Бремя командира

— Ну, где же его носит? — едва слышно проворчал я. Времени было в обрез.

Я остановился, прислушиваясь к тихому эху собственных шагов. Вокруг — пустота. Лишь редкие лучи заходящего солнца пробивались через узкие окна. Я огляделся, стараясь уловить присутствие кого-либо. Никого. Это был идеальный уголок для тех, кто искал уединения.

Пройдя дальше по коридору, я, наконец, заметил фигуру, скрытую в полумраке. Безбородко стоял у стены — сосредоточенный и настороженный, как хищник, готовый в любой момент сорваться с места в прыжке. Как только он увидел меня, его глаза сверкнули смесью тревоги и недовольства.

— Николаев, — прошептал он, оглянувшись через плечо, словно кто-то мог подслушать, хотя в этом месте и без того было тихо. — Где тебя носило? Меня скоро хватятся!

Я кивнул и подошёл ближе, пытаясь не издавать лишнего шума. Сюда не должны были заходить, но следовало быть настороже.

Аполлон снова оглянулся по сторонам и только потом сунул руку в карман кителя. Он вытащил небольшой сложенный кусок бумаги и протянул мне. Взяв его, я развернул записку и пробежал глазами по строчкам:

«Мы знаем о твоих амбициях. Если хочешь справедливого командира для своего отряда и достойного отношения к своим однокурсникам, подай сигнал. Верность истинным ценностям будет вознаграждена. Прикрепи завтра ранговый значок на левую сторону кителя. С тобой свяжутся.»

Я нахмурился, прочитав содержание записки. Интриги, снова интриги.

Безбородко, как и я, еще не получил свой ранговый перстень. Их изготавливали на столичном Монетном дворе — том самом, в Петропавловской крепости, где мы с Андреем сражались с Искажением.

Каждый перстень изготавливался вручную, для них использовались только особые виды драгоценных камней, каждый для своего ранга. И процесс занимал несколько месяцев, а само вручение называлось Драгоценной церемонией. Это было ежегодное пышное празднество в Зимнем дворце, где перстни вручал сам император, а затем давали бал — самый яркий в осеннем сезоне.

Но до получения перстня мы были обязаны носить значки-символы своего ранга. Их следовало крепить на правую сторону груди.

— Это не шутка, Алексей, — голос Аполлона был резким, в нём ощущалось напряжение. — Я нашёл эту записку в кармане своего кителя после занятий. Её мог подбросить кто угодно.

Я внимательно вгляделся в его лицо, пытаясь понять, не пытался ли он меня обмануть. Аполлон не был из тех, кто легко поддаётся панике, но сейчас в его глазах был явный след беспокойства. Нет, все же не похоже, что он лгал.

— Ты думаешь, это связано с тем, что случилось в последние дни? — спросил я, вернув ему записку.

Аполлон кивнул:

— Наш конфликт давно перестал быть только между нами, Алексей. Многие за пределами нашего отряда знают об этом. Слухи разлетаются, как ветер. Я сначала подумал, что это шутка. Но чем больше обдумывал, тем больше допускал, что за этим могут стоять те, кто испортил стенды твоим именем. Может, они даже связаны с инцидентом с Катериной…

Он был прав: слухи и интриги плелись везде, как паутина, и кто-то явно пытался использовать наш конфликт для своих целей.

— Что ты собираешься делать? — спросил я.

— Я ничего никому не рассказал, — ответил он, сжав губы. — Пришёл сразу к тебе. Мне не нравится вся эта ситуация, но если кто-то пытается втянуть меня в свои игры, я не собираюсь играть по их правилам.

— Аполлон, — я снова огляделся по сторонам, — это похоже на то самое тайное объединение, о котором мы говорили раньше. Они действуют исподтишка, через мелкие шаги, через интриги. Мы не можем просто игнорировать это. Тебе придётся выполнить то, что сказано в записке. Прикрепи значок и посмотри, что будет дальше.

Он мгновенно нахмурился.

— Ты хочешь, чтобы я подыгрывал им? Это идёт вразрез с моими принципами, Алексей. Я не люблю интриги, и мне не нравится эта ситуация. Я предпочитаю честность.

— И я тоже, — спокойно сказал я, хотя внутри кипели противоречия. — Но иногда, чтобы победить врага, нужно играть по его правилам. Пусть думают, что контролируют ситуацию. Расслабятся — допустят ошибку.

Аполлон долго молчал, обдумывая мои слова. В его глазах вспыхнуло раздражение, но он взял себя в руки и кивнул, хотя неохотно.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Я сделаю это. Но мы должны продолжать изображать наш конфликт перед всеми. Никто не должен знать, что мы теперь сотрудничаем. Даже наши одногруппники.

А он молодец. Начал понимать, к чему я клонил.

— Согласен. Знать об этом будем только мы двое. Ни Юсупов, ни Лёва, ни Эристов. Никто. За каждым могут следить, — добавил я.

Мы стояли в мрачной тишине пустого коридора, только слышался едва различимый шум за стенами корпуса. Аполлон, явно не в своей тарелке, вдруг вздохнул и посмотрел мне прямо в глаза.

— Есть ещё кое-что, — его голос прозвучал тихо, но настойчиво. — Мне нужно, чтобы ты сделал одну вещь.

— Какую? — я нахмурился, чувствуя, что сейчас наверняка прозвучит нечто странное.

— Ударь меня.

Я моргнул, не веря своим ушам:

— Что?

— Врежь мне, Алексей. Мне нужен синяк или ссадина. Чтобы это было заметно, — его глаза вспыхнули решимостью, но в голосе сквозило напряжение. — Я собираюсь использовать это для своей миссии.

Вот это я понимаю — радикальный подход. Аполлон смотрел на меня с такой серьёзностью, так решительно, словно собирался идти на голгофу. И мне почему-то стало смешно. Но парень не шутил. Воспитанный боевиком, он, судя по всему, был немного профдеформирован.

Не то чтобы я так сильно любил бить людей, но просьба, да еще из уст вредины Безбородко казалась ироничной и уж очень соблазнительной.

— Уверен? — переспросил я, не сдержав улыбки. — Меня ведь дважды просить не нужно.

— Бей давай! Это часть плана. Нужно, чтобы они увидели конфликт и его проявление. Побои как оскорбление — идеально. Я собираюсь показать им, что действительно готов к этой «игре». Они подумают, что я увлёкся местью, что готов на крайние меры.

— И ты думаешь, они поведутся на такой очевидный трюк?

— Это будет дополнительный аргумент. Не думай, что если я держусь подальше от интриг, то не знаю, как они работают. Придумаю, как все сплести. Так что бей давай. Для обоих стараюсь. И для Катерины. Если она пострадала по их вине…

Ситуация и правда принимала неожиданный оборот. Но решительность Безбородко даже вызвала у меня уважение. И, судя по тому, как дрогнул его голос и сжались кулаки при упоминании Кати, кажется, он не очень-то и ровно к ней дышал…

— Ладно, пусть лучше ты, чем они найдут кого-то другого. Но без глупостей, Аполло. Просто сделай то, что сказано, а потом жди. Сам никого не ищи.