Братва и кольцо

— Зыдэс должин быт падзэмный ход. Гидэта рядам шахта каналызацыи!

Последнее слово должно было остаться за Пендальфом, но он не торопился с резолюцией, вглядываясь в белую пустоту на горизонте и напряжённо о чём-то думая.

G

В этот же самый момент на даче спецслужб Сарумян разглядывал висящую на стене карту, испещрённую стрелками синего и красного цветов. В районе с надписью «Умория» гнездилось несколько флажков. Сарумян потрогал их пальцем, поправляя наклонившийся в сторону экземпляр, и, не скрывая ироничной улыбки, проговорил так, словно смотрел в глаза Пендальфу, находившемуся за сотни километров от него:

— Умория… Я знаю, ты боишься ходить под землёй. Там темно, сыро, крыс полно и дерьма местами по ноздри. Там постоянно тусуются урки и гопники. По-крупному тусуются — не просто в лифт зашли помочиться!!! Да и ещё кое-кто зажигает…

G

Пендальф очнулся от оцепенения, присел на корточки и принялся развязывать шнурки, борясь с непослушными пальцами. Справившись со шнурками, он снял ботинок и вылил из него воду, всё это он делал, словно не замечая устремлённых на него взглядов. Наконец он поднял голову и заявил:

— Что я, крайний, что ли? Пусть сам решает!

Баралгин зло сплюнул прямо под ноги Пендальфу, брякнулся задницей на землю и рубанул с плеча:

— Да у вас тут прямо культ личности!

Пендальф не обратил внимания на его выходку и внимательно посмотрел на кольценосца:

— Фёдор?

Фёдор, застигнутый врасплох, вытянулся по струнке и выпалил фразу, откуда-то въевшуюся в его память:

— Мы пойдём другим путём!!! — он ещё немного подумал и подтвердил: — Через шахту!!!

Пендальф, довольный тем, как ловко увернулся от ответственности, поспешил закрепить выбор Фёдора:

— Уболтал, чёрт языкастый.

Отряд свернул с прежней тропы, тем более что тропы как таковой больше не существовало — она была завалена трёхметровым слоем снега. Теперь они прокладывали дорогу по целине. Лыжи проваливались в глубокий снег.

Пендальф повернулся к идущему следом Фёдору:

— Да, Фёдор. С мазью мы сегодня не угадали. И заметь, а лучше запиши — как всегда в таких случаях, больше всего страдает задница!!!

Впрочем, через несколько сотен метров снежный склон закончился, и отряд побрёл по каменистой тропе, ведущей к подножию горы. Пендальф ухватил непутёвого Фёдора за руку, у того из рукавов куртки свисали варежки, закреплённые на обычной резинке от трусов. Пендальф потрепал карапуза по розовым щёчкам и неожиданно ласковым голосом спросил:

— Хочешь конфетку?

Фёдор слегка оторопел от такой неожиданной щедрости:

— Конечно, хочу.

Пендальф щёлкнул ему по губам и сурово заявил:

— Нет конфетки. И запомни, сахар — белая смерть. Нет, что-то я перепутал. — Он нахмурился, почесал кончик носа и поправился: — И! Это героин — белая смерть. Короче, поменьше сладкого, мучного. С чипсами кончай. С папиросками завязывай. Капля никотина убивает лошадь.

— Я запомню! А что я, лошадь? Пендальф грубо оборвал карапуза:

— Ты мне тут не остри. Ты теперь за всю планету в ответе.

Фёдор разом погрустнел и как-то неуверенно спросил старика:

— О если я не справлюсь?

Пендальф поправил фуражку и, заглянув в глаза Фёдору, доверительно сообщил:

— Мы, милиционеры, понимаешь, для того на Землю и посланы, чтобы помогать мир охранять, вот оно какое дело.

G

Бесформенной толпой, практически стадом, уставшие и окоченевшие на ветреных перевалах путешественники к вечеру того же дня вывалились на площадку у подножия. На площадку у подножья горы они выбрались уже в кромешной тьме.

Первым к отвесной стене вышел Гиви. В темноте было не различить десятков надписей, украшавших стену и повествовавших о многих и многих туристах, забредавших в здешние края. Гиви ткнулся лбом в холодные камни и устало выдохнул:

— Поздравляю, дывчонки. Вот и Уморыя. — Он принялся озираться по сторонам. Судя по выражению его глаз, что-то не сходилось в его голове, он наморщил лоб и удивлённо протянул:

— Зыдес должна быть подворотня, а там дывер.

Пендальф позволил себе согласиться с гномом:

— Да, Гиви. Только не видно ни черта, надо искать твой подъезд по запаху.

Лагавас презрительно сморщился:

— Они что, в подъезде какают-писают? Пендальф похлопал его по плечу и со знанием дела ответил:

— Ты что, с гопниками никогда не встречался? Сейчас познакомишься!

Принюхиваясь, он двинулся вокруг стены, и уже через несколько десятков метров его радостный вопль дал всем понять — цель найдена. Пендальф пошарил рукой по стене и обнаружил покосившуюся дверь.

Он повернулся и бросил в темноту:

— Не видно ни фига, хоть бы посветил кто. Говорил Смиту — дай фонарик, так нет, зажал.

Агроном двинулся на его голос и протянул Пендальфу зажигалку. Тот пару раз крутанул колёсико, затрепыхалось пламя, и темнота немного расступилась. Пендальф принялся с интересом рассматривать дверь, и, вероятно что-то разглядев, стал тереть её рукавом, пока на двери не проступила какая-то надпись.

Он откашлялся и громко сказал:

— Тут написано: «Осторожно, злая собака. Скажи пароль и проходи».

Привалившийся к скале Пилигрим Чук устало поинтересовался:

— Чё-то я не понял. И в чём тут замес?

Пендальф отмахнулся от карапуза:

— Да тут всё просто. Говоришь пароль и проходишь.

Пендальф отступил от двери на несколько шагов и принялся махать руками, как заправский иллюзионист:

— Сим-сим — откройся, сим-сим — отдайся! Дверь даже не скрипнула.

Пендальф, озадаченный, подошёл поближе, нарисовал куском обугленной деревяшки ухо и повторил туда своё заклинание:

— Сим-сим — откройся, сим-сим — отдайся! Мерин Гек с тупой ухмылкой поделился своими впечатлениями с окружающими:

— Прикольная калитка. Может, надо волосы из бороды подёргать, когда заклинание говоришь?

— Я тебе лично надёргаю волос из одного места плоскогубцами!!! — пообещал Пендальф, даже не оглянувшись на «юмориста». — Хотя идея в чём-то правильная. Наверное, нужно куда-нибудь жетон опустить или карту магнитную.

Гек, воодушевлённый своим первым успехом рационализатора, предложил ещё один вариант: