Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы

В Боснии и Герцеговине (у сербов, хорватов и мусульман), когда сводили молодых, у дома собиралась группа юношей и подростков из своего и ближайших поселений; их, как и весь обычай, называли вукови (волки). Они ходили, подвывая, как волки, вокруг дома, ударяли по нему палками, имитируя нападение. «Волки» не уходили до тех пор, пока им не выставляли своего рода выкуп в виде угощения. Высказывалось предположение, что этот обычай связан с культом предков и что «волки» и есть предки, таким способом принимающие участие в семейном торжестве (В. Чайканович). Более убедительной представляется точка зрения Ш. Кулишича и Р. Каймакович, что этот обычай является отголоском тех времен, когда сверстники жениха, принадлежащие к его клану, имели некоторые права на невесту.

Во многих регионах существовал обычай, согласно которому после первой брачной ночи свекровь или жених сообщали о том, была ли невинной супруга, или демонстрировали знаки этого. В некоторых областях, например в «племени» мрковичи (по преимуществу мусульманском — Черногория), в случае, если невеста таковой не оказывалась, ее отправляли обратно в семью без всякого возмещения свадебных расходов; этот обычай существовал до 20-х годов XX в. Аналогичные обычаи имели место и в других регионах. Известны и другие, более мягкие меры наказания. Так, в Нишаве (Сербия) молодая на следующий день не идет за водой (об этом обычае речь пойдет ниже) или идет, но с продырявленным кувшином; музыканты прекращают играть; мать молодой сажают на гребень для чесания шерсти. В Алексинацком Поморавле невесте повязывают на голову черный платок, а сватов угощают холодной «ракией» — виноградной или фруктовой водкой — (здесь, как и в ряде других областей, после первой брачной ночи было принято подавать сватам горячую ракию) или матери невесты наливают ракию в разбитую рюмку.

Если головной убор невесты — венок наподобие короны — не снимали в конце свадебного пира, как это было принято, например, на о-ве Зларин (Хорватия) и в некоторых других местах, то эта церемония имела место тогда, когда сводили молодых. Часто это делал деверь с помощью кого-либо из женщин или сам жених, или кум, или кто-нибудь из присутствующих. В целях защиты от злой силы этот венок иногда снимали чем-нибудь железным, например саблей (о-в Зларин, Бела Крайна — Словения) или вилкой (Бела Крайна). Так, в Неготинской Крайне (Сербия), молодых не сводили до тех пор, пока кум не снимал с новобрачной венок.^{357}

Целый ряд обычаев следующего дня как бы продолжал тот цикл обычаев, который был направлен на приобщение молодой к новому хозяйству. Однако теперь это уже были не магические действия, а практические. Так, во многих областях по традиции она должна рано встать (иногда раньше всех), подмести пол, затопить печь, приготовить кофе, принести воду. Обычаи с водой в этот день занимали одно из центральных мест у югославянских народов. В общих чертах они сводились к тому, что молодая утром шла к источнику за водой. Ее сопровождали подруги, кто-либо из сватов и членов семьи. Процессия двигалась к источнику с песнями, шутками и смехом. Набирая воду, молодая лила туда вино, нередко бросала что-нибудь (деньги, яблоко и т. д.) в источник: очевидно, в этом обычае сохранились следы жертвоприношений. Эта вода предназначалась для ритуального умывания свекра, свекрови и сватов прямо у источника или в доме мужа. Молодая кланялась, поливала воду, давала полотенце и за это получала денежное вознаграждение (полевачина, умивачина и т. д.). В некоторых областях, например в боснийской части Посавины, в Славонии (хорваты), молодая в сопровождении деверя ходила по всем домам села, где также имело место ритуальное умывание; за это ее одаривали.

Свадебное веселье — застолье, музыка, песни, танцы — продолжалось и в этот день, но иногда оно переносилось в дом кума; этот день иногда даже назывался «кумовским днем».^{358}

С завершением свадебного пира и обычаев, сопровождающих его, не заканчивался традиционный свадебный цикл народов Югославии. В обычаи свадебного цикла органически входят так называемые послесвадебные обычаи, направленные главным образом на то, чтобы сблизить семьи молодоженов и ввести невесту в ту среду, к которой принадлежала семья ее мужа и в которой отныне ей предстояло жить. Для иллюстрации приведем несколько примеров таких обычаев. Так, в первое же воскресенье после свадьбы или в день первого праздника специально приглашенные свекровью женщины — родственницы семей молодоженов, одетые в праздничные костюмы, ведут невесту в церковь. По окончании церковной службы молодая сноха вместе с золовкой становились у церковных дверей и кланялись каждому проходящему мужчине, а с женщинами и девушками целовались. Они угощали всех ракией и сладостями, которые приносили из дома; приглашенных женщин — обедом (сербы). В Конавле на третий день после свадьбы свекровь водила сноху по селу, чтобы с ней познакомились односельчане, при этом она всех одаривала — галетами, яблоками, яйцами, сыром (сыр для этих целей специально приносили из дома молодой вместе с имуществом). В этой же области, по обычаю, молодая в день первого праздника шла в церковь в сопровождении женщин из своего дома или соседок. Каждого, кого она встречала и кто поздравлял ее, она одаривала. В окрестностях Винодола (Хорватия) было в обычае одаривать соседей свадебными колачами, которые были принесены из дома невесты — это делала молодая на третий или четвертый день после своего переселения в новое село.

