Братья

Алкоголь в прошлый раз только портил все, как же много приятного я упускала. Сейчас чувствую абсолютно все, чувствую его силу и уверенность, и темп на грани с сумасшествием. Мне нравятся и мои безгранично громкие стоны. Когда Дима устает, начинает замедляться и слегка приподнимает меня за плечи, чтобы поцеловать в шею или губы. Хочу целоваться дольше. Когда он это замечает, толкает меня обратно, не жестко, но настойчиво. Мне нравится чувствовать себя слабой, нравится полностью отдать контроль, и меня заводит, что я не знаю, что будет в следующую секунду. Меняются позы, меняются ощущения. Я получаю от секса с Димой такой спектр эмоций, что уже, наверное, глаза светятся, словно прожекторы. Меня все сильнее выкручивает, я уже кричу и думаю, что сойду с ума, все же наступает конец. Мне кажется, так часто я не дышала еще никогда.

— Хочешь водички? — спрашивает Дима и тихонечко целует меня в плечо.

— Очень.

— Сейчас принесу.

Он уходит и возвращается со стаканом воды, протягивает его мне, так и стоит совершенно голый у кровати. Вручаю ему пустой стакан и откидываюсь на спину, найдя опору в локтях. Дима не спешит ни одеться, ни забраться под одеяло, стоит и в окно поглядывает.

— Хоть бы оделся.

— Тебе что не нравится мое тело? — усмехается Дима, а потом заинтересованно смотрит на меня. — Посмотри-ка на меня, смотри-смотри. Да, мне не показалось. Черт, Мира, этот взгляд… Он не смущенный, не похотливый, не думал, что человек способен так смотреть.

— И какой же у меня сейчас взгляд?

— В твоих глазах нет ничего, кроме тьмы. Это взгляд дьяволицы. Мне аж плохо стало, а как справляется бедняга Андрей? Да у него с самого начала не было шансов.

Дима все же возвращается ко мне в кровать, мы укрываемся одеялом и смотрим друг на друга.

— Так не должно быть, — вздыхаю я.

— Почему ты захотела секса в первый раз? Раз отгребла не за что, нужно было сделать гадость? Ты поступила, как обиженный ребенок.

— Я думала об этом и не знаю, — я опускаю глаза. — Не знаю, чего я хотела, не знаю, о чем думала. Мне это просто было нужно.

— Сейчас не было алкоголя, не было и тех факторов, которыми можно оправдать ошибку. Между нами есть связь, которой слишком сложно сопротивляться.

— А ты, Дима? — смотрю на него, он сейчас серьезен. — Ты ведь ненавидишь своего брата. Знаешь, как Андрей к тебе относится, знаешь, что твоя мать всегда сравнивает вас. Андрей же такой молодец, успешный и богатый, они наверняка часто говорили тебе, что ты хуже. Это такая месть Андрею? Что ты чувствуешь, когда трахаешь меня? Самоутверждаешься так? Доказываешь, что хоть он такой чудесный, но его любимая Мира оказалась в твоей постели, именно в твоей?

— Андрей всегда был лучше меня. Он был послушным мальчиком, я вредным, он хорошо учился, я плохо. Его друзья были надежными, мои сомнительными, и девушки у него были милые, а у меня самовлюбленные скандалистки. И всю жизнь он был лучше: больше зарабатывал, помогал матери и сестре, был таким правильным, везде выигрывал, все у него получалось. В глубине души я восхищаюсь им, может и мне хотелось бы быть честным, правильным и достичь большего. У меня же так не вышло. Я часто начинал чуть ли не с нуля, но что мы видим в итоге? У меня вроде и дом, и бизнес, только все это не в тех масштабах, что у брата, и сам я куда хуже, как человек. У Андрея же все лучшее: квартиры, машины, постоянные доходы, хорошее отношение семьи. Он, именно он, нашел самую охрененную девушку и женился на ней. Да, как-то оказалось, что ты сейчас не в его роскошной кровати, а здесь.

Что я чувствую? Да нет никакого злобного торжества, что я трахнул жену брата. Нет удовлетворения, нет чувства победы. Я опять проиграл, меня безумно тянет к той, кто никогда не будет принадлежать мне. Я лишь интрижка для тебя, от меня тебе нужен только секс. Да, сейчас ты в моей кровати, но совсем скоро уйдешь. Уйдешь к своему мужу, и какая разница, что мы с тобой здесь вытворяем, если ты всегда будешь к нему возвращаться? Еще никогда я не чувствовал себя настолько хуже своего брата, никогда не чувствовал себя полным ничтожеством.

Дима улыбается, я знаю, что улыбка — подделка. Да, я — причина его боли, знаю, что разобью ему сердце, только уже не вернуть все назад. Теперь он нужен мне, я ему, наверно, тоже. За неделю я пришла к нему три раза, и три раза был сумасшедший секс, после которого накатывало печалью. С одной стороны, такие отношения дают мне разрядку, я эмоционально восполняюсь за счет Димы. С другой, это что-то обреченное, что выматывает еще сильнее. Психологически выносить то, что я вру мужу, вру Диме и себе самой, становится все сложнее.

Раньше не думала, что смогла бы изменять и врать в лицо человеку, который меня любит. Мне казалось, что если я полюблю другого, сразу же признаюсь и разорву отношения. Сейчас я не знаю, кого люблю, не знаю, что должна делать, и решила, что пусть все происходит, как получается. Они оба мне нужны. Мне нужна дикая разрядка, которой я не знала, пока не встретила Диму, нужна и надежность Андрея. Я оказалась той еще сукой и использую их обоих. Нужно что-то менять, так жить нельзя, я прекрасно это понимаю, но не могу решить, чего хочу. Это тоже ложь, я слишком часто вру себе в последнее время. Я знаю, чего хочу. Хочу их двоих. Хочу сохранить Андрея, не теряя Диму, хочу получать больше, чем возможно. Именно сейчас мои эмоции уравновешены, я нашла баланс, только какой ценой.

Глава 9

Необходимость нажимать кнопку звонка отпала после того, как Дима вручил мне запасные ключи. Я прихожу, когда хочу, словно к себе домой, обычно, конечно, уточняю, когда Дима будет дома. Почти бесшумно раздеваюсь и поправляю волосы. Тяжеловато выдохнув, иду к гостиной, где должен быть Дима. Сегодня я красивая: укладка из кудрей, короткое серебристое платье на бретельках с голой спиной и слегка пышной юбкой. Оно интересно поблескивает, к нему светлые туфельки, сережки-полумесяцы и вечерний макияж со сверкающими тенями.

— Привет, — говорю я и словно случайно поправляю край платья.

— Ну привет, — Дима откладывает телефон и смотрит на меня, затем улыбается. — И вся эта красота ради меня?

— Губу закатай.

— Скажи еще, что нет.

— Нет, — высокомерная улыбочка появляется на моем лице.

Почему он не мог нормально сделать комплимент? Почему Дима такой? Вечно подкалывает, вечно играет. Пытаюсь держаться и смотреть на него свысока, а он все кривит губы в наглой улыбке.

— Нет?

— Я просто хотела хорошо выглядеть. Женщины иногда наряжаются для себя, чтобы поднять себе настроение. Не все крутится вокруг мужчин. Помады и акцент на глазах я всегда любила, так вышло, что сегодня сделала прическу.

— А платье? — чуть не смеется Дима.

— А платье к прическе, да и вообще иди нахуй.

Надуваю губы, наверняка они кажутся гигантскими из-за бордовой помады.

— Мы же оба знаем, что вырядилась, чтобы я восхищался. Зачем ты врешь?

— Иди к черту, ненавижу тебя!