Брат птеродактиля

На сей раз только полгода просидела женщина дома, а через полгода, несмотря на стенания всей родни и молчаливое неодобрение мужа Мишки, отдала Геню в грудничковую группу и вышла на работу. Правда, не завсекцией, поскольку не планировала работать в совторговле всю жизнь, а, напротив, имела тайное намерение при первом же удобном случае расстаться с этой тихо презираемой народом отраслью. Мудрость мудростью, а идеализм — идеализмом. И чего больше — с ходу не скажешь…

Словом, в бухгалтерию торга Мария смиренно попросилась. Чтоб, во-первых, — по специальности, которая в дипломе прописана, а во-вторых, — коллектив собою не обременять. Поскольку, и с этим ничего не поделаешь, кормящая мать, как бы самоотверженна и предана производству она ни была, — работник не очень надежный.

Конечно, администрация навстречу пошла столь разумному и знающему свое место человеку. А потом нарадоваться не могла, ибо Мария, ни на что не претендуя, так скрупулезно вникала во все бухгалтерские нюансы, что еще через полгода вполне могла подменить кого угодно. Вплоть до главбуха. И главное, больничные по уходу за больным ребенком брала только в самом-самом крайнем случае. А так в основном с Женькой, если его из яслей «высаживали», родственники водились. Женьку, как и прочих детей, «высаживали» часто, однако и родни под рукой было немало. И, собственно, только один Аркашка на роль няньки не годился совершенно.

Впрочем, надо сказать, Мишка, несмотря на известную безалаберность, отцом был хорошим — заботливым, любящим, никогда тем более не пользовавшимся «воспитательным инструментом» своего отца, что для данного поколения простых русских людей еще не было столь типичным, как для следующего поколения, плоды семейной педагогики которого мы пожинаем как раз сейчас, и плоды эти, тут вряд ли кто станет спорить, слишком часто горьки и кислы, на что расчета не было.

Мишка, во всем идя навстречу любимой женщине, когда она в техникуме училась, даже из «Сельэнерго» ушел и устроился на завод к брату, где работа была в три смены, как в стройбате когда-то. Благодаря этому он и в зарплате не потерял, и от любимого, но часто выпивающего коллектива оторвался, и времени свободного больше стало. Впрочем, помимо этого, ему уже высокое, но абсолютно не интересное напряжение надоело. Низкое-то куда интересней и большей квалификации требует.

Так что, если у него возможность была, он «высаженных» детей никогда родственникам не спихивал, своими силами обходился. Раз — отец. Вот только иногда воспитательницы детей ему вечером категорически отказывались выдавать, или Анисья Архиповна, зайдя ненароком, обнаруживала сына обморочно спящим в кресле или даже на полу, а внучку, соответственно, ползающей по нему в мокрых и грязных штанишках. Но вообще-то такие отрицательные моменты случались не слишком часто и ни разу, слава Богу, к беде не привели.

Зато после «моментов» таких Мишка долго смотрелся бесконечно виноватым и глубоко раскаивающимся. Недели две, а то и три на него можно было полагаться стопроцентно, и только потом наступало время сомнений, когда Мишка нуждался в подстраховке. В общем, как это обычно и бывает, отлучение человека от крепко «споенного» коллектива заметного результата не дало. Потому что «не споенных» коллективов не было и до сих пор, кажется, нет, а также потому, что Мишка сам, имея исключительно добрые намерения, мог кого угодно с панталыку сбить, только бы в одиночку не опохмеляться, ибо опохмелка в одиночку есть прямой путь к алкоголизму, а пока в компании выпиваешь — с тобой все более-менее в порядке.

После армии, по примеру многих других мужиков, всерьез увлекся Михаил рыбалкой. Вернулся, таким образом, к первой в своей жизни страсти, но уже, понятно, на другом, более высоком уровне. Собственно, истинное «хобби» — правда, такое нерусское слово тогда еще редко кто употреблял — было несколько иным и совершенно новым. Это — мотоцикл. Рыбалка же явилась его естественным продолжением.