Широкое распространение имел обычай, согласно которому молодая сноха звала домочадцев не их собственными именами, а именами, которыми она сама их нарекала: обычно это были ласкательные имена типа «красавица», «голубка», «сокол» и т. п.

В традиционной свадьбе югославянских народов большое значение придавалось взаимным посещениям родственниками молодой ее нового дома и родственниками молодого родительского дома его жены. В некоторых местах, например в окрестностях Биограда (Адриатическое побережье, Хорватия), первое посещение родными молодой ее нового дома — обычно это бывало на восьмой день после свадьбы, а кое-где и на второй — даже называлось малой свадьбой (mala svadba). Во Враньско Поморавле обычай, по которому в первое воскресенье после свадьбы в дом мужа приходят гости (человек 30–40) — родственники невесты, называют велики гости.

Традиции, весьма различающиеся по отдельным регионам, четко предписывали, когда и кто наносит визит первым. Часто в Боснии, например, бывало так, что первыми приходили родственники невесты. В то же время в большинстве областей Хорватии сначала родственники мужа посещали родительский дом снохи. Тех, кто шел в гости, называли похођани («походжани»), поодници, каненици, погузитељи, погачари (последнее название связано с тем, что они приносили с собой специально испеченный обрядовый хлеб — погачу) и др.

Существовал строгий порядок, определяющий, когда, с кем и на какое время новобрачная могла уйти в гости в свой родительский дом. Первое посещение его — првичи, површђане, првиште, првиjенче, виђење — могло быть в соответствии с местными традициями только через определенное число дней (через 8, 15 дней, через 3 недели, в первый праздничный день и т. д. после свадьбы). Замужняя дочь могла гостить в доме родителей один или несколько дней, а могла и более длительное время, как, например, в Черногории, где она оставалась 10–15 дней. По истечении первого года замужества она могла гостить и дольше. Когда дочь шла в гости к родителям, ее сопровождал муж или кто-либо из его родственников. Во время этих посещений вновь обменивались дарами (сладости, кофе, яйца, мыло). Очевидно, обычай, предписывающий обязательное посещение молодой своего дома и разрешающий ей пребывание там какое-то время, связан с пережитками уксорилокального брака.^{359} Эти обычаи завершали цикл традиционных свадебных обычаев.

Р. Иванова, Л. В. Маркова Болгары

Вторая половина XIX — начало XX в. — это завершающий период становления буржуазных отношений в болгарском обществе, который начался в XVIII в., еще при османской власти. После освобождения Болгарии в 1878 г. (а некоторых ее южных областей в 1912 г.) этот процесс значительно активизировался. Однако позднее вступление на путь капиталистического развития и ряд неблагоприятных экономических и политических факторов и обусловили то, что Болгария осталась преимущественно аграрной страной с господством мелкобуржуазной собственности. Крестьяне составляли подавляющее большинство ее населения (80 %). В деревне до конца XIX — начала XX в. сохранялись еще достаточно полно формы традиционной бытовой культуры, в том числе и развернутая форма свадебного ритуала. В данной главе речь пойдет о браке и формах его заключения у сельского населения Болгарии, в основном у крестьян.^{360}

Источником для настоящей работы послужили, прежде всего, многочисленные описания народных болгарских обычаев и представлений, связанных с браком, а также обрядов, сопровождающих его заключение. Их публикация началась еще в эпоху болгарского национального возрождения (З. Княжеский, Г. С. Раковский и др.)^{361} и была продолжена и позднее, в особенности на страницах серийного издания «Сборник за народни умотворения, наука и книжнина», основанного в 1889 г. (с 1912 г. выходит под названием «Сборник за народни умотворения и народопис»). Ценный материал о традиционных воззрениях на брак, об обычаях его заключения и семейных взаимоотношениях содержится в собраниях норм обычного права, среди которых на первом месте стоят фундаментальные публикации С. Бобчева и Д. Маринова.^{362} Первый свод сведений о болгарской народной свадьбе принадлежит М. Арнаудову.^{363} Над изучением брака и семьи крестьян в буржуазной Болгарии работали С. Бобчев, В. Балджиев, И. Хаджийский и др. X. Вакарелский раскрыл функции свадебных обряди песен.^{364}

В НРБ ведется систематический сбор нового материала и его изучение в Этнографическом институте, Институте фольклора, Институте музыки Болгарской академии наук, в университетах. Брак и семья буржуазного периода освещены в работах Р. Пешевой, Г. Георгиева, И. Георгиевой и др. Большой вклад в изучение народной свадьбы внес С. Генчев. Р. Иванова изучает болгарскую свадьбу как целостность ритуальных действий и словесного фольклора, уделяет внимание ее семантике. Н. Кауфман исследовал музыкальную сторону свадебного обряда.^{365}