Брак

Полжизни за стакан воды, – подумал он, перемещая многострадальное тело в кресло. – А за бутылку холодного пива – две жизни.

– Войдите, – прохрипел Ларго и пригладил ладонью взъерошенные волосы.

На пороге возник Тюр. Тот самый Калеб Тюр, самодовольный хорёк, вечно сующий свой нос куда не следует. Чего ему надо с утра пораньше? Часы на стене показывали четверть десятого.

– Вас вызывают, – сухо сообщил сержант и презрительно поджал тонкие губы.

Чёртов хорёк! На короткое мгновение Ким пожалел, что так и не вырвал ему кадык.

– К Реважу? – Ларго попытался восстановить в памяти события минувшей ночи. Тщетно. Только голова сильнее разболелась. Вот так самогон! А вдруг, он, Ларго, всё-таки снёс с петель шефскую дверь? Что ж. Ещё один замечательный повод для отстранения.

– К начальнику Особого отдела, – зачем-то уточнил Тюр и, сверкнув проплешиной, скрылся в коридоре.

К начальнику Особого отдела... Ишь ты, сколько пафоса!

– Бегу и спотыкаюсь, – буркнул Ким ему вслед и поднялся. Реваж подождёт. Сначала – сортир.

***

Дверь шефской обители оказалась на месте. Ларго ввалился в кабинет, готовый к очередному разносу и… застыл. В комиссарском кресле сидел незнакомец. Одетый в безупречный костюм-тройку, гладковыбритый, с тяжёлым квадратным подбородком и честным взглядом карих глаз он являл полную противоположность обрюзгшему, нередко поддатому Реважу, с его поросячьими зенками и седыми, торчащими во все стороны, космами. Самого старого борова в кабинете не обнаружилось. От этого стало не по себе, и Ким нервно сглотнул.

– Доброе утро, детектив. – Незнакомец поднялся и протянул руку. Пожатие вышло крепким и коротким. Вполне официальным. – Рад видеть. Присаживайтесь.

Ларго сел. Похмелье вытворяло с ним мерзкие шутки: даже самые тихие звуки били по ушам, точно латунные оркестровые тарелки, а серый свет хмурого утра противно резал глаза. К тому же, он ничего не понимал. А это – неприятно.

– Я – комиссар Рион Штерн. С сегодняшнего дня возглавляю Особый отдел.

Ларго показалось, будто его ударили пыльным мешком.

– То есть… Что? – Он мотнул головой: если всё это бредовый сон – самое время пробудиться. – Как… Как так?

– Очень просто. – Штерн положил перед ним бумагу с круглой синей печатью. – Вот приказ о моём назначении.

Несколько долгих секунд Ларго пялился на размашистую подпись начальника Департамента безопасности и аккуратное факсимиле главы Управления.

Вот так поворот!

– А Реваж? – спросил он настороженно.

Мигом вспомнились странные звуки, запертая дверь, ключ в замке… А утром – бац – и кадровые перестановки руководящего состава. Нехорошо.

Ким машинально бросил взгляд на часы над столом – стрелки замерли и не двигались. Не было больше пяти неучтённых минут: время остановилось.

– С господином Реважем вчера случился приступ. – Карие глаза, такие честные, что аж тошнило, норовили заглянуть в самую душу. Штерн врал и не краснел. – Слабое сердце, знаете ли. Его направили на Острова. В клинику.

– В которую? – Ларго нахмурился. Слабое сердце, как же! Слишком хорошо он знал Реважа, чтобы с лёту поверить в подобную дичь: старый боров пил, как лошадь, но отличался богатырским здоровьем – во время ежегодных спортивных игр комиссар с лёгкостью уделывал сотрудников вдвое моложе. Сам Ким ни разу не сумел обойти старика в метании гири и армрестлинге, а Мага год за годом проигрывал шефу в стрельбе. Так что, если этот лощёный тип лепит с пол-оборота, не на того напал. – На Островах сотни клиник и пансионатов.

– Не имею понятия, – развёл руками новый шеф. – Но могу уточнить. Хотите?

– Хочу, – отозвался Ларго и изобразил улыбку. Вполне себе невинную. – Пошлю старику цветы и конфеты. Всё же не чужие: десять лет бок о бок.

– Какая трогательная преданность, – Штерн улыбнулся в ответ, отчего стал похож на акулу. – А ведь он собирался вас отстранить.

Вот чёрт! Захотелось перегнуться через стол, сгрести кареглазого щёголя за ворот и трясти, пока не скажет правду. Всю правду.

Играет со мной, как кот с мышью, – подумал Ким. – И ждёт, скотина, что начну подыгрывать.

– В самом деле? – Он достал сигарету и захлопал по карманам в поисках зажигалки.

– Именно. – Штерн протянул спички. – Странно, что для вас это новость.

Ларго прикурил, равнодушно пожал плечами и выпустил дым через нос. Новоиспечённый комиссар внимательно наблюдал за ним. Каков засранец. Пора кончать весь этот балаган. Надоело.

– Чего вы от меня хотите? – спросил он прямо и без обиняков.

В карих глазах мелькнуло удовлетворение, или показалось?

– Хочу, чтобы вы продолжили дело, – заявил Штерн. – Нам известно, почему Реваж настрочил свой рапорт. Его не устроила ваша основная версия. Версия о производственном браке. Он просил вас замять дело, не так ли?

Ким благоразумно промолчал.

– Мы же заинтересованы в обратном, – продолжил комиссар, а Ларго задумался: кто это – «мы»? – Кибериум выбросил на рынок партию бракованного товара. Новые куклы опасны. Смертельно опасны. И вы должны это доказать.

***

Ким вернулся к себе и глубоко задумался. Он получил карт-бланш на расследование, но стоит ли радоваться и вилять хвостом, как щенок при виде хозяина?

Я всего лишь чёртова пешка в чужой игре, – мрачно подумал он. – Но даже пешка может стать ферзём. Всё, что требуется: пройти путь до конца. И я это сделаю.

Ради Маги.

Ради Альбера Нея.

Ради правды!

Ларго вооружился старым добрым блокнотом и щелкнул ручкой.

– Итак, начнём с самого начала, – сказал он вслух и принялся писать.

Факт номер один: Виктра Лессера убила кукла (по предположению Маги, в результате системного сбоя).

Факт номер два: Милоса Карра убила кукла (со слов Альбера Нея).

Факт номер три: кто-то располагал компрометирующими снимками и мог шантажировать Карра.

Факт номер четыре: Милос Карр вёл дела с Кибериумом (со слов Альбера Нея), но деловая документация исчезла.

Факт номер пять: нападение на Руви и отравление Маги.

Ким взглянул на список. Нахмурился и дописал ниже:

Вопросы

Первое: кто убил Альбера?

Второе: где бумаги Карра?

Третье: кто стрелял в Руви?

Четвёртое: кто такой Сайрус Вик?