Братья

– Какой душка!
– воскликнула Матильда. Он показался ей похожим на графа из книжки. Настоящий прусский офицер старинного рода.

Павел посмотрел в окно и обмер. Мимо проходил Фридрих фон Ленц. Тот самый, что возил их за город на прогулку: маму, Петьку, его и Киндера. Они тогда наловили рыбы в реке и варили на костре уху в солдатском котелке.

Павел рванулся к двери.

– Я сейчас.

Он промчался мимо удивленного Ганса и выскочил на платформу.

Может быть, фон Ленц что-нибудь знает про маму? Но того уже на платформе не было. То ли он сел в вагон, то ли ушел в здание вокзала.

– Вы что, Пауль?
– спросил Ганс, появляясь в дверях вагона.

– Знакомого увидел. Офицера, - растерянно ответил Павел.

– Пожалуйте в вагон. Поезд может тронуться.

Павел еще раз огляделся и поднялся по ступенькам обратно.

– Ты чего сорвался, как сумасшедший?
– спросила его Матильда, когда он вернулся в купе.

– Я его знаю. Он жил у нас в гостинице.

– Кто?

– Ну, тот офицер с моноклем.

– Вот как?
– спросил появившийся в дверях Доппель.
– И как же его зовут?

– Фридрих фон Ленц. Только тогда он был обер-лейтенантом.

– А сейчас гауптман, - вставила Матильда.
– Гауптман Фридрих фон Ленц. Звучит, как музыка.

– Помолчи, - строго сказал Доппель.
– Что-то я не припомню офицера с такой фамилией.

– Он жил у нас в гостинице. Друг штурмбанфюрера Гравеса. Может быть, он что-нибудь знает о маме?

– Пауль, надо уметь сдерживать свои порывы. Может быть, офицер даже не помнит твою маму. Столько воды утекло! Только поставишь его в неловкое положение. Как, ты сказал, его зовут?

– Фридрих фон Ленц.

На станции три раза ударили в колокол.

Поезд дернулся. Медленно двинулось назад станционное здание. Дежурный в форменной фуражке. Группа жандармов…

Поезд вползал на территорию протектората Чехии и Моравии.

Павел долго не мог уснуть, все ворочался на мягком диване.

Отто храпел в своем углу. Ганс сидел у окна, облокотившись на столик. Занавеска была отдернута, и он смотрел в темноту своим замороженным взглядом. Поезд часто останавливался, Павла так и тянуло встать и тоже взглянуть в окно, а еще лучше пройти в тамбур и открыть дверь. А вдруг фон Ленц выйдет на какой-нибудь, станции?

Но Павел научился скрывать и свои желания и свои чувства, научился быть немцем. Наконец сон взял свое.

…Мимоза выходил на ярко освещенный манеж.

– А вот и я!

И смешно сгибался пополам…

Потом выбежала Мальва. За ней - Дублон.

Надо прыгнуть, а ноги как ватные… Дублон бежит мимо, удивленно косит круглым темным глазом: что ж ты?…

Надо прыгнуть… Прыгнуть… Что с ногами? "Мама!" - кричит Павел. Нет, не "мама" - "муттер". Даже во сне он помнит, что кричать надо по-немецки…

Он проснулся, поезд стоял. Не было ни Отто, ни Ганса. Он торопливо натянул бриджи, застегнул пуговки под коленями, сунул ноги в башмаки. Выглянул в коридор. Никого. Куда все подевались? Он открыл дверь в тамбур. Там стояла Матильда в халатике поверх длинной ночной рубашки.

– Ты чего тут?

– спросил Павел.

– Так интересно!
– воскликнула Матильда.
– Сперва была стрельба, потом взрывы. Мама потеряла сознание, мы думали - партизаны.

– Какие партизаны?
– удивился Павел.

– Не знаю. Папа не велел высовываться из вагона. Он пошел туда.

– Куда туда?

– В соседний вагон. Ну, такая была стрельба, такая стрельба!

Павел открыл наружную дверь, но у двери стоял Ганс.

– Сидите в купе!
– строго сказал он.

Павел и Матильда ушли в купе и стали смотреть в окно. На маленькой станции было пусто и тихо, ни души.

– Кто же там стрелял?
– спросил Павел.

– Мне холодно, - сказала Матильда жалобно.

– Иди оденься.

Матильда замотала головой.

– Боюсь пропустить чего-нибудь.

Они проснулись от грохота разрывов. Поезд еще шел. Доктор Доппель долго прислушивался. Фрау Анна-Мария побелела и затряслась от страха.

– Надо посмотреть, - сказал доктор.

– Не надо, - быстро ответила жена.
– Тебя убьют.

– Кто?
– криво усмехнулся Доппель.
– Это наш протекторат.

– Партизаны… - У фрау Анны-Марии стучали зубы.

– Глупости.
– Доктор оделся и выглянул в коридор.
– Я прихвачу Отто и Ганса.

Он открыл дверь соседнего купе. Павел спал. Отто вскочил сразу. Отличная выучка. Ганс только повернул голову.

– Идемте, - сказал Доппель.

Они пошли в соседний вагон. Дверь из тамбура в коридор не открывалась. Что-то мешало. Ганс услужливо поднажал, протиснулся в образовавшуюся щель.

– Тут покойники.

Пахло пороховым дымом. На полу коридора в нелепых позах лежали два эсэсмана. В дальнем конце коридора тоже кто-то лежал. Из ближайшего купе вышел крупный мужчина в штатском с револьвером в руках.

– Кто такие?

– Доктор Эрих-Иоганн Доппель.

– Документы.

– Позвольте.

– Не позволю, - он обернулся к двери купе, сказал что-то неразборчиво. Оттуда тотчас появились еще один штатский и обер-штурмфюрер СС.

– Пройдите в купе, - мужчина говорил властно.

Доппель, Отто и Ганс двинулись в купе.

– Один. Остальным остаться на месте.

Доктор Доппель вошел. Стекло окна в купе было разбито. Ветер развевал занавески. В углу на диване сидел, съежившись, солдат, возле него два раскрытых чемодана. Вещи в них перерыты и лежали мятыми горками.

– Документы.

Доппель достал из внутреннего кармана пиджака паспорт и протянул мужчине в сером костюме.

– Оружие.

– Нету.

Мужчина бесцеремонно ощупал его карманы. Потом внимательно рассмотрел паспорт.

– Что вы здесь делаете?

– Слышал стрельбу.

– Ну и что? Вы всегда бежите на выстрелы?

– Но позвольте, что, собственно, происходит?

– Здесь вопросы задаю я. Присядьте. Так что вы делали в этом вагоне? Где вы едете?

– В соседнем.