Братья-оборотни
Шрифт:
— Хуйня какая-то получается, — подвел итог Фред. — Колдун-то, я не понял, по ходу кто, в натуре?
— Дык колдун-то, небось, со страху обосрался и прячется, — предположил Барни. — Надо посмотреть, кого на сходе нет. Вот, например, Квадратный Боб…
— Заткнись, пидарас! — завопила Толстощекая Сэнди, жена Квадратного Боба.
— Один раз не пидарас, — резонно возразил Барни.
— Да ты, небось, сам себе молоко сбраживаешь! — завопила Сэнди. — Какой, на хуй, колдун? У твоей коровы от грехов твоих молоко сворачивается! Наказание, бля, за грехи! Сходи, исповедуйся, пидарас!
— А давайте все исповедуемся! — завопил кто-то в толпе.
— Точно! Давайте! — завопили крестьяне. — Пойдемте к святому Бенедикту! Пусть всех исповедует!
«Долбоебы», подумал Мелвин и пошел прочь. Его исчезновения сразу никто не заметил, а когда заметили — единогласно решили, что волшебный пес исчез чудесным образом, не то растворился в воздухе,
Покидая сельский сход, Мелвин не строил никаких планов, он просто устал от воплей и ругани. Да и поесть бы не мешало. Вчерашний заяц был жирным и сытным, но это было вчера, а сегодня снова есть хочется. Надо было не сразу ломиться колдуна искать, а сначала показать жестами, дескать, жрать хочу… Но теперь уже поздно, намекай им, не намекай, пока не нагалдятся, хер чего от них дождешься.
Подул ветер, дорожная пыль закрутилась маленькими вихрями, и один из них принес в ноздри Мелвина человеческий запах. Женский, если быть точным. Молодая женщина, лет двадцати примерно, не беременная, овуляция будет послезавтра, мылась позавчера, сегодня задавала корму свиньям, доила корову и пропалывала морковку. Тело здоровое, не простуженное, поносом и чахоткой не страдает. Не голодает. Гм…
Мелвин решительно сошел с дороги и направился к воротам, из-за которых принесло запах. Лег в пыль ничком и осторожно протиснулся в подворотную щель. И немедленно ощутил запах страха, еще до того, как поймал глазами ранее учуянную женщину. Экая красавица… А чего испугалась-то?
Мелвин оскалил зубы в добродушной улыбке, вывалил язык и завилял хвостом, дескать, не бойся, красна девица, не обижу. Но эти действия возымели совершенно неожиданный эффект. Красна девица опустилась на четвереньки и быстро поползла навстречу, нелепо подергивая головой вверх-вниз. Приблизившись, отбила земной поклон и сказала:
— Умоляю, не выдавай меня, святой богородицей заклинаю! А я тебя за это расколдую, если получится. Я ведьма не очень опытная, но все равно много знаю. Как солнце сядет, пойдем в Одинову рощу… а может, и дома получится… Что-то не так?
Мелвин подобрал отвисшую челюсть и кивнул, дескать все так, пойдем в Одинову рощу, расколдуешь, делов-то… А затем вспомнил, что хочет жрать, и многозначительно облизнулся.
— Ой, проголодался, бедненький, — сообразила юная ведьма и погладила его по мохнатой голове. — Пойдем, я тебя покормлю. Ты как кушать предпочитаешь — по-человечьи или по-собачьи?
В этот момент ветер подул со стороны курятника, и Мелвин решил, что предпочитает кушать по-собачьи.
— Как полагаешь, Реджи, он его зубом так охуячил или когтем? — спросил Роберт.
— Хуй его знает, ваше высочество, — ответил Реджи и зло сплюнул в сторону. И добавил: — Как бритвой полоснул, сука.
Они стояли над телом покойного Перси Тандерболта, а трава вокруг была не зеленой, а коричневой от пролитой и запекшейся крови. На теле Перси обнаружилась одна-единственная рана — бритвенно-острый разрез на шее, точно вдоль кровеносной жилы. Лицо барона исказилось в яростной гримасе, меч валялся в полушаге от тела. Картина боя представлялась вполне очевидной — дракон незаметно подкрался, нанес смертельный удар и отступил, ожидая, когда рыцарь истечет кровью. Так оно и вышло, сэр Персиваль хоть и успел выхватить меч, но достать врага не смог, так и умер с незапятнанным лезвием. Прискорбно.
— А это точно дракон был? — спросил Роберт.
— Точнее некуда, — ответил Реджи. — Следопыты всю поляну облазили, других следов не нашли. Если не считать вчерашних следов леди Изабеллы, тут алтарь Фреи рядом, вон по той тропе всего-то сто ярдов пройти.
Роберт нервно поежился. Явись вчера дракон на полчаса раньше…
— У него тут, похоже, логово, — продолжил Реджи. — Всю поляну истоптал. Я вот что думаю, ваше высочество. Надо отца Бенедикта сюда вызвать, пусть молебен проведет или освятит как-нибудь, это ж пиздец, от нечистой силы никакого прохода нету, вон, блядь, целого барона зарезали как свинью…
— Гонца в аббатство обязательно направь, — кивнул Роберт. — Прямо сейчас и направь. А я пойду, прогуляюсь, поразмышляю в одиночестве. Скажи бойцам, пусть под ногами не путаются, не мешают думать.
