Бремя страстей

Муж ее, с грустью подумала Кэссиди, всег­да был сложным человеком; его всегда трудно было понимать. И трудно, порой невозможно любить!..

— Чейз,— тихо прошептала она, надеясь, что он ответит ей. Но он опять ушел в себя. — Уилсон, помощник шерифа, хочет поговорить с тобой… У него к тебе масса вопросов. О по­жаре и о человеке, с которым ты был…

Он никак не отреагировал на ее слова. Неу­жели ему абсолютно все безразлично? Она предприняла новую попытку.

— Возможно, ты слышал наши разговоры и знаешь, что он, вероятно, не выживет. Он потерял слишком много крови. Скажи мне, Чейз, кто это был? Как зовут этого человека?

Глаз остался закрытым.

— Чейз, пожалуйста, скажи, ты должен это знать.— Она потянулась к его руке, и он вздрогнул.— Чейз…

Его глаз вдруг широко раскрылся.

— Не смей! — прохрипел он совершенно неузнаваемым голосом. — Не смей трогать ме­ня.— Наконец он повернул к ней свой страш­ный глаз — голубой зрачок, залитый кро­вью.— Никогда не… прикасайся ко мне.

Кэссиди стало не по себе. В его словах было столько ненависти!

— Скажи мне только о человеке, с которым ты был, —т настаивала она, не желая отступать, хотя сердце ее билось так сильно, что она едва могла дышать. Взгляд его холодил ей душу, но она уже не могла не выпалить того, что, как она знала, было правдой. — Это ведь Бриг, не так ли? Я знаю, ты всегда убеждал меня в том, что он мертв, по крайней мере для нас с тобой, но… я никогда не верила этому. — Голос ее сорвался от волнения.— Скажи, зачем ты встречался с Бригом? Что произошло между вами?..

— Бриг мертв!

— Еще нет! Он— здесь, в реанимации, умирает…

— Я думал, что мы уже давно все… об­судили и ты…— Голос его был тих, но суров, а пальцы, несмотря на повязку, сжались в кулак.

— Я… всегда считала, что ты нарочно пы­тался меня убедить в его смерти, хотя на са­мом деле…

— Ради всего святого, Кэссиди, выбрось это… из головы! Он… исчез. Исчез уже семнад­цать лет назад. Смирись с этим…

Она вскочила со стула и так крепко сжала в руках металлическое ограждение кровати, что пальцы ее побелели. С изумлением глядя на него сверху вниз, она вдруг поймала себя на мысли, что думает о том, почему отка­залась ради этого мужчины от своих мечта­ний, своей карьеры. Почему вышла за него замуж.

— Тогда, кто же это был, Чейз?

— Я… не знаю.

— Как же так, Чейз?.. Ты опять окружаешь меня какой-то каменной стеной. Если этот не­счастный не Бриг, тогда кто, хотелось бы мне знать? Почему ты прикрываешь его? Знаешь ли ты, что страховая компания уже подняла шум, будто лесопилка сгорела не случайно. Им нуж­но лишь найти виновника!

— Зачем мне это?..

— Во-первых, чтобы получить страховку, а во-вторых, чтобы не выглядеть подлецом в глазах людей, которых ты лишаешь работы вслучае закрытия производства. Страховая компания считает, что заготовленного леса хватило бы на несколько лет и гораздо при­быльнее поджечь лесопилку, чем продолжать работу себе в убыток.

— И заодно заживо… сгореть самому? — тихо спросил Чейз. Каждое слово давалось ему с большим трудом, лоб покрылся потом.

— Скажи, что случилось, Чейз! Этот по­жар — действительно трагическая случайность или…

— Ты никогда не верила мне!

— Ты не прав, Чейз! Детектив Уилсон вы­сказал предположение, что, возможно, я сама учинила пожар.

— Уилсон — идиот!

— А я просто хочу докопаться до правды.

— Знаю. Ты же репортер!..

Пальцы Кэссиди разжались. Ей вдруг стало не по себе. Действительно, что она творит! Чейз едва пришел в себя после такого страш­ного пожара, лежит перед ней искалеченный и совершенно беспомощный, а она мучает его, теребит, выколачивает какую-то правду. Как ей не стыдно! Неужели она не может набраться терпения и подождать?..

Боже, помоги нам! Помоги нам обоим!

Она нетвердой походкой подошла к окну и посмотрела вниз, на автостоянку, где солнеч­ные блики весело отражались от капотов и крыш автомобилей.

— Извини, Чейз, — тихо проговорила она, просчитав про себя до десяти.— Я просто места себе не нахожу от беспокойства. Я вол­нуюсь за тебя… За всех нас. Уилсон так безжа­лостен, так настойчив.— Она потерла паль­цами виски.— Он будет задавать тебе воп­росы. Ты должен быть к этому готов…

— Ты правда думаешь, что я виновен… в этом пожаре? — еле слышно спросил он.

Кэссиди тяжело вздохнула.

— Нет, Чейз, извини меня, я просто рассер­дилась и пришла в отчаяние. Мне показалось, что ты что-то знаешь, но скрываешь от меня. Я не думаю, что ты поджег лесопилку, но полиция не будет столь снисходительна, а представители страховой компании тем бо­лее. Поэтому будь осторожен, Чейз. — Закинув на плечо ремешок от сумочки, она еще посто­яла у его постели, принуждая себя глядеть на его обезображенное лицо. Боль одиночества пронзила сердце. Когда-то они были счастли­вы — пусть недолго. — Если тебе нужен ад­вокат, я позвоню…

— Я не делал этого, Кэссиди,— повторил он.— От своей жены я жду, что она поверит мне.

— Я верю тебе, Чейз. И надеюсь, что и ты будешь честен со мной.— Она задержалась у двери.— Уилсон полагает, что этот пожар как-то связан с тем пожаром, который унес жизни Энджи и Джеда. Я думаю, тебе следует это знать. До свидания, Чейз. Я… я скоро приду.

— Кэсс…

Она замедлила шаг.

— Да, Чейз.

— Позови доктора. Скажи ему, что я хочу побыстрее выбраться отсюда…

— Но ты пока не можешь вернуться до­мой. — Она хотела улыбнуться, но сдержалась. Ситуация была явно неподходящей. — Ты же…

— Я знаю, Кэссиди, но мне нужно, чтобы меня выписали!

— Конечно, Чейз, но подожди немного…

— Нет, сейчас!

— Ради Бога, Чейз, подожди! Они выпус­тят тебя, когда ты хоть немного…

Он с таким осуждением посмотрел на нее, что Кэссиди стало не по себе, и она вновь почувствовала себя виноватой. Когда-то она была очень заботливой женой.

— Мне нужно выбраться отсюда, слы­шишь? — прошипел он. — Чем скорее, тем лучше…

Территория лесопилки была огорожена. Ярко-желтая лента окружала обгорелые кор­пуса, на стенах которых кое-где сохранились изогнутые огнем и почерневшие алюминиевые листы. Здание дирекции сгорело почти полнос­тью: крыша провалилась, а стеллажи с доку­ментацией, компьютерный зал вместе со всей мебелью превратились в груду черного метал­лолома. Кое-что из заготовленного леса было спасено, но штабеля распиленных досок, скла­дированных возле деревообрабатывающего цеха, обгорели и почернели. Около двадцати пожарных машин было задействовано для ту­шения пожара.