Бракованная невеста. Академия драконов

— Проклятье… придётся обыскать. Пошли в подсобку, — нехотя сказал мистер Эльман.

— Я хочу видеть, вдруг вы заодно, — нагло заявил некромант.

— А почему это ты всё время говоришь и настаиваешь на воровстве, если часы украли у твоего друга? — задала вполне резонный вопрос я.

Второй парень увёл взгляд и поджал губы.

— Он скромный, — ухмыльнулся Киран. — Так что, пойдём посмотрим? Наверняка спрятала там, где думала никто и искать не будет…

Как же несправедливо! Мелькнула мысль настаивать на том, чтобы позвать стражников, но я понимала, что тогда точно вылечу с работы. Шансов не будет. Хозяин мне не простит, если придётся закрыть таверну на вечер. Ещё и скорее всего меня загребут в камеру до выяснения ситуации. С вырожденцами никто особо не церемонился. Может гад именно этого и добивался? Чтобы я сама позвала стражников, а потом меня упрятали на пару дней за решётку?

— Нет, — внезапно вступился за меня мистер Эльман. — Не нужно унижать девчонку. Пусть Брунька её осмотрит. А я рядом постою. Негоже, чтоб мужики у неё под юбкой лазили.

— Да как вы смеете? Она воровка! — выплюнул Киран. — Руку бы ей отрубить, как раньше делали!

— Я сказал — нет, — не сдался хозяин, нахмурив брови. — И хватит указывать. Сам разберусь.

Киран явно был недоволен тем, что его отбрили, но возразить ничего не смог. Лишь злобно поглядывал, то на меня, то на мистера Эльмана.

Мы прошли втроём в подсобку.

Мистер Эльман, к счастью, отвернулся. А я, преодолев стыд, стянула юбку, а затем расстегнула блузку.

Брунька для вида ощупала меня, оттянула полосатые форменные гетры.

— Ничего нет, мистер Эльман, — громко сказала она.

— Точно? — спросил он, стоя спиной. — Твою ж мать…

Повернулся, окинул меня быстрым взглядом — дрожащую от холода и стыда в одном нижнем белье — и тут же отвернулся.

— Нет, я девчонку трогать не буду. Это уже перебор…

Под сочувствующим взглядом Бруньки, глотая обиду и уже начинающую зарождаться в груди злость, я быстро застегнула чёрную блузку, затем одела юбку и передник. Как же унизительно! Как подло!

Мы вышли в зал, где всё ещё ждали двое клеветников.

— Ничего у неё нет, никаких часов, вы их явно потеряли, — уведомил их мистер Эльман. — Хватит уже доставать девчонку.

— Хм, — Киран переглянулся со своим другом. — Мы тут подумали, что не хотели бы для вас проблем. Таверна нам нравится, и всё такое…

— Часов никто не брал, — продолжал настаивать хозяин таверны. — Так что и проблем у нас быть не может.

— Вот что, давайте, если всё-таки выяснится, что это она, то не будем портить жизнь девке и репутацию вашей таверне. По закону, если ворованное будет отдано добровольно, мой друг может не вызывать стражу, а просто… ну… накажем её. Скажем пятьдесят ударов плетью прилюдно. Сойдёт в качестве наказания. Вы сами накажете девчонку, как и полагается по закону. И мы в расчёте. Хозяин тут вы, преступление в вашем заведении случилось. Значит, выбирать вам — стражники, или плеть?

Я однажды видела, как в булочник стегал плетью мальчишку, который работал у него уборщиком и украл буханку хлеба. Мне было лет десять, но я до сих пор помнила кровавые полосы на худой бледной спине голодного мальчонки.

— Я ничего не брала! А значит и отдать ничего не могу! — всплыла я. — Хватит мстить мне!

— По доброте душевной мы засчитаем, что ты отдала добровольно, даже если найдём сами. Пожалеем тебя, дурочку, — елейно улыбнулся Киран, а затем толкнул локтем в бок своего товарища: — Так ведь?

— Да, — поддакнул тот.

Мистер Эльман побагровел от гнева, что-то пробормотал под нос про щенков, но перечить драконам было не в его интересах.

— Ладно, — согласился он сквозь зубы. — Но ведь мы уже выяснили, что она ничего не брала.

— Но мы не проверили её вещи… — поднял брови Киран.

— Хватит уже! А потом что? Пойдёте в мою комнату в академии? Домой к моей тёте? Там будете искать? — не сдержалась я.

— Не переживай, пусть хоть землю роют, гады. Всё равно ничего не найдут, — утешила меня Брунька, с ненавистью глядя на некромантов.

— Вам же нечего скрывать, — Киран бросил мне противную улыбочку. — Так что?

— Пошли уже, — бросил хозяин. — Посмотрим вместе.

Когда трое ушли в подсобку рыться в моих вещах, мы с Брунькой остались вдвоём. Я чувствовала себя так, словно меня в нечистотах измазали с головы до ног. Определённо нужно что-то с этим делать! Я больше не была намерена терпеть подлянки от этих драконов. Только как от них избавиться? Пожаловаться ректору, декану? Я не знала, как поступить. Голова плохо соображала, от нервов едва не потряхивало.

— Идут, твари, — шепнула мне Брунька.

Я повернула голову и увидела мистера Эльмана. Он смотрел на нас и взгляд у него был очень недобрый.

Как только все трое подошли ближе, я увидела, что в руке у мистера Эльмана болтаются часы на золотой цепочке.

— И как ты мне это объяснишь? — разъярённо прогремел он.

— Я не брала часы! — выпалила я, с негодованием глядя на некроманта Кирана.

Тот скривил лицо. А мистер Эльман уперев руки в боки, зло зыркнул на нас с Брунькой и ответил:

— А я и не про тебя! Она взяла!

Я повернула голову и увидела ошарашенное лицо Бруньки. Конечно, подруга была не при чём!

Потом перевела взгляд на Кирана. Он смотрел на меня с раздражением и некоторой досадой.

— Я не брала, — взвилась Брунька, раздражённо поглядывая на своих обвинителей.

И тут я поняла…

— Он заходил в подсобку с задней двери! Я слышала, как хлопнула дверь. И хотел подкинуть мне, но Брунька перекладывала вещи и кинула мой плащ с нашивкой академии в свою тумбу, потому что у меня дверца заедала. Я не могла открыть! А этот урод открыл её ящик, и решил, что это мой!

Проклятый плащ!

— Какая наглая ложь… — закатил глаза Киран.

Я с мольбой посмотрела на мистера Эльмана, но он ответил мне скептическим взглядом:

— То есть ты видела мистера Лейбли в подсобке и мне ничего не сказала?

— Нет, не видела, но…

— Тогда не нужно наговаривать! — грубо прервал меня он, очевидно, находясь уже на грани. — Брунька, есть что сказать в своё оправдание?

Официантка стояла слегка сгорбившись, у неё на глазах выступили слёзы. И я понимала почему. У бедняжки беременная мать и четверо братьев и сестёр. А отец ушёл в очередной двухмесячный загул. Она была единственная в семье, кто зарабатывал. А теперь её точно уволят… и даже неизвестно, что хуже: кнут или остаться без работы.