Бремя империи
Шрифт:
Через линию щитов прорвался один из санитаров батальона, следом бежали еще двое солдат, раскладывая на ходу пластиковые носилки…
Клинов проскочил щитовую линию жандармерии, едва не сбив с ног одного из жандармов, бросился вперед. Толпа в основном занимала проезжую часть, тротуары тут были выше проезжей части, и народа на них было относительно немного. Увернулся от одного удара, резким тычком свалил на руки своих дружков второго. Получил и сам, но снаряжение смягчало удар – удержался на ногах. Все взаправду, все – как на полигоне, где одному нужно на время пробиться сквозь целую
Выскочил, не сбавляя ходу, огляделся – улица тут делилась на две части и была небольшая площадь. Если смотреть на реку Казанку и принимать это за двенадцать часов, то гостиница «Казань» была на десять часов, позиции его роты – на шесть часов, а на семь и восемь часов резко вверх уходили две улицы, разделенные большим, метров двенадцать высотой холмом – эти улицы как будто были выкопаны в теле холма. Прорываться надо было к гостинице – но толпа бурлила везде, и самым простым было – подняться на этот самый холм, там почти никого не было. Вот только снайпер – на холме как раз и станешь целью.
Что-то прошло совсем рядом, что-то очень быстрое – и капитан вдруг понял – пуля. Стоять на месте нельзя, надо двигаться. За спиной послышался болезненный выдох – в кого-то попали…
– Барсов, Тищук, Парубов – доклад! – проговорил капитан уже на бегу.
– За тобой, десять метров!
– За тобой, пять метров!
– За тобой, пять метров!
– Работает снайпер! Не останавливайтесь!
– Я Воздух-два. – Доклад одного из пилотов вертолета вклинился в радиообмен. – Наблюдаю позицию снайпера, жду приказаний.
– Спугните его, – прохрипел капитан, – только спугните, живьем его надо.
– Вас понял.
Над площадью, почти неслышный в гуле винтов, рокотнул пулемет, потом еще раз.
– Я Воздух-два, снайпер сворачивается.
– Наведите нас на него. Займите позицию над гостиницей!
– Вас понял!
– Стоять, сказал! – Майор стоял один против толпы, потрясая пистолетом. – Имам ранен, а вы!!! Его в госпиталь надо!
Зрелище русского жандарма, так яростно защищающего человека чужой ему веры и неудобного власти, кое-кого в толпе отрезвило. Но не всех.
– Его русские убили! – крикнул кто-то.
– Какие на… русские, ему в грудь выстрелили, не в спину, я сам видел! – крикнул Мурад.
Отвлекшись, майор наклонился к санинструктору.
– Что?
– Задето легкое. Я что мог, сделал, господин майор… – Санинструктор прилаживал капельницу. – Надо в больницу его. У нас минут тридцать, не больше.
Майор склонился к плечу.
– Первый на связи! Машину сюда, срочно, я перед первой линией заграждений! Мою машину, живо!
– Вас понял!
Цепляясь за землю руками и ногами, капитан, подобно обезьяне, вскарабкался на крутой холм – и покатился вниз. Так быстрее, нельзя терять ни секунды. У подножия холма на обратной стороне вскочил на ноги, звезданул хуком слева рванувшегося к нему молодчика-погромщика, снова бросился вперед.
– Сбор у центрального входа в гостиницу! Живее! Воздуху – доклад!
– Я Воздух-два, снайпера не наблюдаю, выходы из гостиницы под контролем.
Винты вертолета рубили воздух точно над гостиницей, вертолет висел метрах в тридцати над ней, чтобы держать под контролем
не только парадный вход, но и остальные. Все входы на первом этаже были не только заперты, но и закрыты деревянными щитами против погрома.Первым подбежал старший лейтенант Тищук, затормозил у стены, переводя дыхание и поудобнее перехватывая автомат с откинутым прикладом. Вся форма Тищука была порвана, на правой руке набухала красным царапина…
– Чуть не порвали, гады… – Тищук явно отмахивался прикладом автомата. – Что же они озверели-то так?
– У тебя рука правая, – показал капитан.
– А и бес с ней. Выживу.
– Залепи, – командирским тоном сказал капитан, – пока время есть. Заражения только не хватало. Давай, сам залеплю.
На то, чтобы достать из аптечки кусок широкой клейкой ленты – клей был специальный, бактерицидный, – расширить ножом разрез на форме и закрыть рану пластырем, потребовалось секунд пять. Когда лента легла клейкой частью на рану, старлей страдальчески сморщился…
– Лучше бы до санпункта дотерпеть.
– Помолчи.
Барсов и Парубов уже были здесь, в состоянии не намного лучшем. Пользуясь моментом – народа у самого крыльца гостиницы было немного, – они тоже быстро приводили себя в относительный порядок.
– А это кто еще такой? – нахмурился капитан.
Рядом стоял татарчонок, лет шестнадцати, в объемной зимней, несмотря на лето, куртке, с палкой – но никакой агрессии не проявлял.
– Ты кто?
– Я Рамиль, – коротко ответил татарчонок, – я видел. Из окна стреляли, я видел.
Капитан на секунду задумался. С одной стороны – на хрен он ему тут нужен, этот Рамиль с его палкой. Только гражданского не хватало ему.
– Чего хочешь?
– С вами хочу. Эту мразь поймать.
– Эта мразь стреляет.
– Пускай. Я не из пугливых.
А с другой стороны – вон что делается. Если с ними будет местный пацан – он скажет, если что, как было. Ему – поверят. Им – уже нет.
– Господин капитан, я за вами через холм бежал. Я справлюсь, я сильный. – Татарчонок как будто читал мысли капитана.
– Держись за нами! – принял решение капитан. – Что скажем, выполнять без рассуждений! Начнется стрельба – падай на землю и лежи ничком, пока не закончится!
– Спасибо, господин капитан!
Капитан уже не слушал – он бросился к двери, главному входу в отель, забарабанил со всей силы. Дверь не открывали.
– Открывайте!!! Открывайте, б…ь, е… вашу мать! Стрелять сейчас на… буду, разнесу тут все к…!!!
Трехэтажный мат капитана, как ни странно, возымел действие – сдвинулся в сторону тяжелый, сколоченный из досок щит, к стеклянной двери подошел человек. Штурмовой карабин двенадцатого калибра на его плече совсем не сочетался с красным пиджаком [155] .
– Открывай! Открывай, сказано. Почему не открывал?!
– Вдруг погромщики?
– Так, может, мы и есть погромщики?
155
Красный пиджак означал, что перед вами – официант, служащий отеля и т.д. – в общем, обслуживающий персонал. Так что «новые русские» напрасно ввели моду на красные пиджаки – у понимающего человека она, кроме смеха, ничего не вызывает.