Думалось Роберту непросто. Ситуация сложилась, мягко говоря, непростая. Дракон, бля… Не дракон это, а хищный динозавр, в этом сомнений никаких нет, однозначно динозавр. Но откуда здесь взяться хищному динозавру? Без прогрессоров точно не обошлось, но на кой хер им было запускать в лес живого динозавра, тем более такого опасного? Обычно коммунары не любят, когда убивают людей, а товарищ Горбовский, помнится, даже мух не убивал, а в форточку выкидывал, а тут динозавр-убийца режет рыцарей, как свиней. Еще флаер неопознанный, до сих пор непонятно, с каких хуев
он над болотом летал… И кибермозг разговаривать отказался, никогда раньше такого не бывало… Что-то нехорошее происходит у товарищей прогрессоров. Может, не дай бог, очередное ебанько пошло вразнос, как Камерер на Саракше? Или на самом деле это не динозавр был, а робот, похожий на динозавра? Коммунарам с их продвинутыми технологиями сотворить такого робота — как да пальца обоссать, но зачем? Нет, на ебанутого прогрессора куда больше похоже. Или, может… На коммунарской Земле динозавры точно вымерли, об этом Роберт в книжке читал, но кто сказал, что в нашей вселенной они тоже вымерли? Может, сказки о драконах все-таки имеют под собой реальное основание? Тогда все сходится. Экспедиция коммунарских биологов добыла динозавра где-нибудь в Африке, доставила на грузовом флаере на главную базу, а он возьми да сбеги. А ловить не стали потому, что долбоеб, проебавший опасного зверя, постеснялся признаться в допущенной оплошности и предпочел скрыть… Нет, это сомнительно, коммунары чувства стыда лишены напрочь, ни в чем не стесняются признаваться. Вот, помнится, мисс Майка как начала однажды рассказывать о своих любовных приключениях, Роберт тогда от смущения чуть под землю не провалился… И эти извращенцы запрещают людям ругаться, кривятся, лицемеры блядские, голова, дескать, болит…Роберт остановился, нашел взглядом охранников, поднял руку и помахал, типа, бегом ко мне. И приказал подбежавшим кнехтам:
— Джона Сильвера ко мне, немедленно.
Через полчаса он уже инструктировал новоиспеченного рыцаря. Инструкции были просты: прибыть на Гримпенские болота, найти тайный рычаг, поднять тайную тропу, пробраться туда, куда в прошлый раз Роберт идти запретил, и пройти по тропе до конца, до самых ворот. Дойдя, провозгласить все последние новости, громко и отчетливо, как герольд, начиная со славной победы над остатками войска Кларксонов. Все изложить честно, откровенно и максимально подробно, ничего не утаивая. Если последуют вопросы — отвечать, какие бы это вопросы ни были и каким бы образом ни задавались. Ничему не удивляться и не терять присутствия духа, что бы ни случилось. Если не случится ничего — тоже не удивляться, изложить историю до конца и уйти. Перед уходом громко спросить, что делать с драконом. Если последует ответ — запомнить дословно, если не последует — подождать минуту-другую и уйти. Все происходящее запомнить, по возвращении немедленно доложить. Никому другому ничего не рассказывать. Вопросы?
Вопросов не последовало. Джон удалился, а Роберт снова погрузился в размышления. Тяжкое это дело — размышлять, непривычное для высокородного дворянина. Вряд ли во всей Англии найдется другой рыцарь, способный думать об одной и той же проблеме несколько часов непрерывно. Любой нормальный человек, столкнувшись с проблемой, которая сходу не решается, перестает размышлять и начинает молиться. Подай, господи, знак, молю тебя, господи… фу, бля! Мифологическое мышление, так это называл товарищ Горбовский. Они-то, коммунары, в бога вообще не верят, дескать, не нуждаемся мы в этой гипотезе. Хорошо им, они с самого детства приучены только на свой разум полагаться, не ждать подсказок от высших сил. А кто не умеет не ждать подсказок, тот для них недочеловек, дикарь, жалкое существо. Обижать такое существо они без нужды не станут, они без нужды никого не обижают, но и всерьез не примут. Они и Роберта не сразу всерьез приняли… впрочем, какого хера самого себя обманывать? Не приняли они его всерьез до сих пор, он для них не феодал и не политик, а забавная зверушка для опытов. Однажды Роберту попался на глаза кусок отчета психолога, Роберт, кстати, так и не понял, кто у них в экспедиции психолог, никто ему не сказал, а сам спрашивать постеснялся… Как зверушка, блядь… Как же там было точно написано… Темп освоения основных образовательных программ, демонстрируемый подопытным субъектом, достоверно снижает вес гипотезы об ускоренной эволюции в историческое время мозговой зоны много-буковок-и-цифирок… Типа, мы-то раньше думали, что эти дикари тупые как поленья, а они, выходит, не такие уж и тупые, всего лишь как бараны, не как поленья… Там еще предлагалось провести серию генетических анализов, оценить степень аномальности подопытного экземпляра… Экземпляра, блядь, подопытного! Ненавижу!
От злых мыслей Роберта начало трясти. Сердце застучало как бешеное, в висках запульсировало, пальцы задрожали мелкой дрожью. Ген берсерка, блядь. Был бы Роберт гомозиготен по этому гену — уже скакал бы по полю, пуская слюни и круша все, до чего дотянулся. Впрочем, чего тут крушить в чистом поле…
А вот интересно, Моисей после бесед с господом тоже бесился от собственного бессилия? А Иисус, когда молился «пусть минет меня чаша сия» не то же самое чувствовал ли? Конечно, коммунары рядом с господом всемогущим все равно что жаба рядом с волкодавом, но тем не менее. Сам-то Роберт рядом с ними все равно что червяк. Господи, пронеси и помилуй, пусть пронесет худшее, и сбудется лучшее, и да пребудет воля твоя вовеки веков…