Брат лихой

– Полный вперёд!
– и катер помчался в посёлок. Фарватер Лёнька знал хорошо, уроки отца не пропали даром, катер вёл уверенно, обходя плывущие крупные брёвна и легко перелетая, через мелкие. Пройдя около трети пути, мужики, сидевшие на палубе, вдруг закричали, показывая руками прямо по курсу: - Медведь, медведь!- Петрович, скорее тащи сюда ружьё.- Отец, крикнув Лёньке: - Малый газ!
– быстро достал из рундука свою вертикалку, загнал в патронники два патрона с картечью, и выскочил на палубу. Медведь, не обращая ни какого внимания на приближающийся звук катера, что-то рвал зубами на берегу. Чтобы его заранее не спугнуть, отец знаком руки показал - "глуши мотор", и как только Лёнька его заглушил, медведь встал на задние лапы, во весь свой огромный рост, и не дожидаясь, когда в него прилетит выпущенная дуплетом картечь он, с лёгкостью олимпийского чемпиона, преодолел 2-х метровый обрыв берега и, как и положено "хозяину", спокойно ушёл в тайгу. Сплавщики, матерясь и в то же время восхищаясь увиденным, решили подойти к берегу, и посмотреть, что там привлекло его внимание. Когда катер воткнулся носом в песок, они спрыгнули с него и, подойдя к тому месту, где минуту назад сидел медведь, увидели лежащий в невысокой траве, почти полностью обглоданный скелет марала. Они предположили, что "пропал" он ещё зимой, не смог выбраться из глубокого снега, скопившегося под берегом, а может раненый уходил от браконьеров.

Решили, что это бык, скелет был крупный и без головы, видимо голову забрали из-за рогов, уже когда сошёл снег, чтобы потом повесить на стену.

– Эх, жалко, карабина не было с собой, - сокрушался Петрович, - я бы его тогда достал, - хотя прекрасно знал, что они его никогда с собой в катер не берут, поскольку он у них был не зарегистрированный.

А карабин у них был знатный, - боевой, кавалерийский, 1942-го года выпуска, пристрелянный и отлично работающий на дистанции от "скрадка" до солонца, куда обычно с ним и ходили. В сотне метров от их дома стоял огромный кедр, в нём было большое, выгоревшее после удара молнии дупло, в нём они и хранили свою реликвию. Патроны к нему, в обмен на мясо, помогал "доставать" егерь, через своих начальников, поскольку патроны для него были в большом дефиците. Мужики, не особо огорчённые, вернулись на катер: - "видали, как красиво он от нас ушёл. Ладно, пусть живёт, всё равно он ещё тощий, после зимы, похоже, он только недавно "просрался", после спячки...". Отец, не разряжая ружьё, - "на всякий случай", убрал его на место, в рундук, и они помчались дальше.

Проходя мимо своей стоянки, они заметили на берегу, одинокую фигуру Кольки Варнака, поприветствовали его сиреной и криками, и скрылись за поворотом реки.

Сторож, увидев на корме катера бочки, догадался, что они пошли на заправку,- "значит вернуться они не раньше, чем часа через два".
– На складе никого не оказалось, на будке заправщицы висел огромный замок и под щеколдой они нашли записку: - "УШЛА ДОМОЙ ПРИДУ КАДА ПАЕМ". Мужики, не теряя время зря, предложили: - Ну чё, может пока ждём, скинемся по "рваному", да сгоняем в "винополку".

Когда, через час, пришла заправщица, она заявила уже слегка поддатым мужикам: - Ну и какого хрена вы тут сидите, колонка не работает, сгорел двигатель и механик увёз его на перемотку, и когда они его сделают, не известно.

Мужики напустились на неё: - Твою мать!
– ты не могла это написать в записке, мы бы тебя не стали ждать.

– Значит, не могла, - огрызнулась она, - я вам чё, писатель?
– она ушла и закрылась в своей будке.

Отец подозвал Лёньку и сказал: - Ну что, ничего не поделаешь, в понедельник придётся снова приехать. Давай, Лёша, отгони катер на стоянку, сдай его под охрану, а мы тут с мужиками ещё немного посидим на берегу.

Обрадованный такому стечению обстоятельств, Лёнька, отвязал верёвку, которой был привязан катер к причальной боне и, перемахнув через бортовые перила, спустился в рубку. С гордым видом садясь за штурвал, он подумал:

– Эх, жалко, что Наташи нет рядом, она могла бы увидеть как он, уверенно и умело, без посторонней помощи и опеки, может управлять "таким" судном.

Отец, наблюдавший за ним с берега, подал рукой знак - " давай, вперёд", и Лёнька, сделав разворотный манёвр, направил катер вверх по течению.

Проходя посёлок, он увидел в дали, по левому борту, сидящих на "их" с Наташей бревне, моряка и рядом с ним девушку.

