Брак у народов Северной и Северо-Западной Европы

Из церкви молодожены возвращались с родственниками и друзьями опять в тот дом, где было свадебное застолье, обедали и танцевали. А когда гости расходились по домам, то все обслуживавшие свадьбу должны были разнести хозяевам столовый сервиз и все, что было взято напрокат у соседей. Помещения полагалось начисто вымыть. Финальная трапеза молодоженов проходила именно в этом узком кругу обслуживавших свадьбу — как предварительная плата за помощь. Окончательная плата обслуживавшим состояла в испеченном из просеянной муки хлебе, а поварихе и распорядителям давали еще и деньги, жаркое и пиво в бочонках, если распорядители не были отцами новобрачных. По сообщениям из западной части острова Фюн, повариха, отправляясь домой, получала там столько припасов, что могла накормить всех своих близких.^{257}

О послесвадебных обычаях в датской литературе не содержится никаких сведений.

Свадьба бедноты в литературе практически не отражена. Исключение составляет воспоминание датчанина Ларса Андерсена о том, как в его школьные годы в последней четверти XIX в. он случайно оказался в свите жениха и невесты, шедших венчаться в церковь. В этой свите были лишь мать невесты и он сам, а на длившемся короткое время застолье праздничная еда состояла из рисовой каши и вяленой трески.^{258}

Столь же скудна информация о бракосочетании горожан. Отмечается, что большие вечеринки в складчину неизвестны в городах и что на них собирается узкий круг людей. Лишь случайность (уцелевшее письмо, написанное подруге невестой Й. Йоргенсен неделю спустя после ее свадьбы в 1839 г.) сделала возможным узнать о том, как проходило бракосочетание в датском городе в XIX в. Благодаря предварительному обету молчания близких родственников люди узнали о свадьбе лишь в день ее проведения. На свадьбе было 13 человек. Венчание происходило в церкви в субботу в 16 часов, после этого застолье происходило в ресторане при тире до полуночи. Затем все разошлись, а в воскресенье родные и близкие принесли подарки в номер гостиницы, где ночевали молодожены. Обедали новобрачные одни — в ресторане же. В понедельник утром прибыли с приветствиями близкие родственники, их угощали шоколадом, печеньем и вином.

Все же имеется свидетельство, что как на селе, так и в городе в вопросах брака молодых голос родителей был решающим, тем более что молодые в городе имели еще меньшую возможность для получения жилья для своей семьи. Точно так же есть сведения о том, что датчане острова Борнхольм свадьбы не праздновали с такой большой пышностью, как в остальной Дании.^{259} Причину этого видят в хуторском типе поселений здесь и более низкой степени активности общин.

Брак в Дании XIX — начала XX в. считался делом не только двух молодых людей или их семей. Он был социальным явлением всей общины. Если речь шла о том, что молодые могли довольствоваться так называемой домашней свадьбой, бывшей исключением в XIX в.^{260} и все более типичной в XX в., это означало, что общинный порядок нарушился.^{261}

Г.И. Анохин Фарерцы [3]

Тема брака и его заключения у фарерцев в научной литературе не разработана. В единственной по Фарерским островам этнографической монографии «Фарерская народная культура» Иоана Паули Йоенсена — в одной из ее глав на 10 страницах, ^{262} а также в его научной статье ^{263} проблема показана через пространное цитирование в хронологическом порядке отрывков из 10 письменных свидетельств XVII — первой четверти XX в. Сами эти свидетельства, изданные в одних случаях при жизни написавших их очевидцев, в других значительно позже, вплоть до наших дней, принадлежат знатокам быта фарерцев, преимущественно священникам. Источники не всегда равноценно освещают разные аспекты темы. Например, в одних отсутствует описание ухаживания, в других — сватовства, в третьих — свадебного кортежа на пути в церковь и, наоборот, в иных опущено несколько этапов бракосочетания, зато описано подробно свадебное застолье или действа после этого застолья.

3

Автор выражает благодарность коллегам Артуру Вогу, Георгу Неллеманну, Иде и Эрлингу Хаммерсхаймб (Дания), Джону Уэсту (Великобритания), Сверри Эгхолму, Божене Расмуссен и Валдемару Далсгору (Фарерские острова), Отто Блэру (Норвегия) за помощь в получении необходимых печатных публикаций.

