Шрифт:
Annotation
Бентя Дмитрий Владимирович
Бентя Дмитрий Владимирович
Братья по крови, братья в крови
"Глубоко внутри, но все еще живо
Желание убивать, желание разрушать,
Пламя еще горит
И моя жажда возвращается,
Мой разум огорчает.
Щадить вас
Не моя на то воля,
Щадить вас - не моя цель.
Щадить вас
Не моя на то воля,
Щадить вас - не моя цель.
Мое презрение направлено
На всех вас,
Мои ненавистные злодеи,
Наш мир необходимо
Очистить,
Гнев во мне растет,
Внутри меня - поднимается буря,
Трудно это контролировать,
Тупой ты мудак".
X-Fusion - My Inner Storm Blows
– Почему ты не рассказал мне всей правды?
– спросил я брата, когда вернулся домой.
Он удивился.
– Чего?
– Что ты сделал в фургоне?
– Побил уродов, я же сказал уже.
– У тебя был нож?
Виктор рассмеялся, отстранился от ноутбука и сложил руки на груди.
– Откуда ты знаешь?
– Я сегодня встретил другую группу охотников.
Он с интересом уставился на меня. Я рассказал ему всё, что случилось на мостовой.
– Ого! Ты сделал это!
– он вскочил и схватил меня за плечи.
– Мы им всем покажем!
– Что у тебя было? Нож? Меч?
– настойчиво спросил я.
– Мой меч, один из мечей.
– Почему ты не сказал мне о нём?
– А что? Урод заслужил смерти, а я немного...
– он грустно вздохнул.
– Я промахнулся малость. Пронзил ему плечо, а метил в сердце.
– Ясно, - спокойно ответил я. После случившегося днём, после расправы над уродами я не имел причин винить брата в жестокости.
– Ты убил их!
– он засмеялся.
– Других, но это не важно. Они заслужили этого. Я горжусь тобой, брат.
– Он посмотрел прямо в глаза: - Жаль, я не видел этого взрыва. Я хочу видеть огонь!
В среду в школе началась травля. Меня с Виктором на школьном дворе встретила группа старшеклассников, которые окружили нас и стали орать: "Насильники!" и "Позор!". Пришлось врезать отупевшим дегенератам, которые в старших классах стали изучать "согласие" и каким оно должно быть на самом деле. Нафантазировав себе неизвестно чего, они посчитали, что групповая травля нас с братом - отличный способ повыпенриваться перед девчонками, мол, глядите, рыцари в сияющих доспехах напали на злодеев. Сломанные носы и выбитые зубы - вот, что они получили.
Мать приехала в школу, выяснять отношения с директрисой, опять.
– Я не понимаю, что это за школа такая!
– гаркнула мать на мисс Калтон.
Та беспокойно заерзала на стуле, искоса поглядывая на меня и всё ещё помня о вспыхнувшем телефоне. Виктор стоял за дверью - ему было противно видеть рожу этой женщины, из-за которой всё и началось: сначала меня обвинили в "домогательстве" к восьмикласснице, потом Виктора запихали в фургон "охотники за насильниками", перепутав его со мной, затем - если не считать разборки с другими "охотниками - эта травля со стороны учеников 12-го класса.
– Ваши сыновья устроили драку, - уставившись в стол, объявила мисс
Калтон.– Это недопустимо, к тому они покалечили уче...
Мать стукнула рукой по стулу так, что директриса подскочила.
– Как вы смеете обвинять их?! На них напали эти придурки, стали обзывать их, унижать!
– У нас здесь школа, а не бойцовский клуб!
– выразила своё недовольство директриса.
– Вы что, издеваетесь? На них напали эти ваши ученики из двенадцатого класса, а Вы вините моих мальчиков?!
– А что Вы нервничаете? Успокойтесь, - улыбнулась директриса. Она посмотрела на меня и отвела взгляд. Похоже, не боялась она только моей матери.
– Успокоиться? Я успокоюсь, когда Вы будете уволены! Звери! Фашисты!
– Фашизма в школе нет. У нас с этим строго, - заверила мисс Калтон.
– Мы стараемся, чтобы ученики имели безопасное место для...
– Заткни пасть, тварь.
– Мать подошла ближе к вжавшейся в стул директрисе, глаза её метали молнии.
– Ты за это ответишь. Я добьюсь твоего увольнения!
– пригрозила мама.
– Ваши сыновья, - начала мисс Калтон, не обращая внимания на угрозы, - психически больные. Они побили учеников, которые их и пальцем не тронули. Мы вынуждены будем...
– Я же сказала: ты ещё пожалеешь!
– крикнула мать.
– Моего сына средь бела дня затолкали в фургон так называемые "охотники за насильниками", у которых оказалась его фотография. Он чудом сумел убежать от них. Уж не ты ли сообщила им о нём?
Директриса засмеялась.
– О чём Вы говорите? Какие охотники за насильниками? Ну, бред!
– Я выведу Вас на чистую воду, - пообещала мать.
– Если Вы к этому причастны, Вы...
– Что? Я уважаемый человек!
– мисс Калтон встала с кресла и обошла мать. Глянула на меня и сглотнула.
– Дэймон и Виктор - Ваша проблема, Вы их неправильно воспитали.
– Это у Вас проблемы, - развернувшись к директрисе, сказала мама.
– С головой проблемы.
– Вы нарываетесь, - отрезала мисс Калтон.
– Нет.
– Мать указала на неё пальцем и с нескрываемым презрением сказала: - Ваша школа не просто так приняла такие строгие правила? Речь не о безопасности девочек, а о том, чтобы охотникам, с которыми Вы повязаны, было на кого охотиться, верно? И им всё равно, что сделал школьник, обвинённый в одной из таких вот школ в домогательстве. Главное, чтоб был широкий выбор жертв, включая и первоклассников, да?
– У Вас богатое воображение, - усмехнулась враждебно настроенная мисс Калтон.
– Вы ничего не докажете.
– Значит, Вы вовлечены в это?
– спросила мать.
Я посмотрел на директрису, вставшую у окна и сцепившую руки в замок за спиной.
– Вы ничего не докажете, - повторила она более строгим тоном.
– Пошли, Дэймон, - сказала мама, взяв меня за руку.
– Всего доброго, - бросила она через плечо директрисе.
Та промолчала.
Вечером мать как раз работала над статьей о новой форме фашизма в школах, когда маленьких детей обвиняют в "сексуальных домогательствах" по всей стране, о травле детей, которые согласно новый жестоким правилам могут считаться "сексуальными преступниками" и об "охотниках за насильниками" - людях в чёрном и масках, рассекающих по штатам в фургонах, выслеживая детей-"преступников", когда в дверь позвонили.