– Молодец, Мишка,- Лёнька не сомневался, что - это именно он, - времени даром не теряет, только приехал и уже сидит с какой-то девчонкой.- Приглядевшись, он подумал, - "у девушки платье как у Наташи, очень похожее", - поравнявшись с ними, он почувствовал, как быстро забилось у него сердце. Ему показалось, что сидящая рядом с моряком девушка, похожа на его Наташу.

– Нет, этого не может быть, - подумал Лёнька,- ведь они договорились, что сегодня вечером он за ней зайдёт, и они пойдут в кино.
– Чтобы убедиться в том, что он обознался, Лёнька сбавил газ, он уже пролетел мимо сидящих, круто развернул катер, на малом ходу подошёл и слегка заскочил на берег, чтобы катер не снесло течением.

Теперь он отчётливо видел, что рядом с моряком сидит его Наташа. Лёнька, не веря своим глазам, чувствуя бешеное сердцебиение, вышел из рубки на палубу и, не отрывая глаз от Наташи, сдавленным, сиплым голосом произнес: - Здравствуй, Наташа.
– Она сидела, опустив глаза, чувствуя себя как застигнутая на месте преступления воровка. Михаил, улыбаясь, он догадался, кто - это, и почему он так бесцеремонно подчалил к ним,- абсолютно спокойным голосом ответил на приветствие, адресованное не ему: - Здорово, коли не шутишь.
– Лёнька, не обращая внимания на едкое приветствие Михаила, сказал: - Наташа, поедем со мной, прокатимся, катер на стоянку отгоним.

Наташа сидела не шелохнувшись, от неожиданности происходящего она не могла сказать ни слова. Она корила себя за то, что позволила Михаилу себя уговорить, - "уделить ему полчасика, для очень серьёзного и важного для него разговора",- и сейчас ей было очень стыдно перед Лёнькой. Ей хотелось встать и убежать, но она как будто оцепенела. Михаил расценил её молчание по своему: -

Тебе что, не ясно, с тобой не хотят разговаривать, давай вали отсюда.
– Лёнька посмотрел на Михаила, - "почему он так со мной разговаривает, да ещё при Наташе?
– подумал он, - ведь есть же не писаное правило, - нормальные пацаны стараются не унижать и не оскорблять друг друга при девчонках, - если есть вопросы, давай поговорим, с глазу на глаз, один на один".

– Короче, - Михаил придал своему голосу шутливо - командный тон,- "отдай концы" и греби отсюда, а то сейчас пойдёшь кормить налимов, салага.

Лёнька почувствовал, как всё внутри у него закипело, он покраснел - в лицо, в голову ему ударил такой жар, как из раскалённой печки.

Он, молча, прошёл по борту, спустился в рубку, достал из рундука ружьё и, сняв его с предохранителя, вышел на палубу. Михаил резко встал с бревна и Лёнька, направив на него стволы, не целясь, выстрелил.

Все дальнейшее ему виделось как в замедленном кино: отлетающая далеко в сторону бескозырка, падающий навзничь, через бревно, со вскинутыми вверх руками, Михаил, убегающая, с нечеловеческим криком и визгом, Наташа. Лёнька вернулся в рубку, бросил в рундук ружьё и прежде чем отплыть от берега, он, глянув на опустевшее бревно, увидел, как из-за него торчат вверх, чёрные ботинки со сверкающими на каблуках металлическими набойками.

Он положил дрожащие руки на штурвал, включил задний ход и, выйдя на глубину, дал полный газ вперёд. Сторож, услышав приближающийся шум катера, вышел из своей будки и увидел как тот, не сбавляя хода, летит в сторону берега.

– Что он делает?
– "крюк - котелок",- выругался он и в следующую минуту, уже с заглохшим двигателем, катер по инерции вылетел далеко на берег.

– Ты что натворил, варнак, пьяный что ли, - накинулся он на спрыгнувшего с катера Лёньку, сам уже проглотивший пару стаканов своего любимого "Агдама". Лёнька подошёл к нему с белым, как мел, лицом и сказал: - Дядь Коль, позвони в милицию, я моряка застрелил.

– Какого ещё моряка, ты что несёшь?
– "крюк - котелок".

– Мишку я застрелил, - ответил Лёнька, и добавил, - пусть теперь сам идёт кормить налимов.

До Николая дошло, что он говорит правду, таким не шутят, и он запричитал:

– Ах Лёнька, ах ты варнак, что ж ты натворил, ах ты "крюк - котелок". Из чего ж ты его застрелил?
– спросил он.

– Из батинова ружья,- ответил Лёнька, - оно там лежит, в рундуке.

– Ты, вот что, Лёнька, тащи ружьё сюда и сам иди, звони в милицию, - распорядился Николай.