Братья: Кирилл и Мефодий
Шрифт:
— Мы слушаем твое первое императорское повеление, приказывай! — сказали друзья, падая на колени перед новым царем.
— Снимите с меня цепи, — ответил император.
Это было его первым повелением.
Таких приказов не отдавал еще ни один император в истории.
Лишь девять лет царствовал Михаил. После его смерти в октябре 829 года императором стал сын Михаила Феофил — двадцативосьмилетний образованный человек, воспитанник Иоанна Грамматика. В свободное от войн и государственных дел время Феофил сочинял церковные гимны.
Отец его, воин-стратиот Михаил, вышел из Амория. Там жили бабка и дед Феофила.
Теперь на месте знаменитого
Говорили, что некоторые отважные монахи взбирались на снежные вершины этой малоазиатской горы.
Лицо им обжигало жестокое солнце, яркий снег ослеплял глаза, но если прикрыть лицо и глаза ладонью, то можно, увидеть в дальней шири Черное море и Босфор с окаймляющими его холмами. А сразу за проливом — главу Софии, всю Пропонтиду можно увидеть с синеющими фракийскими берегами, с ее островами, узкими заливчиками. На востоке лежат под горой зеленые равнины Галатии, Мизии, Вифинии, на юге — серые горные цепи Фригии, а на севере, прямо под горой, плещут, отражают солнце три озера, окруженные рощами. Светлая, сияющая, праздничная гора Олимп.
И не зря любили селиться пришлые люди именно здесь. В рощах, у озер и горных речек жили они в одиночку и маленькими монастырями.
Не зря и Мефодий выбрал для жизни именно это место, когда решил бросить службу стратига.
Прямодушный человек был Мефодий. И когда ему было велено усмирить восстание славян в соседней области, он отказался. Варда удвоил налог с тех славянских поселенцев, их восстание Мефодий считал справедливым.
Сейчас жил он в крохотном монастыре, домов в десять. Каждый здесь кормил себя сам, работал на винограднике, разводил овощи, никто не мешал другому размышлять о мире и о своем месте в этой жизни.
А потом и Константин к нему приехал.
Братья не виделись четырнадцать лет, всю взрослую жизнь.
И показалось Константину в первый момент, что он отца своего встретил, так Мефодий был на него похож. Такой же высокий крепкий, с добрым лицом и веселыми глазами.
Рассказали они друг другу о том, кто как раньше жил, о своих прошлых печалях.
Иной бы удивился, слушая жалобы братьев. Не понял бы, чего же все-таки хотели они, если от богатства да славы отворачивались.
Но братья хорошо понимали друг друга. Обоим независимость была дороже богатства и славы.
И почувствовал Константин уже в первый тот день, что ближе, роднее, чем старший брат, нет у него человека.
А Мефодий то же самое подумал о младшем брате.
Выходил рано утром Константин из хижины, а кругом прохладные рощи, да в небе сияющая вершина Олимпа. На узкой, отвоеванной от рощи полосе огород. Сверкают листья брильянтовыми каплями росы, горный ручей перекатывает камни. Иногда дикий зверь выскочит из чащи, замрет, уставится в удивлении на человека, поймет, что опасности нет, и тихо отойдет назад за дерево.
Вслед за Константином появлялся и старший брат Мефодий.
И начинался у них задушевный разговор о жизни, о книгах.
Книги, какие надо, пересылал им Фотий. Фотий по-прежнему жил в столице, по-прежнему были у него молодые ученики, по-прежнему сочинял он свои ученые труды.
А
потом случилось с ним нечто невообразимое.Молодой император Михаил и Варда рассорились с патриархом Игнатием.
Игнатий был человек серьезный и строгий, ему не нравилось, что по городу всякий день, а то и ночью шатается пьяная компания императорских собутыльников.
Во время торжественной службы патриарх при всем народе отказал Варде в святом причастии. Этого оскорбления дядя царя снести не мог.
Варда решил убрать Игнатия с церковного престола, а поставить патриархом своего человека.
И показался ему самым подходящим на место главы всей византийской церкви Фотий.
«Науками занят да книгами, не будет лезть с поучениями и запретами», — думал Варда.
Так постепенно исполнялась тайная его мечта. Был он прежде лишь братом императрицы. А теперь один управлял страной. Михаил лишь назывался царем — важней государственных дел были ему зрелища и конюшни.
Фотий удивился, когда Варда предложил стать ему патриархом.
— Как же это — из мирян да вдруг в патриархи?
Был Фотий для церкви человеком из суетной жизни, лицом вовсе не духовным. Не знал он, ни как службу вести, ни какие когда молитвы читать.
С другой стороны, отказаться было невозможно. Откажешься быть другом — назовут врагом. Сразу попадешь в немилость. Попадешь в немилость — угодишь в ссылку. И разгонят круг его учеников, и не будет в столице ни школы глубоких знаний, ни тех книг, которые всю жизнь собирал он.
И о стране своей Фотий тоже думал. В стране жили десятки разных народов. Все они ждали добрых дел и умных решений от молодого царя.
Страну окружали воинственные племена. На границах ежедневно велись бои. Действительно, он, Фотий, был сейчас единственным человеком, который осторожными советами мог оградить Византию от бед, сохранить ее величие.
Фотий согласился.
Утром его постригли в монахи, на следующий день он был поставлен чтецом, на третий стал иподьяконом, затем дьяконом, потом священником. На шестой день он был рукоположен в епископы и получил патриарший жезл.
А как выбрали его патриархом, сразу понадобился ему Константин.
Богата, сильна была хазарская страна в то время.
Занимали хазары земли на Кавказе и в Крыму, приморские степи. Славянские племена — вятичи, северяне и радимичи — платили им дань. Подчинялись и поляне с тех пор, как три легендарных брата: Кий, Щек и Хорив — построили на Днепре городище Киев.
Брат Варды стратиг Петрона помогал хазарскому царю-кагану строить на Дону крепость Саркел. Сам Фотий иногда вспоминал, что течет в нем и хазарская кровь.
Не знал хазарский каган, что страна его доживает в почете последние десятилетия.
Уже варяги и славяне — дружинники Аскольда и Дира — поселились в Киеве и освободили племя полян от дани хазарскому кагану. Теперь готовили они легкие свои корабли, чтобы двинуться по рекам за богатой добычей в хазарские земли, а потом и до самого Константинополя их корабли доплывут.
А после пойдет к Киеву дружина новгородского воеводы Олега с малолетним сыном князя Рюрика Игорем. Объединят они силы двух городов — Новгорода и Киева. Сын Игоря, князь Святослав, и разобьет хазарское царство, разгромит столицу — город Итиль, что стоял на Волге в ста километрах от Каспия.