Бремя феодала

Огонь. Как много в этом слове. И одновременно как мало. Ибо это — всего лишь слова. А на самом деле огонь это то, что пробуждает рефлексы и инстинкты, главный из которых — самосохранение. Дикие животные до сих пор боятся огня, как… Огня. Только собаки, воспитанные человеком, относятся к нему спокойно. Того же волка можно отогнать простым факелом. Но и люди, привыкшие к нашему спутнику, и делающего первобытное дикое общество цивилизацией, сталкивающиеся с открытым огнём каждый день при готовке пищи или обогреве жилища… Даже они при виде стены огня в первую очередь вспоминают об инстинктах.

Смятение. Смятие рядов. Левая рука, указывающая на бандюков, сузила пламя до всего лишь большого, но цельного факела, задача которого прожечь тоннель страха, в который вломятся парни Сигизмунда, правая же, направленная на горожан, чуть не обуглившись от выбивающегося из под контроля жара, надавила свою стену вперёд, и та захлестнула бойцов с алебардами, заставляя их паниковать. Алебарда страшна против живого противника. Стена из пик или алебард не подпустит к строю нашу пехоту от слова «совсем», во всяком случае, в масштабах города. Но как отбиваться ею от первобытного страха и ужаса — от стены идущего на тебя пламени? Конечно, я знаю, что оно причинит врагу мало фактического ущерба. Но они-то об этом не знают!

И стражники дрогнули. Линия смотрящих в нашу сторону смертельных агрегатов на длинных палках, исчезла. И через мгновение, когда пламя почти опало, раздался уверенный выкрик Берни:

— Вперё-о-о-о-од!.. — И его десяток ломанулся на горожан, легко подступившись на ближнюю дистанцию. После чего началась кровавая баня, ибо щитов у парней не было, а достать мечи успели не только лишь все.

Дзеньк! Дзеньк! Звяк! Звяк! Выстрелы из арбалетов и луков, и снова один из бандитос получил эльфийской стрелой чётко в забрало, в прорезь для глаз. Захочешь так специально — хрен попадёшь! Я, вот, не попаду. Леголаска, блин! И скорость перезарядки почти как в фильме про хоббитов. Нет, не такая, разумеется, и тул со стрелами там, где ему положено — на боку, а не на спине, но орудует она луком быстрее любого моего воина-профи.

Выдаваемое «в эфир» почти потухшее пламя догорало, но я до последнего продолжал давить им, где мог. И успел увидеть, как на площадь вырвались бойцы Вольдемара. Некоторые держали в руках луки, и две стрелы тут же сорвались с тетив, разя стражников, успевших обернуться. Насмерть, нет — не понял — между нами было слишком много людей.

Потом Марко, тот самый, с которым мы дрались из-за его жены, накрыл мою тушку щитом, и предназначавшийся мне удар топором от одного из разбойников с глухим «бумц» расколол его надвое.

После всё поплыло, и больше ничего не помню.

Кавалерия. Мы её дождались. У нас получилось… С этой мыслью приятно терять сознание.

* * *

Спускался вниз в хорошем настроении. Из болячек беспокоила лишь температура, и я точно знал, что прорвусь и выживу. Ничего серьёзного, просто воспалённая рана. Там реально мясо почти до кости разрезано. Но вовремя обработанное спиртом, заживёт быстро, «как на собаке». Что поболит — не девица, потерплю; Рикардо был тем ещё утырком, но терпеть боль умел, это часть воспитания воина. И температура, с которой у нас берут больничные, тут считается мелочью, на которую не стоит обращать внимания. Что я и делал. А именно, переговорив с Йориком, которого нашёл Трифон, не стал форсировать и гнать людей за Бетисом и Вольдемаром (они делом заняты), а решил подождать всех до вечера — сами придут, и пока что спуститься в зал таверны пообедать. Чтобы развеяться, и чтобы показать людям, что жив, чтобы не было паники. Войско тут воюет, только пока есть предводитель, лидер. Умри я — и они разъедутся, «забив» болт вообще на всё. До понятий, принятых в регулярной армии, тут очень далеко.

