Бремя феодала

— То есть выкуп человека, который позже спас жизнь его сыну — для вас ошибка, — констатировал я. — Я думал, это называется прозорливостью, но, видимо, у вас в Картагенике это называется ошибкой. Сеньор де Лара! — вскочил я и положил руку на эфес. — Сеньор де Лара, вы оскорбляете память моего отца!

— Сеньоры, спокойно! Так мы ни до чего не договоримся! — ледяной голос наставника Берни.

Я немного опал. Нельзя так явно. Надо осаждать, дать вспылить сеньору. ОН должен меня вызвать. Сел на место. Де Лара тоже сел, тяжело дыша. Немного успокоился.

— Приношу извинения, сеньор Пуэбло, если сочли мои слова оскорблением памяти вашего отца. Я не хотел как-то принизить его заслуги.

— Также приношу извинения, — склонил я голову в ответ. — Он умер совсем недавно, и я слишком чутко реагирую на всё, связанное с его памятью.

Замяли. И какое-то время просто сверлили глазами друг друга, давая сами себе остыть.

— Значит, сия особь — вольный? — хмыкнул граф, и судя по глазам, в них запрыгали бесенята. Кажется, прокупил фишку, что может не выпустить его из города. Сука!

— Да, — спокойно кивнул я.

— И речи о его продаже не идёт?

— Нет. — Я покачал головой. — Более того, это мой человек, из моей свиты. И любой «наезд» на него — это «наезд» на меня. Законы Приграничья — только вместе мы можем противостоять угрозам.

Мои слова должны выглядеть, как попытка вытащить Трифона из дерьма. Сеньор граф улыбнулся — такое впечатление у него и создалось. Я расписываюсь в тактическом бессилии.

— Вот, вашсиятельство! — Детинушка тем временем, аккуратно ступая, принёс тубус, пергамент и писчие. Я щёлкнул пальцами, стараясь, чтобы он это увидел, и, кажется, тот намёк понял. Ибо встал прямо за плечом и натужно засопел.

Граф скривился, после чего не выдержал и вскочил, отодвигая стул:

— Пуэбло, чёрт побери! Если это твой человек — реши вопрос сам!

— А в чём дело? — Я делал вид, что собираюсь писать.

— Этот выродок смотрит мне в глаза!

Злость. Ненависть. Яд. Бессилие. Клятва мести в будущем — чего только не было в этом взгляде и жестах.

— Граф, какие проблемы? — придал я голосу безразличность. — Присядьте, мы будем писать письмо вашему сеньору. Ибо я вижу, что вы некомпетентны в некоторых вопросах, а потому готов подождать отмашку от его светлости из Картагены, погостив в Луз-де-ла-Луне ещё недельку.

— Пуэбло, не беси меня! — навис он надо мной. — А то я за себя не отвечаю!

— Я бесю? Поднял я кристально чистые глаза. — Чем?

— В каких это вопросах я некомпетентен?

— В экономике. Вы совершенно не понимаете, из чего формируется доход вашего герцогства, граф. Если хотите, я прямо скажу — сеньор де Лара, вы тупой! Вы «паритесь» о сотнях солидов там, где рискуете потерять тысячи! Это верх некомпетентности! А потому я буду обсуждать этот вопрос с вашим сеньором напрямую!

— Граф, вы забываетесь!

Мои вытащили клинки на пол-лезвия. Его люди — тоже. Вскочил, держа ладонь на эфесе, и Бетис. Только я сам, он и наставник Берни сохранили хладнокровие.

Я картинно отложил перо, уже смоченное чернилами. Приподнялся, как и сеньор, опираясь на столешницу.

— Я? Нет, ни в коем случае! Я просто умею считать деньги. Я предлагаю вам заказ на сто тысяч пик. При цене пики на сей день в розницу около ста солидов это двадцать тысяч солидов. Это, мать вашу, сеньор де Лара, половина годового дохода королевства! Это десять доходов моего графства! А вы ратуете за то, чтобы я вернул жалкие несколько сотен. Сотен! Вы идиот, граф де Лара! А потому я буду писать вашему герцогу, пусть пришлёт сюда другого, более адекватного представителя!

