Братва. Пощады не будет

А здесь как висели «Чистота– залог здоровья», «Потехе – час, работе – время», так и висят на давно не штукатуренных стенах.

Хотя, как понял, забегаловка уже давно не государственная, а частная. Вон за липкой стойкой и хозяин заведения – «новый русский», с позволения сказать. Толстый боров с мясистым, в прожилках носом на лице, чем-то напоминающим куриную попку.

«Ладно, – сказал я сам себе, – не будь занудой. Все же демократия... Вот курить теперь в заведении разрешено».

Что-то маловато посетителей, раньше, помню... Хотя ясно – осень, холодновато для пива. Мужики предпочитают более горячительный опохмел – благо водку сейчас можно взять в киоске в любое время суток.

Так что кой-какие успехи и достижения у общества все же есть. Просто надо пошире открыть глаза и держать нос по ветру – глядишь, и на мою долю кусочек от новой капиталистической жизни отломится.

Но главное условие благополучия и процветания при капитализме – сам капитал. Коего в моем голодном бумажнике всего восемь тысяч – примерно пять рублей по уровню того года, когда я «влетел» за «мокруху», забыв по молодости вовремя избавиться от свидетеля.

Правда, свидетелем был мой кореш. Но все одно продал, сука, когда припекло. Ладно, не люблю вспоминать грустное.

Дверь на стальной пружине распахнулась и с пушечным треском захлопнулась за новым посетителем.

– Эй, хозяин! – весело заорал он. – У тебя не дверь, а петарда! Замени пружину, а то сломаю.

Боров за стойкой сердито-оценивающе смерил вошедшего взглядом, но, по-видимому, приняв во внимание спортивную фигуру и нагло-бесшабашные глаза, с деланно-равнодушным видом занялся протиранием кружек вафельным полотенцем грязно-желтого цвета.

Знакомая личность. Ну конечно, это же Вадим по кличке Могильщик, «откинулся» примерно год назад.

Вадим тем временем взял три кружки «Бархатного» и сел напротив, хотя вокруг буквально кишело пустыми столиками.

– Привет, Монах, – обронил он так, будто мы только вчера расстались. – Как делишки? Давно от «Хозяина»?

– Полмесяца, как освободился. А дел никаких. Сам же видишь – лакаю паршивое пойло и мечтаю встретить кого-нибудь из корешей, может, помогут опериться...

– И как успехи?

– Да ты первый.

– И сколько тебе надо?

– Чтобы комфортно себя чувствовать? – невинно уточнил я. – «Лимона» два хватит. На первое время.

– Ого. Да я столько «с дела» имею.

– Ну так дай мне такое дело.

– Узнаю хватку. Ладно, позже обсудим. Сейчас тебе надо отдохнуть хорошенько, расслабиться. С «капустой» у меня ништяк как раз. Поехали?

– Веди, Сусанин. С тобой хоть на лесоповал.

Мокрый асфальт, обледенелый по краям дороги, бесшумно бежал под колесами такси и вскоре доставил нас к помпезным воротам сауны «Маргаритка» с призывным разноцветным плакатом поверху: «Добро пожаловать, господа!»

В небольшом уютном холле нас встретила радушно-приклеенная улыбка полноватой брюнетки в красном бикини.

– Господа желают только сауну или комплексные услуги?

– Комплексные, сударыня, комплексные, – заявил Вадим, вытаскивая бумажник и отсчитывая деньги. – За двоих. Пойдем, Мон... Евгений.

В боковой комнатушке, уставленной номерными шкафчиками, мы разделись и «нырнули» в сухую парилку.

– Что-то клиентуру не видать, – заметил я, усаживаясь на низкую дубовую полку. – Ну и душегубка!

– А ты в курсях, какие здесь цены? Да и утро еще. – Вадим разлегся, отдуваясь. – Все-таки турецкая баня отлично похмелье вышибает. Лепота!

Когда обжигающе-горячий воздух расплавил мое разомлевшее тело в мало что уже соображающий кусок бифштекса, а легкие, смирившись со своей участью, почти перестали сокращаться, Могильщик вытолкнул меня в соседнюю комнату-залу с бассейном посередине, выложенным голубой кафельной плиткой.

Он оказался неглубоким, а то я точно пошел бы ко дну, едва не задохнувшись в ледяной воде. Правда, уже через минуту вполне освоился, чувствуя, как мускулы наливаются свежей, словно бурлящей кровью. Живительная вода растворила томную усталость, превратив ее в бодрую энергию.

Тут только я заметил, что у бассейна стоит на коротких ножках столик, а рядом в шезлонгах сидят две девушки, с веселым любопытством наблюдая за нашим плесканием. Купальники им заменяли обернутые вокруг бедер красные махровые полотенца. Высокие молодые груди с вызывающе торчащими сосками не прикрывались ничем.

– Это десерт – массажистки... – поймав мой взгляд, расхохотался Вадим. – Девочки, айда купаться! Обожаю секс в воде.

«Массажистки» не заставили себя уговаривать – тут же сбросили полотенца и, глуповато хихикая, прыгнули в бассейн.

– Чур, моя рыженькая! – предупредил Вадим и в два мощных взмаха, разбрызгав тысячи изумрудно-фиолетовых капель, очутился рядом с ней.

Мне досталась девчонка с пепельными, явно крашеными волосами а-ля Патрисия Каас. Не дожидаясь проявлений активности с моей стороны, она мягко обхватила мою шею руками, а ее ноги, перекрестившись у меня за спиной, уперлись пятками в мои ягодицы. Податливо-упругое лоно касалось мужского начала, щекоча колечками волос.

– Тебе понравится, – улыбнулась юная массажистка и, слегка подпрыгнув, насадила себя, как кольцо «серсо» на шпагу.

Через некоторое время мы расслаблялись за столиком, в центре которого гордо возвышалось серебряное ведерко с двумя бутылками шампанского. Перемежая секс с шампанским, меняя партнерш, через два часа я пресытился платными ласками чуть не до отвращения.

Как ни странно, в подъезде у Могильщика была относительная чистота, даже кошками не пахло. Хотя фатеру он имел на окраинно-трущобном Уктусе. Ясно – в центре жилплощадь не по карману.

– Дело не в деньгах, – словно прочитал мои мысли Вадим, отпирая дверь длинным, похожим на гаражный ключом. – Тут лес рядом, речушка. Первейшее средство от нервишек. Сам в курсе – в зоне только о природе и вспоминаешь.

Принимая во внимание сложный многобородчатый ключ, я ожидал увидеть по меньшей мере дорогие апартаменты, уставленные престижной мебелью и техникой. Посему был немного разочарован убожеством обстановки однокомнатной «хрущевки».

Тяжелый доисторический комод соседствовал с пошарпанным кожаным диваном и парой продавленных кресел около обеденного стола. Из техники присутствовали всего лишь отечественный телевизор «Горизонт» и трехпрограммный радиоприемник.

– Располагайся, – кивнул на диван Могильщик, направляясь на кухню. – Я в момент что-нибудь пожевать сварганю. Хавка, конечно, не из «Пекина», но и не лагерная баланда.