Братья Дуровы

жанности.

— Замечательно! Необыкновенно — она играла на цитре... Му¬

зыкантша! — повторял губернатор, а за ним все гости.

А самой Запятайке как будто ничего не стоило послушаться

молчаливой команды, которую дал Дуров: «Иди в соседнюю комна¬

ту... влезь на стул... положи лапу на цитру — на столе...»

Так настал удобный момент для «военной хитрости», задуман¬

ной Дуровым.

— Теперь позвольте собаке сделать то, что ей самой хочется? —

обратился он к губернатору.

— Разумеется! Просим...

Это уже походило на чудо. Запятайка внимательно посмотрела

на своего хозяина и быстро-быстро застучала лапками по паркету,

направляясь в переднюю, где на вешалке висело пальто Дурова.

Там взяла торчащий из кармана листок бумаги, вернулась в гости¬

ную и, трогательно усевшись против губернатора, подала ему про¬

шение.

Под общий хохот он прочел вслух: «Прошу помиловать собак

в городе. Запятайка». Ничего не оставалось, как тут же написать

резолюцию: «Ходатайство удовлетворить».

Много лет Запятайка выступала с Владимиром Леонидовичем

на арене, удивляя людей своей поразительной смышленостью,

радуя своим обаянием, тем особым трогающим обаянием, которым

так владеют щедро одаренные природой собаки. Она честно труди¬

лась, пока тяжкая болезнь — саркома — не лишила ее сил.

Вот как Дуров описал финал ее необыкновенной жизни. «При¬

ближался день моего отъезда из Харькова, нужно было подумать,

на кого оставить собаку. Везти ее больной, подвергать дорожной

тряске и неудобствам, не хотелось. А ехать я должен был — меня

высылали из Харькова за мои политические шутки.

Накануне отъезда, вечером, Запятайка, видя, как мы уклады¬

ваемся, поняла, что мы уезжаем, и, собрав последние силы, сползла

с подушки. Шатаясь, как пьяная, пришла ко мне в другой номер,

подошла близко, стала на задние лапки и грустно-грустно смотрела

мне в глаза.

Вся моя семья окружила ее, и она, уже лежа, лизала нам руки.

Мы осторожно отнесли Загштайку на подушку.

К вечеру Запятайки не стало.

В моем Уголке, в музее, находится чучело Запятайки в той позе,

которой она в последний раз прощалась со мной».

Не так давно отгремели раскаты гражданской войны. Советское

государство отметило лишь пятилетний юбилей своего существова¬

ния. Страна еще залечивает раны, нанесенные тяжкой разрухой.

Но правительство не жалеет средств на культурные нужды. Нарком

просвещения А. В. Луначарский оказывает всемерную помощь ду¬

ровскому Уголку. Несмотря на трудные времена, Владимира Леони¬

довича командируют в Германию для закупки животных, необхо¬

димых для его опытов.

1923 год, февраль, Берлин.

Ну, конечно, Владимир Леонидович в первую очередь посещает

знаменитый зоологический сад. Прежде не раз он бывал в берлин¬

ском «Зоо» и всегда восторгался богатством его живых коллекций,

собранных в разных концах земли. Ныне глазам представилась пе¬

чальная картина: пустующие вольеры, загоны, клетки. Львы, тигры,

леопарды, ягуары и другие хищные звери первые оказались жерт¬

вами голода. В мрачный синодик попали и редкие экземпляры дру¬

гих экзотических животных из Южной Америки и Африки.

Живые отощавшие обитатели «Зоо» также оставляли удручаю¬

щее впечатление. Голодные обезьяны вяло двигались, тоскливо

ожидая привычной подачки от посетителей. Но напрасны их ожи¬

дания — берлинцы сами живут так, что не только не в состоянии

их побаловать, но и просто накормить.

Великанская туша гиппопотама высунулась из мутной воды бас¬

сейна. Его разинутая, словно громадный распахнутый чемодан,

пасть требовала пищи. Владимир Леонидович бросил в нее клок

сена, оно исчезло мгновенно — капля в море.

Хобот слона бессильно свешивался к полу, только самый его

конец странно, как червяк, шевелился. Поднесенный кусок хлеба

слои почему-то не положил в рот, а сначала подбросил вверх и

поймал на лету. Однако, оказывается, искусство жонглера он развил

поневоле: парализованный хобот мог действовать лишь таким

образом.

Не в лучшем состоянии был и верблюд. Он так отощал, что гор¬

бы его спадали набок пустыми мешками. А бедняга белый медведь!

Вместо рыбы его кормили кониной. Не оттого ли его голова на

длинной шее уныло опустилась и раскачивалась из стороны в сто¬

рону, как маятник.

С тяжелым чувством покинул Дуров берЛийс^йй зоосад. В геи

раздо лучшем положении он нашел расположенный возле Гамбурга

зоопарк торговой фирмы Гагенбека. Глава фирмы выразил желание

закупать в России дальневосточных тигров, медведей, куниц, собо¬

лей и разные виды птиц. Владимир Леонидович со своей стороны

приобрел у Гагенбека несколько морских львов, обезьян, южноаме¬

риканскую тигровую кошку, африканского дикобраза и других жи¬

вотных.

Но этим не исчерпалась его поездка в Германию. Он тщательно

изучил состояние тридцати немецких зоологических садов, закупил

много полезных книг, журналов, научных трудов по вопросам зоо¬

логии. По возвращении на родину Дуров сделал содержательный

доклад о своей поездке, и с удовлетворением отметил, что Москов¬

ский и Петроградский зоопарки, несмотря на необычайные трудно¬

сти, испытанные в минувшие годы, сохранились гораздо лучше, чем

немецкие. Это великая заслуга людей, горячо любящих живую при¬

роду.