А в те времена, если кто не знает, мотоцикл считался вещью весьма серьезной, солидной и престижной. Ну и владельцы мотоциклов — под стать. Генеральный директор при галстуке на М-72 — нормальное дело. Помыслить же, что мотоцикл довольно скоро сделается заурядной игрушкой трудных подростков, а невиданный двухколесный монстр по прозвищу «байк», превосходящий ценой любой отечественный автомобиль, превратится в буржуйское развлечение грядущих «генеральных директоров» с неполным средним образованием, не мог наверняка ни один фантаст, уже тогда запросто штурмовавший на гиперфотонных кораблях не только свою родную вселенную, но даже и гипотетические следующие.

И уговорил все же Мишка жену. Главным аргументом, само собой, было обещание мало выпивать. На подобного сорта обещания склонны покупаться даже весьма благоразумные жены, причем не по разу. Настолько уговорил, что женщина даже принципам своим хотела ради такого дела немножко изменить — не фанатичка же, в конце концов. В смысле, решила использовать служебное положение свое в порядке, как модно было говорить, исключения. И полагала разумным купить — пусть для этого придется мобилизовать трудовые сбережения всей родни — мотоцикл большой. С люлькой. «М-72», разумеется, не потянуть да и не дадут, а вот «Ижа» — вполне. Чтоб выезд, так сказать, был семейный.

Но Мишка, в себе не особо уверенный, заскромничал. Испугался в такие страшные долги влезать да и сколько-нибудь существенной квалификации в руках да мозгах не ощущал. Мысль о том, что придется еще правила уличного движения зубрить и строгий экзамен держать, вовсе в меланхолию повергала. «Правильней будет, я думаю, — сказал Мишка, произведя решающее впечатление на жену довольно редко демонстрируемыми рассудительностью и расчетливостью, — начать с малого. Потом уж, когда навык появится да на права сдам, можно будет о серьезной машине разговор вести. Денег заодно подкопим… А пока я б лучше — подержанного „Ковровца“. У нас на работе как раз продает один. И запчасти отдаст, и насчет ремонта другой раз подскажет, а то и поможет. Да точно поможет — куда денется».

На том и порешили. То есть хотя, напомним, Мария и была бессменной капитаншей семейного фрегата, но никто и никогда не посчитал бы Мишку подкаблучником. Нередко жена, ради еще большего укрепления внутрисемейного мира и взаимопонимания, с присущей ей виртуозностью и тактом обставляла дело так, что и сам Мишка, и даже окружающие были абсолютно уверены: Мария, как подобает настоящей хозяйке и жене, безраздельно берет на себя лишь решения тактического свойства, чтоб, стало быть, муж себе голову ерундой не забивал, вопросы же стратегического планирования прорабатываются строго коллегиально, и в них голос Михаила, само собой, весомее. Благодаря чему, помимо главного, достигались и побочные полезные эффекты. Например, все родственники, поначалу имевшие против Марии некоторое небеспочвенное предубеждение, быстро от него избавились и в дальнейшем относились к снохе с неизменным уважением, подчас даже граничащим с чувством подлинного кровного родства. Или — не граничащим.

И очутился Мишка в положении той русской народной бабы, которая жила беспечально, но, по-видимому, скучновато. И «купила баба порося». Мотоцикл ковровского мотоциклетного завода с фирменными зайцами на бензобаке внешний вид имел удручающий, да и внутренний его мир был далеко не гармоничен. Запчасти, само собой, были такими же, но и их нельзя было купить даже по блату, что государственным планированием, возможно, делалось намеренно — дабы народному техническому творчеству простор, немыслимый в странах капитала, дать.

Но в первый день Мишка все же на мотоцикле покатался. Не совсем уж он дремучий в этом деле был, первое краткое знакомство с двухколесной техникой еще в детстве свел, когда один пьяный мужик вдруг надумал окрестных пацанов на заводском стадионе, представлявшем собой ничем не огороженную лесную опушку, мотоциклизму обучать на своем педальном «Киевлянине».

И, в общем, хватило того рекордно краткого курса. Сперва Мишка — потихоньку, да с опаской, да на первой скорости, но не прошло и часа, как вполне освоился, раздухарился и к вечеру зажигал почти профессионально. Нет, точно, хоть на права сдавай вождение. Однако Мария, завидев экипаж, на котором безмерно счастливый Мишка примчал на работу к ней, чтобы с ветерком доставить жену домой, уже издалека ужаснулась. И ведь не ошиблась, хотя не смыслила в технике совсем ничего — вот она какова, интуиция женская! «Ой, хоть что со мной делай, но на чудище этакое не сяду ни за какие деньги!» И не села, как Мишка ни уговаривал.