Сопение. Только тут до родственничка его сиятельства дошла глубина невежества. Обернулся в стороны, зырк, зырк. Хренушки, я специально устроил шоу для его людей — чтобы подтвердили, я ДЕЛАЛ такое предложение. Не отвертится. А по поводу производства пик — буду договариваться с северянами. Эстер уже подъезжает к владениям Мурсии, скоро должна отписаться. Я о новостях узнаю только когда вернусь, голубь полетит в Пуэбло, но что-то там должно быть.

Но мой наезд и оскорбление потонули в порядке цифр упущенной прибыли. Графу настолько сильно взгрустнулось, что он проглотил моё «дурак» и «идиот». И даже на Трифона не смотрит. Значит пусть это выглядит хреново, но надо форсировать события по худшему сценарию.

— А ещё меня любят женщины, — продолжил я, вкладывая в голову иронию. — «Любят» — это когда сами. Когда не надо их для этого хватать посреди улицы и тащить в карету. Да-да, сеньор де Лара, представьте себе, они в мою карету сами запрыгивают! Только позови! Не знаю, кем надо быть, чтобы при вашем богатстве, статусе и внешности вас не любили женщины. Я вам сочувствую, граф! Весьма сочувствую!

Оценочный спокойный взгляд. Понимание. Взгляд на моих воинов. На продолжающего нагло смотреть (я ж его не прогонял) Трифона. На Берни и его наставника. Снова понимание. Теперь момент истины — он может меня послать и выкатить встречные условия по дипломатической линии, как спецпредставитель. Но может и согласиться на дуэль, бросив вызов, к которому его подталкиваю. И он купился. Всё взвесил и принял судьбоносное решение. На мой взгляд глупое, но на то я и Лунтик, чтоб не понимать менталитет графов, впитанный с молоком матери.

— Здесь и сейчас! — бросил де Лараспокойным сухим голосом. В его глазах появились холод и сталь — всё, чел готов драться, убивать, рвать и метать. И в отличие от меня, у него в этом деле есть опыт. — До смерти. Без ограничений.

— Сейчас — да. Но — на улице перед таверной. — Я развёл руки в стороны. — Там свободнее.

Он осмотрелся вокруг.

— Идёт.

— Но ваше сиятельство…

— Сеньор граф, но как же… — Это к нему бросились его люди. Однако гордый извращенец решение принял и не собирался менять, шёл к выходу, расталкивая телохранов с пути.

— Брат, ОЧЕНЬ надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, — прошептал Бетис, хлопая меня по плечу.

* * *

Переоделся быстро — Трифон заготовил кольчугу загодя. Ту самую, в которой был на прошлую дуэль, бахтерец с грудными пластинами. И открытый норманнский шлем. Воины де Лары смотрели на это косо, но мне было пофиг. Графу принесли роскошный доспех — цельнометаллический, с толстой грудной пластиной, мощной юбкой, поножами и наручами. Навскидку — максимально труднопробиваемый из возможных. И шлем под стать — бацинет, но не с прорезью для глаз, а с рядом дырочек. Нечто турнирное. Но тут же, похоже, знали о стене огня и других моих приёмах одарённости и пошли по пути наименьшего риска. Доспех турнирный, и граф наверняка не один десяток часов убил, чтобы быть с ним единым целым. И прорези для глаз наверняка не настолько сильно и напрягают — он УМЕЕТ через них ориентироваться.

По оружия — я вновь выбрал дагу и одноручник. Ибо ими владеть учил Вольдемар, а самая короткая дорога — это та, которую знаешь. Особенно если это дорога к победе.

— Он левша, — произнесла эльфа, сквозь прищур наблюдающая, как разминается де Лара.

— Спасибо. Буду осторожен.

Де Лара также выбрал одноручник, но во вторую руку взял щит. Осторожный, гад.

Через четверть часа, когда мы оба были готовы и размялись, вперёд вышли наши секунданты. Разумеется, моим был юный герцогёныш — как иначе?