Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы

Свадебное шествие выстраивалось в определенном порядке: впереди музыканты, за ними — главные обрядовые лица со знаменосцем впереди (свадебное знамя нес старый сват, позднее эта функция перешла к деверю, что засвидетельствовано в восточноболгарских вариантах свадьбы) и далее остальные мужчины. Следом двигались в повозках кума, старисватица и другие свахи. Движение свадебного поезда сопровождалось музыкой, песнями, громкими возгласами и пальбой из ружей. О выезде жениха семье невесты сообщали предвестители, которые обгоняли шествие.

Прежде чем быть допущенными в дом, сваты должны были преодолеть разные препятствия у въезда в село и перед входной дверью в ее дом. Обычно запирали дверь и ставили ее охранять юношей из родни девушки, но в иных местах путь преграждали бревнами, палками, камнями и пр. Целью было испытать силу, ловкость и сообразительность сватов. Особым испытанием было завладение сватами свадебным знаменем невесты. Основной пафос этого момента заключался в достижении перевеса сил у рода жениха над родом невесты.

Оказывая отпор и сопротивление сватам, родители и родственники девушки одновременно давали им понять, что встречают их доброжелательно. Эти настроения непрерывно резко сменялись и сосуществовали, одно переходило в другое.

Невеста выходила встретить сватов в обычной одежде и окропляла их водой и зерном. Сваты постарше садились за накрытые столы, а молодые плясали в хоро, пока приготовят невесту к выходу.

Согласно большинству источников, переодевание невесты в одежду молодой (не считая головного убора) не имело обрядового характера, но некоторые материалы показывают, что смена одежды, которую она носила в отчем доме, на принесенную от жениха осмыслялась как изменение социального статуса девушки. Переодеванию предшествовали магические действия охранительного характера: одежда взвешивалась на весах, чтобы она соприкоснулась с железом, ее окуривали ладаном, просовывали через нит (деталь ткацкого стана).^{415}

Но главным символическим моментом в одевании невесты было покрывание ее свадебным покрывалом (було, отсюда покрывание — пребулване). В XIX в. для этой цели использовали красную ткань, под которой лица новобрачной не было видно. Поверх була надевали венок. Невеста плакала, ее подруги пели печальные песни, которые трогали до слез присутствующих. Затем деверь обувал молодую (обувь также приносила сторона жениха) и выводил ее к сватам. В этот момент ее старались предохранить от сглаза и колдовства. В районе Кюстендила, в Родопах, например, внимание участников свадьбы отвлекал ряженый.^{416} Молодая одаривала своих родных, сидевших за трапезой.

В то же время представителям жениха передавалось приданое (чеиз) за символический выкуп. В некоторых случаях они должны были выполнить ряд желаний родственников невесты, которые предлагались в иносказательной форме. Тогда же девушки, изготовившие свадебное деревце, отдавали его куму за выкуп, а заложнику передавался петух.

Расставание невесты с родителями и родственниками — последнее обрядовое действие в ее доме. Молодые вставали перед ее родителями для благословления и целовали им руки. В это время исполнялась песня о расставании невесты с домом и с родом. Повсеместно была распространена песня «Ела се вие, превива», в которой прощающаяся невеста сравнивается с гнущейся елкой. Это — кульминация печального настроения на свадьбе. Плач невесты (в Родопах — с причитаниями) в этот момент обязателен. Молодых и сватов обсыпали зерном и мелкими монетами. В некоторых районах мать клала за пазуху невесте сырое яйцо, когда та показывалась в дверях, которое разбивалось на пороге, — верили, что это обеспечит плодовитость молодой и легкие роды.^{417}

Свадебный поезд направлялся в церковь другим путем, чем прибыл к дому невесты. Ее родные оставались дома.

В ритуал церковного венчания у болгар проникли элементы народной свадебной обрядности, к которой церковь вынуждена была определенным образом приспособиться. Так, из-за обрядового молчания молодой опускался вопрос священника о добровольности вступления в брак. Пришлось также передать куму и куме некоторые функции священника при совершении венчания, допустить обсыпание молодых зерном, местами и обрядовое кормление молодых медом и орехами (Юго-Западная Болгария).^{418}

Встреча молодоженов и введение их в дом представляют собой комплекс обрядов, целью которых было приобщить молодую брачную пару, особенно жену, к новой семье. Наиболее активную роль играла здесь свекровь, которая встречала сватов и молодуху хлебом и водой или вином, а также обсыпала молодых зерном или мукой из решета и кропила их вином или водой. Далее она клала в рот молодым хлеб и что-нибудь сладкое (мед, сахар, яблоко, финики и пр.), чтобы они жили в достатке и были бы добрыми и приятными друг для друга.

Молодая жена (или оба молодожена) входили в дом по новому белому полотну или по красной или красно-белой нити. Перед дверями они снова исполняли некоторые обряды. В частности, невеста мазала порог и входные двери медом и маслом. У порога свекровь подавала невестке хлеб и воду или вино, которые та должна была внести в дом. В некоторых областях молодую или обоих новобрачных перед входом их в дом «запрягали» в хомут. Это символизировало послушание невестки свекрови, младших старшим в семье.

Свекровь подводила молодую к очагу. Исполняемые около него обряды призваны были обеспечить прежде всего многодетность и легкие роды. Свекровь давала невестке подержать на руках мальчика, чтобы первенец был мужского пола, или трех детей. Молодая размешивала угли в очаге в знак приобщения к дому мужа и глядела в трубу — чтобы родить черноглазых детей.

Свадебная трапеза — это кульминация всего свадебного ритуала, момент, когда он перерастает в праздник. Кроме застолья, сопровождавшегося музыкой, пением, танцами, здесь исполнялись и значимые обряды.

Символом свадебной трапезы было кумово древо, стоявшее перед кумом, который занимал самое почетное место. За кумовой трапезой сидели только пожилые участники свадьбы: гости кума и старшие родственники молодого. Для молодых родственников накрывался отдельный стол. Родня молодой на пиру не присутствовала. Новобрачные или не притрагивались к еде, или для них подавали ее в отдельной комнате, причем меню было ограниченное — чаще всего принесенный из дома молодухи обрядовый хлеб, баница и яичница.

Кум во время свадебного пира исполнял роль своеобразного жреца. В качестве духовного покровителя рода молодого кум благословлял создание новой семейной ячейки. Его благословение имело нормативную силу и по значению приравнивалось к церковному венчанию. Деверь подводил новобрачных к куму, а они кланялись ему и целовали руку. Кум поднимал первый тост за их здоровье, желая им вместе состариться и поседеть. «Дерево и камень возьмут — золотом и серебром обратятся. В этом году венчаем, а на следующий, даст бог, будем крестить!» — возглашал кум.^{419}