Бремя феодала

— Следующий будет без упреждения, на поражение, — предупредил я. — Ну что, сучок, будем разговаривать как люди, или продолжим мериться писюнами, у кого длиннее?

Со всех сторон снова раздались смешки.

Сеньор де Лара огляделся, оценив состояние и моральный настрой собственного воинства. Проникся абсолютной расслабленностью и спокойствием наших, вышедших из церкви. И сделал правильные выводы.

— Кто ты такой? — спросил он, снова повернувшись ко мне. Гонора в его голосе было куда меньше.

— Рикардо, сто семнадцатый граф Пуэбло, — вновь честно ответил я.

Он уже понял. Ибо лишь кивнул.

— А это Бернардо Тринадцатый, наследник герцога Бетиса, — представил я коллегу по демонстрации флага. — Берни, подойди! — крикнул коллеге за плечо.

— Бернардо, сын Бернардо Бетисского Двенадцатого, — подошёл и вежливо представился коллега, но взгляд его при внешней расслабленности был тяжел, как свинец. К бою он готовился наравне с нами.

— Очень приятно, юный сеньор. Роберто, граф де Лара, — отрекомендовался с нужной величины поклоном сеньор. — Посланник его светлости герцога Картагенского. Сеньоры, — на меня граф зыркнул с опаской и пренебрежением, — что-то здесь слишком людно. Прошу, пройдёмте куда-нибудь в тихое место, чтобы обсудить возникшие между нами вопросы и противоречия.

— Давайте в нашу таверну, — предложил Бернардо. А я как раз открыл рот предложить магистрат. Не судьба.

* * *

Он оказался туп. Непроходимо. А ещё высокомерен. Пусть мы оба графы, но он — вассал местного герцога, а я — короля, у меня «федеральный» уровень. На самом деле я по сути маркиз, ибо в моём графстве есть территория, претендующая собственное на вассальное графство — Лимессия. Или маркграф, если на немецкий. Но слово «Марка» тут отсутствует — нет такого титула.

Однако даже то, что я вассал короля, и моё графство — провинция, делает меня выше него, вассала равного мне герцога. А то, что я младше по возрасту, вообще не даёт ему преимуществ — мы в сословном обществе, статус важнее любых иных факторов. Но граф де Лара вёл себя, как шулер, играющий краплёными картами, зная, что я знаю, что он играет краплёными, но ничего сделать не могу. И в какой-то мере сукин сын был прав. Не могу. Точнее не мог бы Ричи на моём месте, но меня никто и не должен воспринимать Лунтиком.

— Сеньор Пуэбло, я уже три раза произнёс это, — с напускной усталостью произнёс собеседник. «Как ты меня достал, мальчишка», — слышалось в его голосе. — Я не ставлю под сомнение все указанные вами пергаменты. С согласен с тем, что данные люди… Промышляли нехорошим на вашей территории и территории герцогства Бетис. — Опасливый взгляд на Бернардо — меня тип вообще ни во что не ставил, а Бетиса нервировать опасался.

«За Бетиса и ссору с ним сеньору прилетит, — усмехнулся я про себя. — Не то, что обидеть подростка, последнего в роду, на которого окрысился сам король, и которого завтра хотят сделать разменной монетой Высшие Силы, „рулящие“ королевством».

— Я ни коим образом не претендую на казну данного отряда — вы в своём праве. Но! — поднял он палец вверх и жёстко отрезал. — Вы ОБЯЗАНЫ вернуть аванс, заплаченный моим сеньором этим людям. Возвращаете аванс — и можете делать что хотите, герцог Картагенский не имеет к вам претензий.

— Сеньор да Лара, давайте возьмём паузу и встретимся здесь же после обеда? — попросил я, скривившись и картинно потирая виски. В глазах собеседника сверкнуло победное выражение, после чего он милостиво согласился:

— Кончено, сеньоры. Ваше сиятельство, ваша светлость… — Кивок нам, после чего граф встал, оправил камзол и двинулся на выход. Трое стоявших за спиной его воинов двинулись следом. Остановиться сеньор граф решил в другой таверне — что правильно, вдруг они захотят сжечь эту вместе с нами?

Я тоже поднялся, вымученно вздохнул и бросил стоящему сзади Лавру:

— Всех офицеров в мою комнату. Берни, подходи через четверть часа.

— Итак, Вольдемар, начнём с тебя. — Офицеры и союзники расселись на всех доступных предметах мебели. Я сам сел на подоконник — окно предварительно закрыл. Номер роскошный, со стёклами — круть! Детям постиндастриала не понять. Кровать, слол, стулья и даже сундук в углу — всё было оккупировано ближниками.

Наставник прокашлялся.

— На воротах наших вначале скрутили. Местные ударили с тыла, помогли — там без шансов было. Хорошо, что ты приказал не противиться — пролилась бы кровь.

— Били не сильно? — нахмурился я.

— Не чтоб убить, — витиевато ответил он. — У парней синяки и ссадины, порвали две кольчуги. Но жить будут. Унижать — не унижали, так что претензий у меня нет. Сейчас всех отпустили, но все ворота у них в руках, наших прогнали отовсюду. Люди герцога втянулись в город, по моим данным их три сотни, не меньше. Главный — один из баронов герцога. Граф не командует напрямую — он посланник, представитель его светлости, дипломат. А армией руководит барон.

— Видимо ждали мобилизацию, потому так долго ехали, — заметил Йорик.

— Капец они метеоры! — потянул я, но удивлён не был. С другой стороны, ради нас мобилизовали три сотни вассального ополчения — значит наш отряд серьёзно воспринимают армией вторжения. Это плохо.

— Их больше нас, и вооружены для боя, — продолжал Вольдемар. — А с учётом того, что в этих стенах ещё и городская стража… Рыпаться нам нет смысла, и смысла держать наших в плену нет — пара десятков с башен картины не изменит.

— Плюс городское ополчение из лавочников, — скривился дядька Берни.

— В общем, все ворота под контролем. В городе полно их патрулей, — продолжал Вольдемар. — Если навалятся — мы умоем их кровью, но шансов победить нет. Задавят.

— Они приехали без заводных, — а это Йорик. — И уже взяли под контроль все ключевые точки города. Если начнём пробиваться — тоже умоемся кровью.

— Но вырвемся? — нахмурился я.

— Вырвемся. — Йорик опустил глаза. — Но от силы с половиной ребят. И раненых придётся бросить. А потом нас встретят по дороге к Каменной Переправе.

— А может и не встретят, — возразил Вольдемар. — Ушли — и слава богу. Это высокая политика, выгнали тебя, Ричи, из города — а дальше ты не мешаешь.

Чёрт. Всё логично. Но ты попробуй вначале выберись!

— Рикардо, ты меня извини, — взял слово Бетис, — но я не смогу тебя поддержать, если решишь прорываться.

— И ты, Брут! — деланно воскликнул я. Он развёл руками.

— Ты — владетель. Над тобой только король и бог. А надо мной отец, и он не простит самовольства, если поссорю наши герцогства. Особенно в свете грядущих непоняток — кто с кем против кого. Нам ещё один фронт не с руки.