Итак, мы победили. Но, конечно, в процессы вышел свой цирк с конями, гладко как всегда бывает только на бумаге. Внешние ворота взяли почти без проблем, парни группы… Какой там у них был номер? В общем, подъехали, спешились, захватили, подали со стены факелами знак за стены — всё чисто. И впустили наших, выехавших из леса. А вот на внутренних возникли проблемы — там нас ждали. В воинов сотни полетели стрелы, хорошо, что парни были готовы и пострадали только кони. Йорик вчера пробил, что стражники на этой башне каменного города увидели наши сигналы факелами и вспомнили, что тут вообще-то служба. Испугались, закрыли ворота и ощетинились. И когда с тыла подъехала и ударила вторая группа прорыва, дали бой; башня что — это башня, хоть с той стороны её атакуй, хоть с той — всё едино. Штурмом башню взять, даже с двух сторон, крайне непросто.

Тогда Вольдемар, вот уж блин оторва, оставил Йорика мельтешить перед воротами, а со своей сотней… Тупо объехал каменный город вокруг, через посад, и атаковал северо-западные ворота. Для понимания, прорваться с налёту хотели через юго-восточные. Против часовой, через рабочие нищие районы, проехали мимо восточных, где ворота тоже оказались запертыми, северных, и с северо-запада заехали без проблем, потеряв всего лишь время. Безалаберность стражи великая штука. Да и на осаждённой башне тоже молодцы — оказавшись в кольце, придурки, понимая, что через город гонец не пройдёт, что они блокированы, послали гонцов по стенам, которые побежали, на соседние укрепления. Гонцы по стене бежали конечно медленнее, чем ехала наша конница, хотя на тех же восточных воротах Вольдемара уже ждали… Но почему, блин, общую тревогу по городу так и не подняли? И проехав дальше, ещё четверть круга, тот проскочил, спокойно въехав с противоположной стороны города, а местная стража только под козырёк не взяла?

— Blya, Йорик, но как же, мать его, сигнальные горны? — не понимал я. — Да если б они дунули, да хотя б с восточных ворот…

— Горниста мы выбили стрелой, — усмехнулся будущий ярл. — На юго-восточной башне, где встали. А почему с восточной сигнал не подали… Да чёрт его знает! — он развёл руками — сам был в шоке. — Так что, вашсиятельство, не город это, а бордель. Чтоб захватить, достаточно просто на коняшке полпериметра обскакать. Я б коменданта местного казнил, честное слово. Повезло им, что не я тут стражей заведую.

— Хорошо, горниста вы прицельно выбили, но…

— Угу, и он упал с башни наружу. Уже нарушение, — поправил он. — Какого ты, сигнальщик, попёрся смотреть, что там? Ты в дуду дуди! А товарищи посмотрят и доложат.

— Пьяный был? — понял я. — ПьяныЕ былИ?

— А какие ещё? — искренне изумился хирдман. И я выпал в осадок от его изумления, честно. Гораздо больше, чем со всей этой ботвы. Что, на сухую на часах тут никто не стоит?

— Допустим, — согласился я. — Но… Второй горн? — Я вопросительно развёл руками. — На второй башне?

— Денег у них нет, — зло оскалился Йорик. — Магистрат на новые горны не выделял. Он у них один был, на всей башне. И горниста мы выбили — Вольдемар сказал не церемониться. Вас там двое, ты и Бетис, убей вас бандиты, и… — Он провёл рукой по горлу. — На всё королевство разборки будут. И мы с ним крайние.

— Что на поражение били претензий нет. — Я криво усмехнулся. Стражи полезли в бой сами, и в стычке с ними погибло трое наших. С ними, а не с «псами». — Но, mierda, денег на сигнальные горны не выделить…

Я заматерился. Ибо а что ещё оставалось? Похоже, Кудрины, Силуановы и Чубайсы не только у нас процветают. Тут их тоже хватает. Ибо Лунный Свет — на торговом пути, город-перевалка перед Картагеной, деньги тут есть. Нет желания выделять. А ещё, несмотря на стратегическую важность, внешний посад огорожен деревянным частоколом. С учётом отсутствия горнов, а, возможно, и иных важных гаджетов, о которых мы пока не знаем, так как не интересуемся… Это не считая раздолбайства тех, кто службу несёт и открыто бухает, и несение службы трезвым — нонсенс и исключение…