Братьев своих ищи…
Шрифт:
Мама так тихонечко, хоп (!), и начинает убирать со стола бутылки.
А дядя Илья вдруг переводит взгляд на меня и говорит:
– У нас, там, если человек взгляд отводил, то это значит – все, пиши пропало. Испугался? – спрашивает меня.
– Нет. – Я вру, конечно. Попробуй тут не испугаться.
– Он у нас тут недавно дрался, – говорит папа.
– И мы сделали вывод, – добавляет мама, – что это не для нас – драться. Да, сынок?!
Я не ответил и побежал во двор, потому что не хотел продолжать эту тему.
А
Ночью я встал в туалет…
Туалет был рядом с кухней.
Плетусь себе сонный по коридору, вдруг слышу – мамин голос… Из-за приоткрытой двери кухни полоска света пробивается.
Заглянул я в щелку, они сидят там, вокруг стола…
Папа курит… Перед ним уже полная пепельница окурков.
Мама сидит напротив дяди Ильи и раскачивается.
– Ой, Илюша, как ты это вынес?! – спрашивает. – Как?! Ну, как?!
– Сам не знаю…
У дяди Ильи белый шрам на шее. Я только на него и смотрю.
– Просто стал таким же, как они, поэтому и вынес, – говорит дядя Илья. – Изменился я очень, Роза.
– Не говори так!
– Через год я был уже, как они… Чужое горе меня не брало. На слезы не реагировал. На просьбы – смеялся только…
– Как же так, Илюша?
– Надо было выживать, Роза… Меня ведь пригнали туда… пушистого. Это меня чуть не погубило…
– Что? – тревожно спросила мама. – Что это значит?
– Женщин ведь в зоне нет, – ответил дядя Илья.
– Ой, Илюша! – снова простонала мама.
– Нашелся там один человек, – сказал дядя Илья. – В самый последний момент. Когда я уже умолять их перестал. Он их остановил.
И вдруг дядя Илья повернулся резко и спросил:
– Подслушиваешь?
Я отстранился. Но было поздно.
Мама вскочила, быстро открыла дверь.
– Ты все слышал? – спросила.
– Нет, я только что подошел.
– Он пять минут здесь стоит, – сказал дядя Илья, – подслушивает.
– Сеня…
– Я в туалет шел, – ответил я и покраснел.
– Ну, иди в туалет – и сразу же спать! – сказала мама.
И уже по-другому добавила: «Иди, сынок!».
Я не мог заснуть долго…
Дядя Илья пугал меня.
Утро пришло неожиданно. Как всегда, я не был к нему готов, засунул будильник под подушку.
Всю школу мысли о дяде Илье не покидали меня.
Вечером прихожу домой, дядя Илья встречает меня у порога. Также в упор смотрит. И говорит:
– Я слышал, ты не можешь дать в морду?
«Ну вот, пожалуйста, – думаю, – я же просил родителей не говорить об этом никому! А особенно дяде Илье».
– Так можешь или нет? – спрашивает.
– Могу, – говорю.
– А ну-ка, дай мне! – говорит. И лицо подставляет. – Ну!
– Не хочу, – говорю.
Он вдруг толкает меня в грудь.
– А сейчас!
– Нет… Что вы толкаетесь?!
Он толкает еще сильнее, и я ударяюсь о стену.
– Почему вы толкаетесь?! – спрашиваю.
Он приближает
ко мне свое лицо. Глаза эти…А я уже чуть не плачу от страха…
– Дай! Ну?! – он шипит сквозь зубы.
– Я не могу!
– Дай! – выкрикивает.
– Я не могу! И не хочу! И не буду я!..
– Сопля ты! – и столько презрения в этих его словах.
Я не могу сдержаться, я плачу от унижения…
А он дышит мне в лицо.
– Значит, не можешь бить в морду. Не можешь?!
– Нет! – кричу я. – Не могу!.. И отстаньте вы все от меня.
Вырываюсь и бегу в свою комнату.
Я падаю головой в подушку.
Меня рвет на части – позор, обида на родителей, ненависть к этому дяде Илье.
И вдруг слышу, кто-то садится рядом на кровать. Он. Кто же еще?!
И рука его ложится мне на спину.
И он говорит:
– Слышишь? Эй, слышишь? Сеня?..
Я не отвечаю. Не хочу ему отвечать и все.
– Извини, – говорит.
Молчу. Потому что не извиню его никогда.
– Я знаю, что ты должен в жизни делать, – говорит дядя Илья.
Вот еще, откуда он это знает.
– Эй? Ну, повернись.
Он приподнимает меня легко, как подушку, и переворачивает.
Я сажусь на кровати. Но на него не смотрю. Делаю вид, что разглядываю свой портфель у стола.
– Братьев ты должен искать…, – говорит он.
– У меня нет братьев, – отвечаю сквозь зубы, – у меня сестра, Галя.
– Братья, они по сердцу. А не по родителям.
Я не понимаю, о чем он, но уже поворачиваю к нему лицо.
– Таких же, как ты, ищи, – говорит.
– Каких – таких? – спрашиваю.
– Кто не хочет другому зла. Понимаешь?
– Нет, – говорю.
– Ты хочешь, чтобы тебя унижали?!
– Не хочу…
– А другого унизить хочешь?!
– Нет.
– Ударить другого?..
– Не хочу никого бить.
– А обмануть?..
– Нет…
– Смеяться над чьим-то горем?..
– Не хочу я! Не хочу!
– А чтобы тебя любили, хочешь?
Я смотрю на дядю Илью. Я не узнаю его. И я говорю:
– Да.
– А чтобы ты любил?..
– Хочу…
– Вот таких и ищи, – говорит он и кладет свою руку мне на плечо. Она совсем не тяжелая, его огромная рука. – Кто зла другому не хочет. Таких ищи. Они – твои братья. А от других убегай. Потому что они – твои враги.
Уезжал дядя Илья через два дня…
На прощание посмотрел на меня… и сказал очень и очень серьезно: – Только помни, о чем мы говорили, хорошо?! И извини, если что не так…
Дядя Илья погиб в Мурманске в 67-м году. Мне было тогда десять лет.
Подробности я узнал, когда вырос.
Дядю Илью нашли голого на улице…
Версия была, что его раздели какие-то бандиты. Но следов насилия на нем не было.
Но я-то знал, что произошло, – не сдержался дядя Илья.