Брачный контракт кентавра

– Вам понравился Малюта? – на всякий случай переспросила я. – Лично у меня это имечко ассоциируется лишь с фамилией Скуратов. Малюта Скуратов! Считается, что верный слуга Ивана Грозного был очень жестоким человеком, хотя правды мы никогда не узнаем. Неужели вам хочется откликаться на Малюту Скуратова? Может, лучше остановимся на Тихоне, а? Тиша – очень мило, ласково, по-домашнему.

И тут до моего слуха донесся звук, описать который я не берусь. Он был тихим, но таким странным, что мой желудок моментально рухнул в пятки, сердце заколотилось о ребра, а волосы на затылке встали дыбом.

– Хорошо, хорошо, – с огромным трудом выдавила я из себя, – вы Малюта Скуратов. Сейчас побегу, поставлю около плиты ваш ужин. Главное, не нервничайте, а то еще, не дай бог, гипертонический криз заработаете.

Удивляясь собственной глупости, я, продолжая бормотать о необходимости сохранять спокойствие, пятясь задом, добралась до лестницы и на цыпочках спустилась вниз. «Лампа, ты невиданная дурочка! – ругала я себя напропалую. – Разве у привидения может быть повышенное давление? У призрака нет крови в жилах. И пугать Малюту Скуратова ухудшением здоровья полнейшее идиотство. Он уже несколько столетий как умер, чего ему бояться?»

В семь утра меня разбудил истошный вопль:

– Лампа!!!

Я скатилась с кровати и заорала в ответ:

– Что???

– Зачем кричишь? – удивился Кирюшка, стоявший на пороге.

– Ты первый начал, – ответила я. – Господи, испугал-то как!

– Уже давно пора вставать, – сурово заявил негодник.

– У меня отпуск, – напомнила я, – могу спать до обеда.

– Извини, забыл! – Кирик хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну, пока, мы в школу уезжаем.

– Эй, ты зачем приходил? – опомнилась я.

– «До свидания» сказать, – ответил Кирюшка и бочком просочился в коридор.

Как всегда, он не закрыл за собой плотно дверь, и я услышала шепоток Лизы:

– Сказал?

– Ну… в принципе… как посмотреть, – замямлил Кирик.

– Сказал? – повторила Лизавета.

– Нет, – признался Кирилл.

– Трус! – заклеймила его девочка.

– Сама почему не хочешь? – ринулся в бой Кирюшка.

– Я женщина, – с достоинством заявила Лизавета, – за нас проблемы должны решать мужчины.

– Лучше вечером, сейчас она не в настроении, – заявил Кирик.

– Долго мне вас ждать? – закричал со двора Сергей. – Попадем в пробку!

Голоса детей начали удаляться, потом стихли. Я умылась, спустилась вниз и нашла на столе около плиты полный стакан молока, в котором плавала муха. Малюта Скуратов отверг угощение. То ли ему не по вкусу питье из пакета (небось в реальной жизни он лакомился натуральными сливочками), то ли призрак крайне брезглив. Впрочем, я бы тоже не стала пить молоко с утонувшим в нем насекомым.

Дети снова навели порядок, запустили посудомойку и убрали со стола крошки. Желание заполучить кошку крепло у них день ото дня.

Я выпила кофе и решила посмотреть, сколько котлет осталось после вчерашнего ужина, но не нашла стеклянную кастрюльку. Сначала я удивилась: отлично помню, что пожарила вчера двадцать бифштексов. Юля, Лиза и Катюша съели по одному, Сережка с Кирюшей по два, а Вовка осилил три штуки. Произведем элементарное математическое действие и получим десять. Значит, столько же сейчас должно находиться в симпатичной посудине из огнеупорного материала. Мне свойственно некоторое занудство, я никогда не поставлю в холодильник сковородку, всегда переложу еду в чистую тару. И вчера поступила точно так же. Но котлеты были еще горячими, поэтому, отправляясь спать, я громко попросила:

– Тот, кто последним покинет кухню, должен убрать остывшую еду.

Однако, когда я ночью отправилась наливать Малюте Скуратову молоко, бифштексы по-прежнему были на плите. Почему я сама не запихнула их на полку холодильника? Спросите что-нибудь полегче. Не знаю! И все же сейчас котлет нигде не было, а я отлично знаю, что у нас ни дети, ни взрослые не станут завтракать котлетами. Так где еда?

