Братва и кольцо

А вот Сеня, по правде говоря, незаметно выплюнувший таблетку, подсунутую ему Чуком, ободряюще постучал Фёдора по плечу:

— Федя, ты чё?

Тот дёрнулся, словно через него пропустили шаровую молнию, а Гиви всё ещё продолжал свои размышления вслух:

— Говорят, бородатых любит, — и словно почувствовав, что никто, кроме Фёдора, его не слушает, Гиви обернулся к карапузу: — Ничё! Нас, коротышек, голыми руками не возьмёшь. Глаз как у собаки, а нюх как у орла.

Гном повернул голову на дорогу и внезапно наткнулся предметом своей особой гордости — шнобелем невероятных размеров, на автоматный ствол, торчащий из куста:

— Вах! — только и успел выдохнуть ошалевший Гиви, вытягивая руки вверх.

Кусты раздвинулись, и на тропинку вышел здоровенный бугай в камуфляже, щедро украшенном дембельской мишурой, в сопровождении нескольких бойцов с АКМ-ами наперевес.

Наклонив к тому лицо, перемазанное зелёнкой, главный омоновец не сдержал усмешки:

— Электродрель, говоришь? Не бойся, на такого, как ты, она даже в голодный год за мешок картошки не позарится.

Заметно повеселевший при виде омоновцев Лагавас выдвинулся на передний план и пару раз кашлянул. Заметивший его краем глаза командир ОМОНа отпихнул Агронома, подошёл к эльфу и с нежностью обнял его. Наконец-то бойцы отряда сообразили, кого им всем так напомнил бугай в хаки: голубые глаза, длинные-длинные белокурые волосы, плавная походка…

Баралгин неслышно выругался:

— Вот пи…

Командир ОМОНа похлопывал Лагаваса по спине и другим частям тела:

— Ну, здравствуй, Лагавас, балтийский братишка, — сказав это, он жестом показал что-то своим подчинённым, и те принялись короткими зуботычинами укладывать остальных бойцов отряда на землю.

— Здравствуй, товарищ! — Глаза эльфа наполнились слезами, но, внезапно вспомнив о том, что он не один, Лагавас махнул головой за спину:

— Эти чурки со мной!

Омоновец тяжёлым взглядом осмотрел раскорячившуюся на земле разношёрстную публику и снова махнул своим бойцам:

— Чуркам предъявить справку о регистрации. Один из его головорезов принялся обыскивать гнома, а тот принялся возмущаться:

— Ара, я не понял. Если тэбэ дэнэг надо, так и скажи, нэ юли.

Командир ОМОНа нахмурился, что-то соображая, потом пнул Гиви носком сапога:

— Так быстро не говори, понял? Я краями не догоняю, понял?

— Двадцать баксов, и ты нас не видэл, мы тебя нэ встречали. — Гиви решил не играть с огнём и сразу перешёл на единственно понятный представителям органов язык денег.

Лежавший рядом с гномом Агроном горячо зашептал ему на ухо:

— Даже если продать в рабство карапузов — мы больше десяти не наскребём.

Командир ОМОНа схватил бомжа за волосы, поднял его голову и прорычал:

— Ты что, сюда торговаться пришёл? Давай-ка, за угол отскочим.

Ухватив Агронома за шкирку, он рывком поднял его на ноги и потащил за ближайший куст. Сначала они общались шёпотом, но постепенно голоса все усиливались, переговорщики плавно перешли на отборнейший мат.

Баралгин краем глаза следил за кустами, прислушиваясь к разговору. Затем зашептал Фёдору, косясь на омоновцев, не сводивших с них автоматных стволов:

— Влипли мы, кажись, основательно. Надо было колечко твоё на границе задекларировать как лом цветных металлов. Прибалт наш, сука, мог бы и подсказать — они к этому делу привычные. А теперь сами же контрабас нам шьют, Федя.

Перебранка за кустами закончилась. Главный омоновец вернулся на поляну с хромовыми сапогами Агронома под мышкой и донельзя довольной харей.

Агроном, поджимая ноги в грязных портянках, присоединился к своему отряду. Командир ОМОНа жестом приказал пленным встать и отчеканил:

— Руки в гору! Разберёмся.

Автоматчики погнали гоп-компанию, добровольно сложившую руки на голове, по лесной тропинке, а потявкивающие овчарки заставляли непроизвольно ускорять шаг — не дай бог, сорвутся с поводка.

Вскоре тропинка вывела их к обрыву. Внизу, казавшийся игрушечным, раскинулся крошечный городишко. Командир ОМОНа очертил в воздухе его границы, словно представляя непрошеным гостям:

— Вот и пришли. Мы, прибалтийские республики, гордые, но маленькие. Столица в аккурат под большой ёлкой помещается. Как говорится, велкам!

G

Прибалты прогнали пленных по кривым улочкам, доставив в странного вида дом. В маленьком окошке на втором этаже выставлены были в ряд всевозможные цветы в горшках. Агроном мрачно кивнул Фёдору:

— Вон, гляди, узнаешь? Тут кино про Штирлица снимали!

Фёдору было не до осмотра сомнительных достопримечательностей — его мучили странные предчувствия.

Когда их всех под конвоем загнали в одну тесную комнатушку, карапуз счёл за благо спрятаться за спинами своих товарищей, и ожидания его не обманули — в стене открылась незаметная до того дверь и на пороге появилась тётка, чьё лицо ему чудилось ещё там, в лесу.

Та самая Электродрель, которую в красках расписывал ему Гиви, оказалась дамой бальзаковского возраста, страшной, как матушка-смерть.

Фёдор застыл в ужасе, а стоящий склонив голову Агроном истово крестился.

Под руку с хозяйкой дома шёл молодой смазливый парнишка.

Гиви наклонился к Фёдору и зашептал:

— Ну чито я тебе гаварыл? Это её бойфренд! Ну… сожитель по-вашему. Он же — лубовнык, он же — хахэль.

Парнишка тем временем принялся бесцеремонно пересчитывать присутствующих, тыкая в каждого пальцем с безупречно наманикюренным ногтем:

— Лицо кавказской национальности — это раз, балтиец — это два. Ещё пара мужиков и четыре беспризорника. — Он подмигнул кому-то из конвоиров и двинулся с обходом. Убедившись что никого больше нет, он капризно надул губки и спросил:

— Агент Смит телеграфировал, что вас девять, а чё это вас только восемь? Куда старикана дели?

Агроном, которому по старшинству следовало держать ответ, стыдливо уставился вниз, ковыряя пол босой ногой.

— В глаза смотреть, я сказала! — Электродрель махнула конвоиру, тот дулом автомата приподнял подбородок бомжа, прошипев:

— С госпожой премьер-министром разговаривать учтиво!

Игра в молчанку тем не менее продолжилась, и стремительно теряющая спокойствие хозяйка дома топнула ногой и завопила с заметным британским акцентом:

— Сами расскажете, или в пыточную пройдём? Считаю до трёх! — и крикнула куда-то в коридор, за дверью:

— Фентон!!!

В комнату влетел бородатый мужик в странного вида камзоле и с массивной золотой цепью, на которой болтался полуметровый знак доллара, усыпанный брильянтами. Встав по стойке смирно, он почтительно склонился перед Электродрелью, выслушивая приказания: