Братья

– Ты меня ещё по плечу похлопай!
– проворчал подполковник и неожиданно рявкнул: - Иди нахрен отсюда! Приказ я подпишу, а ты со своим Кислицыным как хочешь разбирайся. Мне только бойцов упрашивать не хватало. Хочу - не хочу, детский сад!
– И уже вслед уходящему капитану: - Совсем обнаглели, демоны!

С трудом, но Давыденкову уговорить Кислицына - старшего на должность командира первого отделения всё же удалось (сам же перевод в другую группу даже не обсуждался, приказ был подписан). Что же касается Кислицына - младшего, так тот был только рад, что наконец-то избавился от назойливой братской опеки. Алексей тоже думал, что его братишка должен хотя бы немного побыть в самостоятельном плавании. Но переживал. Поэтому когда было объявлено, что на первый разведывательный выход вторая и третья группы идут совместным отрядом, сильно обрадовался. Но виду не показал.

Группы, уходящие на боевое задание, построились на строевой смотр. Бойцы стоят в одну линию, рюкзаки рядом, оружие на плечо, разгрузки, под завязку забитые магазинами, топорщащиеся за спиной мародёрники, всё честь по чести. Несколько человек с раскрашенными лицами. Казалось бы, смешно, а ведь может и жизнь спасти. Если разобраться, чистая рожа - это выпендрёж, лицо и руки (если без перчаток) в первую очередь выделяются.

"Я на месте командиров, - рассуждал стоявший рядом с командиром роты Алексей Кислицын, - всех бы морды лицА раскрашивать заставлял, и сам бы в первую очередь. Хотя у меня и маска есть, а боевая раскраска надежнее, и не мешает ничего. А самому наводить макияж, без команды, западло, ещё и трусом прослыть можно. Хотя глупо это".

– Давыденков, все уже в строю, где ты бродишь?
– орал начштаба майор Колчин на отсутствующего на плацу группника. Орал, но в ответ стояла лишь тишина.

– Давыденков!
– вновь рявкнул начальник штаба.
– Да где ты, мля, лазишь?

– Да иду я, иду!
– наконец-то отозвался командир третьей группы и, таща за собой рюкзак, вылез из-под палаточного полога.

– Почему так долго?
– шикнул на него командир роты майор Каретников.

– Разгрузку подгонял, - негромко пояснил капитан, втискиваясь промеж ротным и собственным командиром отделения. Рюкзак ввиду тесноты пришлось пристроить сзади.

– А раньше ты не мог?
– резонно заметил ротный.

– Да я думал нормальная она, - без тени смущения объяснил свою промашку капитан.

– Разговоры!
– одернул их начштаба, увидевший выходящего из палатки комбата.
– Равняйсь! Смирно! Равнение налево! Отставить! Право! Товарищ полковник, личный состав, убывающий на боевое задание, для проведения строевого смотра построен!

– Вольно, - скомандовал комбат.

– Вольно, - продублировал начштаба, и тотчас послышалось шевеление.

– Разговорчики...

– Начальники служб, ко мне...

... проверить, доложить...

..................строевой смотр закончен.

... напра-во. Шагом марш!

Привычное шуршание гравия.

В Чеченский полдень, несмотря на конец сентября, было ещё жарко. Даже душно. Но это днём. Стоило только сгуститься сумеркам, и вместе с темнотой начинал наползать холод. Поэтому с собой помимо обязательных на случай дождя плащ-палаток разведчики тащили свитера, теплые подштанники, а некоторые и спальники. У кое-кого имелись и небольшие туристические палатки. И, естественно, у всех поголовно коврики.