Глава 10

Произведя тщательный обыск и не обнаружив никаких следов котлет, я позвонила Катюше.

– Я не заходила на кухню, – призналась подруга, – очень голова болела, позавтракала цитрамоном.

Юлечка, Сережка и Вовка тоже удивились моему вопросу и почти одними и теми же словами ответили:

– Я ничего, кроме йогурта, съесть утром не могу.

Лиза и Кирюша оказались недоступны, но детям слабо слопать десять здоровенных котлет. А еще вместе с ними испарилась ведь и стеклянная кастрюлька. Я пребывала в недоумении довольно долго, потом услышала телефонный звонок, стала искать трубку, увидела на полу около дивана небольшую кучку… сами понимаете чего, и сообразила: Малюта Скуратов! Это он сожрал мясо, кастрюлю прихватил с собой (уж не знаю, зачем она ему на том свете), а потом, не найдя туалета, набезобразничал на паркете. Наши собаки не станут столь разнузданно себя вести, да и их «визитные карточки» выглядят иначе.

– Мерзавец! – с чувством произнесла я.

– Ты мне? – удивилась Олеська, и я сообразила, что держу в руке сотовый.

– Нет, конечно, – опомнилась я. – Как поживаешь?

– Замечательно, – ответила Рыбакова. – У тебя все в порядке?

– Дела идут отлично, – бодро заверила я. – А у тебя?

– Нормально, – после небольшой паузы отозвалась Олеся.

Я плохо спала ночь, а утром понежиться под одеялом не дал Кирюша, поэтому мне очень хотелось подняться наверх и опять уютно устроиться в кровати. Я решила завершить разговор с невесть зачем позвонившей столь рано Рыбаковой.

– Могу ли чем-то тебе помочь?

Леська издала странный звук.

– Ты просила узнать про…

– Татьяну Привалову! – вспомнила я. – Говори скорей! Ну?

– Иногда я тебя боюсь, – засмеялась наша с Ниной верная помощница. – Разговариваешь порой более чем удивительно. Признайся, Лампа, ты втайне от всех отхлебываешь по ночам из бутылки. Иначе чем объяснить столь странную забывчивость?

Я чуть было не выпалила правду: «Только что нашла вполне материальное подтверждение обитанию в нашем доме привидения», но вовремя сдержалась и буркнула:

– По утрам многие люди не вспомнят даже, как их зовут. Рассказывай про Татьяну Привалову.

– Ее посадили за убийство сводного брата Михаила, – начала рассказ Рыбакова. – Улик было полно, как мелких, так и крупных. Несколько раз Миша приходил в школу с синяками на лице и шее. Сначала классная руководительница, Варвара Михайловна Осипова, не обратила внимания на травмы, ведь дети часто дерутся, но потом все же порасспросила малыша, и тот нехотя признался: «Меня Таня лупит». Варвара Михайловна поговорила с девочкой. Та свою вину не отрицала, но и не признала, сказала, что сводный брат очень вредный, вот она порой и не может сдержаться. Миша стал угрюмым, тихим, начал хуже учиться, и когда он внезапно исчез, у Осиповой сразу мелькнула мысль: дело нечисто, без старшей сестры тут не обошлось. После ареста девушки Варвара Михайловна сообщила о своих подозрениях оперативникам, ее показания стали одним из краеугольных камней в обвинении. Потом нашелся свидетель, Григорий Водоносов, который видел Татьяну выходящей под утро из леса. По словам мужчины, Привалова выглядела словно пьяная – шла покачиваясь, была вся в грязи. И она явно хотела остаться незамеченной, потому что кралась со стороны опушки по окраине деревни. Еще есть показания некоей Панкратовой, тоже видевшей девушку. Вот так постепенно и размотали клубок. В сарае Приваловых обнаружили тщательно спрятанный пуловер Татьяны, а на его правом рукаве и груди кровь. На вопрос, почему одежда оказалась в мусоре и как Таня может объяснить наличие на ней бурых пятен, девушка понесла чушь. Дескать, вещь ей очень не нравилась, но отец и мачеха велели донашивать свитерок, Таня решила от него избавиться, соврала старшим, что его украли, но выкинуть не решилась, а кровь на пуловере ее собственная – она случайно поранила руку. Анализа ДНК тогда еще не делали, но эксперты все равно уличили подозреваемую во лжи: кровь никак не могла принадлежать Татьяне, она была мужской. А еще земля на обуви Тани совпала с землей из оврага, где нашли Мишу.