арбуза, феты и мяты создает во рту идеальное сочетание. Я люблю еду — если ее готовит кто-то другой. Когда мы заканчиваем, приходит следующий курс. Я дважды перевожу взгляд, когда шеф-повар ставит передо мной тарелку.

— Это…— Я смотрю вниз на то, что не может быть моим любимым блюдом из дома.

— Сегодня утром я разговаривал с твоим отцом, и он упомянул, что ты любишь творожный пирог. Поэтому мы исследовали ингредиенты, — говорит он как ни в чем не бывало. — Вуаля, ma femme.

Перевод: Моя жена.

Я смотрю на идеально подрумяненное пюре, сглатывая эмоции, сжимающие мое горло.

Возьми себя в руки, Эстель. Он по-прежнему придурок, независимо от того, приготовил ли он твое любимое блюдо или нет. Меня еще никогда так легко не побеждали. Если я буду падать в обморок от каждого кусочка внимания и доброты, которые он бросает мне на пути, это будет удивительно невыносимый год.