Брак с летальным исходом

Лорд Кастанелло бережно опустил сына на подушки.

Клара отступила от кровати.

— Милорд, простите меня, я не уследила… я не думала… Супруг жестом остановил ее.

— На сегодня можете быть свободны. Вернитесь в поместье и пошлите за нами, когда прибудет лекарь.

Поклонившись, горничная поспешно вышла, оставив нас одних.

Лорд избегал смотреть в мою сторону. Все его внимание было сосредоточено на

сыне.

— Что с ним? — наконец спросила я. Глупый, бессмысленный вопрос, но я не могла придумать другого, а молчание в этой комнате, больше похожей на склеп, давило, словно надгробная плита.

— Я не знаю, — тихо ответил лорд. — Знаю лишь, что это длится уже пять лет, и что артефакты считывают у сына всплески ментальной магии, такие же странные, проявляющиеся и исчезающие, как и ваши. Элейна, моя первая жена, понимала в этом куда больше меня, но…

Он замялся, с трудом подбирая слова.

— Лорд Кастанелло, — окликнула его я. — Я видела кое-что и, думаю, что это может быть связано с вашим сыном. Кошмар, разбудивший меня… знаю, это прозвучит глупо и странно, но я видела сон Даррена. Сначала мне показалось, будто жизни вашего сына угрожала опасность, потому и позвала вас сюда, но теперь… Теперь я думаю, что это было видением из прошлого. Видением, которое Даррен неосознанно

пытался мне передать.

Взгляд лорда, казалось, прожигал насквозь. Он замер, ловя каждое мое слово.

— И что вы увидели, миледи?

— Комнату, — я напряглась, вспоминая. — Богато обставленную. Золото, кристаллы. Высокая люстра.

— Продолжайте, миледи. Не упускайте ни одной детали.

— В комнату вошел человек. Мужчина. Высокий. Я не видела его лица. Только руку с перстнем на указательном пальце. Кольцо с красным камнем. Он потянулся к вашему сыну.

— И? — лорд всем телом подался ко мне.

— Все.

Супруг разочарованно выдохнул.

Я молчала. Воспоминания о руке, неотвратимо приближавшейся к испуганному ребенку, захлестнули меня. Перед мысленным взором снова возник светящийся красный кристалл, вспыхнувший, словно пожар в сухом лесу. Словно десятки огней,

озаривших причал и озеро. Словно свет пропитанной дурманом свечи.

«Моя драгоценная…»

— Что с вами, миледи? Вы вспомнили что-то еще? Я обхватила себя руками.

— Да, — отчаянно прошептала я. Голос срывался. — Я не могу сказать, кто он, потому что никогда не видела его лица. Но… тот человек с перстнем… Я не уверена, но… У меня тоже были видения, как и у вашего сына. Смутные, неясные, путаные. Раньше я считала их дурными снами, но сейчас мне кажется, что это были не сны, а что-то другое, стертое, подавленное. И каждый раз в них присутствовал один и тот же человек. Неизвестный мужчина, всегда за моей спиной. Он касался меня — как касаются только менталисты. Вторгаясь…

Лорд Кастанелло побледнел. В одно мгновение из него словно бы выпили все силы, и он тяжело опустился на край кровати. Лицо его застыло, искаженное болезненной гримасой.

— Фаринта… вы полагаете, что менталист, мужчина из ваших видений, мог повлиять и на Даррена? Спровоцировать все… это?

У меня не было сил даже кивнуть. Меня била крупная дрожь. Воспоминания, пугавшие меня прежде, которые я упорно загоняла как можно дальше внутрь своей памяти, теперь не хотели возвращаться. Перед глазами стояла белесая туманная муть,

а под ней… Пустота.

Там, где должно было быть мое прошлое — детство, юность, первая любовь — была пугающая, неестественная пустота. Теперь я особенно остро осознала, отчего мне вдруг стало плохо, когда лорд Кастанелло спросил о моем детстве, о тоске по

семье — я этого не помнила. Воспоминания украли, вытерли из памяти. Уничтожили вместе с большей частью моей жизни.

— Фаринта, — супруг, поднявшись на ноги, потянулся ко мне, как будто хотел дотронуться, утешить, но я отшатнулась. — Фаринта, успокойтесь. У нас был напряженный день. И ваша лихорадка…

— Это не плод воспаленного сознания. Это…

Я мотнула головой, не видя смысла продолжать. Он не слушал меня раньше, когда я твердила, что в доме убийца, так почему вдруг я решила, будто что-то изменилось? Мы остались все теми же чужими людьми, незнакомцами, по иронии судьбы связанными брачной клятвой, общей тайной и зловещей тенью за спиной.

Тенью с кольцом-артефактом на пальце.

Тенью, жаждущей нашей смерти.

Неужели мне снова придется искать ответы в одиночку? Отчаяние навалилось каменной плитой. Я закрыла глаза, зажмурилась. И вздрогнула, ощутив легкое касание к своему плечу.

— Я вам верю, — только и сказал лорд Кастанелло. Он выглядел бледным и невероятно усталым, но взгляд его был полон упрямой решимости. — Фаринта, если этот менталист действительно существует… — Я попыталась стряхнуть его руку, но супруг не отпустил — привлек к себе, обхватил за плечи. — Успокойтесь, — негромко повторил он. Теплое дыхание щекотало волосы на висках, согревало кожу. — Мы разберемся, Фаринта, мы обязательно во всем разберемся. Вместе. Слышите меня? Вместе. Я верю вам. Теперь верю.

Я рвано выдохнула.

Холод страха отступал, уступая место лихорадочному жару. Тот всплеск энергии, который принес с собой испуг, закончился, и тело вновь ослабело.

Сама того не желая, я тяжело привалилась лбом к плечу супруга в поисках опоры.

— Неужели нас свела не случайность? — прошептала я. — Тот менталист… человек, укравший мое прошлое и использовавший меня, возможно, виновен в болезни вашего сына. И Руджеро Бренци… Он все это время служил таинственному покровителю с красным перстнем на пальце. Милорд Кастанелло, неужели нас с вами связывает нечто большее, чем просьба господина Кауфмана, древний обычай и костер на ратушной площади? И что же… что же теперь делать, милорд?

— Майло, — мягко поправил он.

Два негромких металлических щелчка раздались почти у самого уха — карманные часы лорда отбили два пополудни. Щелк. Щелк. Размеренные и спокойные удары, словно биение сердца.

— Мы во всем разберемся, Фаринта. Вместе. У нашего брака не будет летального исхода, — с уверенностью произнес лорд Кастанелло.

Майло.

И в тот момент я ему безоговорочно поверила.

ЭПИЛОГ

Бом.

Часы на ратушной площади пробили час. Гулкий звон эхом разнесся над пустынными улицами. По мостовой прогрохотали колеса припозднившегося экипажа, и город вновь погрузился в сонную тишину.

Он устало потер виски. Прокрутил на несколько делений колесико светильника, приглушая свет в кабинете. Отложил в сторону документы и потянулся за сигарой.

Деревянная шкатулка, украшенная резным орнаментом, сама легла в руку. Он огладил причудливые завитки листьев и экзотических цветов, надавил на неприметную защелку. Крышечка распахнулась с легким щелчком. Тонкий пряный аромат табачной смеси поплыл над столом. Он вытащил одну из сигар, повертел между пальцами.

Циндрийская.

Табачная смесь прогорала с легким потрескиванием. Полуприкрыв глаза, он вдохнул горьковатый дым. Воспоминания закружились дымными кольцами, рисуя призрачный образ той, которая так дерзко вырвалась из его власти. Драгоценнейшая…