Брак для одного
Шрифт:
— Роуз, — прорычал я, мой член был уже твердым.
Обхватив ее за талию, я притянул ее к себе. Ее плечи все еще были прижаты к стене, она выгнула спину и продолжала шептать мне на ухо.
— Это ещё не всё, Джек Хоторн. Когда мы куда-то идем или просто идем рядом друг с другом, ты всегда кладешь руку мне на спину, и даже этот маленький жест меня заводит. У меня мурашки бегут по коже от одного твоего прикосновения.
Моя рука лежала на ее спине, и я сгибал пальцы, сжимая ее мягкий свитер, пока не услышал ее вздох. Я прижался к ее щеке, а она переместила руки с моей шеи на волосы, удерживая меня на месте. Мы оба тяжело дышали, и когда
Когда я проглотил ее стон, я положил руку прямо ей под задницу, и она подняла ноги, одну за другой, обхватывая ими мои бедра. Когда я убедился, что она не опустит их, я завел одну руку ей за голову, чтобы ей не было больно, и вдавил нас в стену, мой член уперся ей между ног.
Она отвернула голову, ее дыхание было почти таким же неровным, как и мое. Я целовал и покусывал ее, проводя вдоль линии челюсти и шеи, а затем нежно посасывая ее кожу. Она двигала бедрами, и мне приходилось сильнее вжиматься в нее, чтобы приостановить ее движения, что совсем не помогало. Мой контроль был подорван, и я боялся, что если она еще раз двинет бедрами, у меня не останется выбора, кроме как взять ее — к черту все, что сказал доктор.
— Джек. — Она стонала мое имя так, как будто делала это всю свою жизнь, и я зарылся головой в ее шею, чтобы хотя бы попытаться контролировать свое дыхание.
— Прекрати говорить, — приказал я.
Она не слушала. Я не думал, что она когда-либо слушала меня.
— Тебе так хорошо со мной, — прошептала она, скользя своим виском по моему, подливая еще больше масла в мой огонь.
Непроизвольно я покачивал бедрами, и ее стон подстегивал меня. Она была в моих руках, я чувствовал ее потребность, чувствовал запах ее кожи, и я все еще не мог обладать ею, пока не мог. Казалось, это была история моей жизни, когда дело касалось ее.
— Сколько месяцев прошло после операции? — хриплым голосом спросил я.
— Что? — ошеломленно спросила она.
Я посмотрел в ее глаза, и они уже остекленели, как и мои. Я взял ее рот в еще один долгий поцелуй, пока не смог вспомнить свое собственное имя.
— Сколько месяцев, Роуз?
— Еще не прошло трех, — прошептала она, задыхаясь. — Нет трёх месяцев.
Я прижался лбом к ее лбу и попытался вернуть контроль над собой. Она не позволила мне этого сделать.
— Ты приносишь мне цветы каждый понедельник. — Она задыхалась, одна рука обвилась вокруг моей шеи, другая вцепилась в мои волосы. — И каждый раз, когда ты приходишь со своими руками, полными таких прекрасных роз, я просто хочу схватить тебя за руку, выбросить цветы и отвести тебя в ванную в подсобке, чтобы ты мог… чтобы я могла…
— Не говори больше ни слова, — прорычал я.
— Все, что ты делаешь, начинает сводить меня с ума. Я вижу тебя в своих снах и просыпаюсь такой расстроенной, потому что это кажется таким реальным, а я не могу иметь это в реальном мире. Я не могу иметь тебя.
Я отстранился, моя грудь вздымалась. Ее грудь тоже вздымалась, но я не был уверен, было ли мое тяжелое дыхание вызвано ее словами или ее языком и вкусом.
— Я у тебя есть, Роуз. Я был у тебя все это время. — Она даже не знала, насколько правдивы были мои слова.
Она издала гортанный звук в глубине горла, разочарованный и полный похоти.
— У меня нет тебя. У меня ничего нет. Я твоя жена, но я
не могу обладать тобой.— Еще немного, — прошептал я, прижимаясь жесткими поцелуями к ее губам. — Еще немного, Роуз. Тогда у тебя будет все и даже больше.
— Нет. Сейчас. Пожалуйста.
— Нет.
— Джек.
— Нет.
Застонав, я поцеловал ее, крепко, в последний раз на данный момент, и осторожно опустил ее на ноги. Моя рука все еще защищала ее затылок, поэтому я прижался лбом к ее лбу и просто вдыхал ее воздух, пытаясь успокоиться. Нависая над ней, вторгаясь в ее пространство, я нигде больше не хотел бы оказаться в этот момент, кроме как здесь.
— Я хочу тебя, — сказала она, ее голос был таким умоляющим, что я чувствовал, как что-то ломается внутри меня. — Я хочу тебя больше, чем всего, чего я когда-либо хотела в своей жизни.
— Это очень много. Миссис Хоторн. — Я обхватил ее щеки ладонями и закрыл глаза. — Я жажду тебя так долго, что уже не знаю, что с собой делать.
Она заговорила первой после того, как наше дыхание немного пришло в норму.
— Что ты делаешь на Новый год? Мы должны сделать это снова.
Несмотря на болезненную ситуацию, в которой я оказался, поскольку мой член не сдавался так легко, я рассмеялся и сделал шаг назад.
— Я встречаю его с моей прекрасной Роуз, — сказал я и наконец ушел.
Проведя десять минут на террасе на морозе, я только прилег на кровать, как зазвонил мой телефон.
Роуз: Ты не спишь?
Джек: Нет.
Роуз: Я тоже. Спасибо, что спросил.
Джек: Роуз.
Роуз: Хорошо. Ты должен спать со мной.
Джек: Роуз.
Роуз: Тебе не нужно спать со мной. Я не это имела в виду. С тех пор как мы попали в больницу, я хотела попросить тебя остаться со мной. Я привыкла к этому еще в больнице, привыкла спать рядом с тобой, но когда ты не лег со мной в постель в первую ночь нашего возвращения…
Роуз: Я не могла попросить. Теперь я прошу.
Я не чувствовал необходимости писать что-то в ответ.
Она не понимала, что ей не пришлось бы просить меня каждый день. Одного раза было бы достаточно. Я не собирался проводить ночи в другой постели, кроме той, в которой спала она.
Встав с кровати, я открыл свою дверь и столкнулся лицом к лицу с Роуз.
— Привет, приятно видеть тебя здесь. Моя комната или твоя? — спросила она, как будто это было совершенно нормально.
Я вздохнул и покачал головой.
— Идём в твою.
Как только она оказалась в постели, то повернулась, чтобы посмотреть на меня.
Приподняв другой конец одеяла, я забрался следом за ней. Она устроилась на спине и уставилась в потолок.
Я был в таком же положении, с той лишь разницей, что у нее было две подушки, чтобы держать голову высоко ночью, а у меня только одна. Подняв правую руку, я положил ее под голову, а левую положил на живот.
— Мы собираемся спать, — сказала Роуз.
— Да, — согласился я. — Мы будем только спать. Так же, как мы делали это в больнице.
— Да, — повторила она тоненьким голосом.