Брат жениха. Поверь мне снова

— А вот криминал, — потемнел и я. Мне и самому неприятно и больно об этом говорить. Какие бы у нас с Марком ни были отношения, но всё же мы братья, у нас мать одна. Хоть бы о ней подумал, когда всю эту мерзость совершал. Но теперь поздно пить "Боржоми" — почки отвалились. И ещё много чего отвалится там, куда я его сейчас пристрою вместе с Серёгой. — На жену мою лез. Против воли.

— Чего?! — выпучил глаза Серый. — Лину тронул?

Он знает, ЧТО эта женщина значит для меня. Знает и нашу непростую историю. Лина ему симпатична — умная, красивая, тихая в компании, всегда возле меня.

Я пересказал ему всё, что произошло. Показал результаты экспертизы, бутылку и видео с флешки.

— Понятно, — чертыхался он, наворачивая круги по кабинету с сигаретой в зубах. — Вот ублюдок! Тварь подзаборная.

— Есть основания для открытия уголовного дела? — спросил я, затянувшись и выдохнув едкий дым.

— Даже не одна статья. Несколько, — хмыкнул он. — Упрячем мы твоего красавчика так, что никто уже назад не достанет.

— Только я не знаю, где он, — вздохнул я. — Прячется где-то в Краснодаре.

— Далеко не спрячется, — ответил Сергей. — Фото дай, ориентировки составим и в розыск его кинем. Найдут скоро.

Я замолчал на какое-то время, не понимая, рад ли я тому, что у Марка скоро будут огромные проблемы... Скорее, испытал чувство удовлетворения, но лишь частично — потому что мне бы хотелось выпустить ему кишки лично.

— Марат, — позвал меня из мыслей Сергей. — Только давай ты не будешь вмешиваться и устраивать самосуд.

Я перевёл взгляд на него.

— Убил бы нахуй.

— Знаю, потому и говорю — не вмешивайся. Ты ведь роешь, да? — снова затянулся Сергей. — И ко мне пришёл, чтобы разыскать помогли.

Я промолчал. Не знаю, может быть... Но руки очень чешутся. Невольно сжал кулаки, зажав сигарету губами.

— Марат, твоя жена не простит кровь чужого человека на твоих руках, — сказал он, проникновенно заглянув мне в глаза. — Я понимаю, как тебе паршиво — чуть красавицу твою не поимел, урод! Но едва его не станет, все улики укажут на тебя, ты это понимаешь? Сам ведь сядешь из-за скота этого... А мы его засунем так далеко, что и письма туда не ходят почти. И будет ему так плохо, что пожалеет о содеянном. Ты слышишь, Марат? Не дёргайся.

Я лишь поджал губы и ничего не ответил. Да, Лина, если узнает, не простит мне убийства. Даже такого урода, недостойного жизни, как Марк.

***

В довольно паршивом настроении порулил в офис и с большим трудом сосредоточился на самых необходимых делах. Считал часы, когда же эта рутина кончится, и я поеду к Лине. Едва стрелки перевалили за шесть вечера, я всё побросал и стал выключать компьютер.

— Завтра доделаем, — сказал я Дмитрию, провожающему меня неодобрительным взглядом. — У меня жена в больнице. Ждёт вещи.

— А, вон что, — поднял он брови вверх. — Это связано с тем, что ты решал утром?

— И да, и нет, — ответил я, накидывая пальто на плечи и беря в руки ключи от машины и телефон. — С ней всё в порядке, она в безопасности. Но потеряла ребёнка вчера ночью.Срыв беременности.

— Гхм, — хмыкнул он. — Поезжай к ней, конечно... Разберёмся завтра. Жена у каждого одна, а работа никуда не денется пока.

— Спасибо, — благодарно я кивнул ему. — Завтра буду как штык.

— Ловлю на слове. Жене здоровьица.

— Спасибо, Дим. Пока.

Добрался по пробкам до клиники не очень быстро, но в часы посещений успел. Однако возле палаты меня встретил хмурый отец Лины и перегородил дорогу.

— Постой, Марат, — сказал он, не пропуская меня к двери.

— Добрый вечер, Павел Сергеевич.

— Добрый вечер, — ответил он и кивнул головой на сумку и пакет с едой. — Ты вещи для Лины привёз?

— Да, — кивнул я.

— Давай, я передам, — протянул он руку.

— Я сам передам, — упрямо вскинул я подбородок. — Я хочу её увидеть.

— Да погоди, — снова не пропустил меня отец Лины, я врезался в него плечом.

— Да что за чёрт возьми? — возмутился я. — Я что — свою жену увидеть не могу?

— Марат, — надавил он мне на грудь, вынуждая отступить. Не драться же мне с отцом жены? — Но Лина тебя видеть не хочет. Попросила не пускать...

Окатило как из ведра ледяной водой.

— Не хочет видеть?

— Нет, извини, — вздохнул Павел. — Не хочет.

— Простите, Павел Сергеевич, — извинился я и, просто подхватив его, переставил в другое место, освобождая себе дорогу.

Дёрнул дверь на себя и ворвался в палату.

Глава 19.

Дверь закрылась и отрезала нас от шума коридора. Я встретился с карими глазами Лины. Уставшими, заплаканными и будто прибавившими десяток лет карими глазами. Она смотрела на меня без единой эмоции пару секунд, потом просто отвернулась к стене, обняв руками подушку.

Её болезненный вид и абсолютно разбитое состояние словно выворачивали душу. Но как же ей помочь, если она меня отвергает теперь? А нужна ли ей моя помощь?

Я прошёл по палате и сел на край её кровати. Лина демонстративно подобрала ноги под себя и отодвинулась от меня, продолжая разглядывать жухлые листья за окном больничной палаты.

— Лин, — сказал я и положил руку на её ногу. — Ну что ты как ребёнок?..

— Убери руку! — вспыхнула она и отодвинулась ещё, небрежно скинув мои пальцы с себя.

— Лина. Ну прекращай. Мне ведь тоже тяжело.

— Не трогай меня, сказала, — почти рявкнула она. — Что ты пришёл? Я не желаю тебя видеть. Сказала же! Уходи!

— Ангелин, ну не веди себя как маленькая девочка! — попросил я, стараясь не злиться на эти выпады в мою сторону. — Нам надо поговорить.

— Уйди, Марат, — покачала она головой.

— Лина...

— Марат, уйди! — трясла она головой сильнее.

— Ангелина!

— Уйди, уйди, уйди... — трясла она головой, зажав уши руками. — Не хочу тебя слушать...

Поймал её за руки и отнял от лица.

— Нам необходимо поговорить, — сказал я ей. — Ты думаешь, тебе одной плохо? Это ведь и мой ребёнок был...