Лишь в двух источниках встречается высказывание о том, ради чего фарерцы вступают в брак — ради того, чтобы иметь детей. «Может она детей мне рожать!..» — мечтает Якуп из Мёна,^{264} и «богатство фарерца в его многих детях».^{265}

Не менее серьезный недостаток этих источников — нехватка социального аспекта при характеристике фарерской семьи. Отчасти он восполняется работами автора настоящего очерка.^{266} Так как фарерская терминология строго не разработана, нам придется далее столкнуться с разнобоем в наименованиях, которые встречаются по ходу описания свадебного цикла.

С самого начала заселения Фарерских островов в IX в. предками нынешних фарерцев — норманнами из Западной Норвегии — для существования простой семьи здесь не было возможностей. Жили сложными семьями численностью в среднем не менее 15 человек.^{267} Они селились отдельным хутором (dardur), ставшим впоследствии, к позднему средневековью, поселением братских общин. Всего на 17 населенных островах возникло 80 первичных хуторов и еще 20 выселков (в средневековье на бывших приусадебных пастбищах).^{268}

Лошади и крупный рогатый скот, привезенные переселенцами, остались частной собственностью сложной патриархальной семьи. Пастбища же и отары полудиких овец, принадлежавших здесь до появления норманнов кельтским христианским отшельникам, оказались в совместном пользовании соседской общины. Общину составляли жившие поблизости друг от друга хуторяне или же все население островка. Для первоначального освоения требовались исключительно коллективные трудовые усилия. Трудности с расчисткой, вскапыванием земли, посевом и уборкой урожая вручную, досушивание зерна ячменя, выпас общей отары овец, привоз с былой родины как строительного леса, так и хлебного зерна постоянно цементировали связи соседской общины. Лишь полученный результат трудов — зерно, солому, сено, а также баранину и овечьи шкуры — соседская община делила между входившими в нее семьями пропорционально доле их участия в совместной работе. Пахотные земли, которые первоначально были лишь в пользовании отдельных семей, через определенное число поколений переходили в их собственность — оуаль (odal). До 1380 г. действовало норвежское обычное право, когда старший сын, единолично наследуя собственность, становился оуальсмэавуром (odalsmadur), т. е. главой семейной общины, а братья и сестры — безземельными и шли в батраки.

С 1380 г. вошло в силу датское право, когда оуаль наследовали все дети одновременно, причем дочери получали половину доли брата. Датское право приводило к дроблению оуаля из поколения в поколение. К тому же католическая церковь, введя в практику наследование оуаля «на смертном одре верующего», к моменту церковной Реформации (на Фарерских островах в 1538 г.) присвоила половину оуаля. После Реформации церковные владения стали собственностью датского короля и земли начали сдавать в узуфрукт (пожизненное право пользования землей и получения урожая при сохранении целостности участка и без права его передачи по наследству).

После смерти арендатора тот же участок мог получить в пожизненное землепользование только мужчина. Как правило, наследником всегда становился старший сын умершего. Остальные дети из семей королевских крестьян (kongsb'ondi) могли остаться жить в семье наследника-брата лишь при условии безбрачия.^{269} С тех пор и доныне на королевских землях архипелага существуют богатые королевские крестьяне, пашни которых составляют половину всех угодий островов. А вторая половина находится в наследственном владении многочисленных малоземельных оуальсмэавуров.

Можно предположить, что когда в упомянутых свидетельствах XVII — первой четверти XX в. говорится о пышных свадьбах продолжительностью два-три дня, то имеются в виду бракосочетания жениха-наследника и невесты из семей королевских крестьян или священников, которые в отличие от католических имели право жениться и, как правило, имели много детей.^{270}

Все свадьбы, описываемые в названных выше источниках, богатые.^{271} Лишь путешественник И. X. Свабо мимоходом заметил и об очень скромных, однодневных свадьбах в поселке Тоурсхавн.^{272} Выбор брачного партнера обычно совершался в пределах одной социальной группы.^{273} Свадьбы богатых людей привлекали больше внимания наблюдателей. О брачном возрасте, запретах брака, местах знакомств в фарерских источниках нет сведений.