Выгрузившись у подножия горы - поросшего густым лесом хребта, и уйдя в глубину леса, спецназовцы со всевозможной скоростью начали подниматься к вершине. Алексей этого места не любил. В прошлом были тут некоторые моменты, которые заставляли его вздрагивать до сих пор, но это в прошлом. Сейчас же, по утверждениям ребят, которых они меняли, этот хребет был спокойным. Местные жители, кое-где починив деревянные ограждения, даже стали выпасать здесь крупнорогатый скот. Но коровы коровами, а повода сильно расслабляться не было. Алексей, определенный в первую тройку третьей группы, предсказуемо оказался в голове колонны. Как говорится, встревучесть встревучестью, а опыт - он и в Африке опыт. Двигался Алексей уверенно, с каким-то непонятным ему самому чутьём выбирая наиболее удобный и безопасный, особенно по части наличия мин, маршрут.

Первое ощущение чего-то неправильного пришло к нему на втором часу движения. Вроде бы и ничего такого, а что-то давит и всё. Как будто предчувствие нехорошего. А предчувствиям Кислицын - старший привык доверять, и потому, не долго думая, поднял руку, останавливая движение. Затем повернулся к идущему позади бойцу и двумя пальцами похлопал по плечу, этим самым вызывая к себе группника. Вскоре к застывшему в неподвижности старшему сержанту подошел насторожено озирающийся по сторонам Давыденков.

– Что тут у тебя?
– шепнул он, продолжая пялиться на окрестности.

– Сам не пойму. Тревожно что-то.

– Чего стоим?
– в пределах видимости появился ротный.

– Да вот, не по себе мне, - сознался Кислицын, - как бы чего не вышло.

– Чепуха!
– отмахнулся от него ротный.
– Первый выход, вот мандраж и колотит. Это как первый прыжок после большого перерыва. Меня вон тоже шибает. Всё мины под ногой жду. Обкататься надо.

– Товарищ майор, это другое. Не пойму что, но другое.

– Так, отставить панику!
– Каретников выдавил на лице улыбку.
– Пошли давай, нечего стоять, нам ещё топать и топать.

– Товарищ майор...
– начал было Кислицын, но жест ротного заставил его умолкнуть.

– Отставить, топаем!

– Серый, - Давыденков назвал ротного по имени, - может всё ж перестрахуемся? Давай я с одной троечкой по окрестностям налегке пробегусь. Час времени. Добро?

– Хрен с тобой, Артём, считай, что уговорил. Хочешь бегать, - бегай, если ног не жалко. Но сорок минут, не больше.

– Хорошо. Сорок пять.

Ротный усмехнулся.

– Не опаздывай!

– Мы успеем, - пообещал Давыденков, поспешно скидывая рюкзак.
– Алёш, бери свою тройку, и за мной.

– Парни, рюкзаки!
– в свою очередь скомандовал Кислицын и, дождавшись от бойцов готовности к движению, бесшумно скользнул вперёд.

Толстые старые буки перемежались молодой порослью. Свернув вправо, они вначале, не уходя далеко от отряда, проверили одну сторону хребта, затем, сделав петлю, вторую.

– Сейчас по хребту, метров пятьсот, и назад, - предложил группник, и старший сержант согласно кивнул. По всему получалось, все его опасения оказались фикцией. Ротный был прав - обычный предбоевой мандраж. И с этими мыслями Кислицын отправился по изначально предполагавшемуся пути движения отряда.

Они уже хотели было повернуть назад, и тут Алексей ощутил запах, легкий такой, где-то даже слегка сладенький запах - запах дыма. Остановился, уже четко прислушиваясь к своим чувствам, принюхался - сомнений не осталось: неподалеку курили коноплю. И тогда он понял, что не было никакого наития, не было никакого предчувствия, его ноздри, ноздри никогда не курившего человека, уловили этот расплывшийся по всем лесу запах. Возможно, это была одна - единственная молекула, и он, конечно же, не мог осознать и распознать этого запаха, но где-то в глубине подсознания её присутствие всколыхнуло забытые образы: тяжелый бой, убитые, раненые, кто-то приволок пакет с высушенной травкой. Трясущиеся руки разорвали полиэтилен, и над лесом поплыли дымные запахи. Командиры не препятствовали... Он не курил, но запах запомнился.