Бремя командира
Шрифт:
— Конечно, отец.
В малой гостиной их уже ждали.
— Ваши высочества!
Темноволосый мужчина средних лет поднялся навстречу гостям. Он встретил их в свободном костюме из дорогого бархата. Тёмные волосы хозяина дворца были аккуратно зачёсаны назад, а на пальце блестел ранговый перстень с крупным рубином. Дмитрий Павлович почувствовал себя оскорбленным. Какую же наглость нужно иметь, чтобы встречать представителей императорской фамилии в домашнем!
— Николай Владимирович, — коротко кивнул старший Павлович. — Благодарим за приглашение.
— Что вы, Дмитрий
Из соседней комнаты вышла женщина лет шестидесяти. Полностью седоволосая, невероятно стройная, на грани болезненной худобы. На её пальце также красовался такой же рубиновый перстень, но он мерк на фоне других ее украшений.
— Разумеется, Николенька, — улыбнулась женщина. — Добро пожаловать, дорогие родственники.
Дмитрий Павлович тут же склонился в поклоне и приблизился, чтобы поцеловать руку дальней родственницы.
— Ирина Александровна, — выдохнул он. — Счастлив вас видеть.
Павел Дмитриевич тоже поцеловал руку женщины, которая годилась ему в бабушки. Дама внимательно рассматривала его и, очевидно, оказалась удовлетворена увиденным.
— Что ж, господа, прошу к столу за чай, — широким жестом хозяин дома пригласил гостей занять места.
Ирина Александровна чуть заметно улыбнулась, но её глаза оставались холодными и внимательными. Слуги, едва слышно передвигаясь по комнате, подали всем чай и предложили лёгкие угощения — изысканные пирожные и бутерброды. Хозяева предложили крепкие напитки, но Дмитрий Павлович отказался.
— Николай Владимирович, мы пришли обсудить насущные дела. А их лучше вести на трезвую голову.
Ирина Александровна велела всем слугам уйти. Павел внимательно наблюдал за отцом и заметил, что даже князю крови с трудом удавалось сдерживать раздражение. Он тяжело опустил чашку на блюдце, издав звонкий звук, и подался вперёд.
— Я пожертвовал своей дочерью ради ваших интересов, — начал он, его голос дрожал от негодования. — Но теперь неудачная попытка устранить её теперь грозит обратить внимание на нас всех! Это угрожает делу! И я требую объяснений.
Ирина Александровна подняла на него ледяной взгляд.
— Вы знали, на что шли. Екатерина Дмитриевна предала вашу семью и наше дело. Её побег стал не только актом непослушания, но и прямым риском для успеха всего плана. Вы ведь сами понимаете, что от вас она могла что-то услышать, что-то узнать. И если она расскажет это врагам, — Ирина Александровна наклонилась чуть вперёд, — то всё, что мы так долго строили, рухнет в одночасье. Наши друзья в Спецкорпусе сделали все точно, но Екатерина Дмитриевна оказалась крепче, чем ожидалось.
Дмитрий Павлович сжал кулаки, явно с трудом удерживая себя от резких слов, но тут заговорил Павел Дмитриевич.
— А теперь после покушения Екатерина находится под защитой всего Спецкорпуса и лично Алексея Николаева, — тихо напомнил он, глядя прямо в глаза женщине. — И этот парень не так прост даже помимо статуса Черного Алмаза. Он слишком опасен, чтобы его недооценивать. Если мы собираемся устранить Катерину, то от него тоже нужно избавиться. В противном случае вся операция окажется под угрозой.
На
мгновение в комнате воцарилась тишина, а затем Николай Владимирович заговорил, не отрывая взгляда от своей чашки:— Мы предпримем необходимые меры, — сказал он спокойно. — Повторная попытка устранения Екатерины будет.
— А что с Николаевым? — напомнил Павел Дмитриевич. — Да, Катерина могла что-то подслушать, но Николаев опаснее. Его тоже нужно убрать.
Дмитрий Павлович кивнул.
— Согласен. К тому же Николаев четко продемонстрировал свою позицию — он верен императору и его ближайшей родне.
Николай Владимирович поставил чашку с чаем на стол, откинулся на спинку кресла и посмотрел на Дмитрия Павловича с видом человека, который уже давно принял решение и теперь лишь наслаждается процессом.
— Страсти должны немного улечься, — сказала Ирина Александровна. — Когда они посчитают, что угроза миновала, мы нападем. А сейчас нам и без этого есть чем заняться. Спецкорпус сам по себе становится большой проблемой. Мы рассчитывали, что Павел Дмитриевич станет нашим доверенным лицом в его стенах, но после вашей преступной оплошности пришлось наспех придумывать другой план.
— Мы уже работаем над тем, чтобы добавить проблем Шереметевой. Ее неподкупность и лояльность государю делают её неудобной фигурой. Пока она возглавляет Спецкорпус, наши действия ограничены. Мы должны дискредитировать её и посеять хаос в стенах корпуса. Это должно стать не только ударом по ней лично, но и по всей системе, которую она возглавляет.
Ирина Александровна кивнула, поддерживая мысли сына.
— Чем больше хаоса мы посеем в Спецкорпусе, тем быстрее Шереметева начнёт терять контроль. Спецкорпус намеревались сделать бастионом порядка и дисциплины, но если превратить его в источник нестабильности, её репутация рухнет. Мы уже начали действовать. Будем постепенно расшатывать обстановку изнутри.
Дмитрий Павлович переглянулся с сыном.
— Но этого недостаточно, — возразил он. — Чтобы полностью подорвать репутацию Шереметевой, нужно что-то большее, чем просто внутренняя нестабильность. Мы должны ударить по её связям с государем, показать её неспособность контролировать ситуацию. Разумеется, лучше всего было бы устранить ее физически и поставить на ее место более сговорчивую фигуру…
Ирина Александровна покачала головой.
— Вы много от нас требуете, ваше высочество. Мы обещали свою помощь в реализации ваших амбиций, но пока что всю грязную работу выполняем мы. Что же вы готовы дать нам взамен?
— Когда не останется других линий, кроме нашей…
— Не «когда», а «если», дражайший родич, — перебила Дмитрия Павловича женщина. — Если не останется других линий, которые могли бы унаследовать трон, тогда, безусловно, вы пообещаете нам золотые горы. Но что сейчас, Дмитрий Павлович? Какой вклад вы намерены внести?
Павел взял слово.
— Виктория выйдет за великого князя Владимира Кирилловича. А затем, с учетом его почтенного возраста… Полагаю, вскоре моя сестра окажется молодой и очень богатой вдовой… И мы готовы готов отдать ее руку вам, Николай Владимирович.