Бремя страстей

Огонь и вода.

Как и предсказывала Санни.

Несмотря на жару, Кэссиди дрожала. Она остановилась, но не вышла из своего джипа, просто оставила двигатель работать в холос­том режиме. Ошарашенная, она тупо взирала на обгоревшие останки лесопилки, в течение многих лет служившей главным источником доходов ее отца.

Нет, Чейз никогда не стал бы устраивать поджога! Вопреки упадку в лесопильном деле компания «Бьюкенен энтерпрайзис» продолжа­ла работать, принося прибыль, пусть не стользначительную, как десять лет назад. Лесопилка в Просперити оставалась одним из немногих деревообрабатывающих предприятий штата, работавших на полную мощность. Чейз никог­да не был дураком. Воспитанный в бедности, он превосходно знал цену деньгам.

Сквозь пыльное жаркое марево она разгля­дела кучку людей, топтавшихся возле руин лесопилки. Они что-то кричали и отчаянно жестикулировали, указывая на грузоподъем­ник, устоявший в пламени, на черные как уголь стальные конструкции и чудом сохранившееся кожаное кресло из здания дирекции.

Кэссиди даже не сразу отреагировала на стук чьих-то костяшек пальцев в лобовое стек­ло своей машины. О Господи, Деррик! Она открыла окошко.

— Кошмар, не правда ли?— кивнул он в сторону развалин лесопилки. Жаркий, душ­ный воздух ворвался в салон джипа. Из ради­оприемника доносился сладкий голос Элвиса Пресли…

Деррик кивнул на приемник.

— Выключи!

— С какой стати?

— Я ненавижу Элвиса! Ты же знаешь! Это было правдой. Даже в детстве Деррик кричал и ревел, выходя из себя, когда Энджи или Кэссиди заводили пластинку Пресли, кото­рую они находили на чердаке вместе с одеждой и книгами Лукреции. Она выключила радио.

— А ты что здесь делаешь?

— Глазею, как и все другие. — Деррик за­думчиво почесал затылок. Седые пряди уже появились у него в волосах. Когда он бывал трезв, то казался весьма солидным, внуши­тельным мужчиной, очень похожим на их отца. Боже, за что судьба так наказывает их семью!

— Понятно, — сказала она.

— Фелисити уверяет, что Чейз наверняка попытается восстановить лесопилку.

— Возможно.— Это прозвучало как под­тверждение. При брате она всегда выгоражи­вала Чейза, поскольку Деррик с самого начала был против ее брака с ним. Если даже они с Чейзом разведутся, она всегда будет гово­рить брату, что причиной развода явилась ее неуживчивость и что Чейз ни в чем не виноват.

— Его еще не скоро выпишут?— Деррик рылся в карманах в поисках пачки сигарет.

— Трудно сказать.

— И что же ты собираешься делать? — Он нашел пачку «Мальборо» и достал сигарету.

— Как что? Ухаживать за ним, пока он снова не станет на ноги. А на это потребуется время. Физиотерапия по пять раз в неделю, причем в течение целого года.

Деррик усмехнулся и покачал головой.

— Ты опять навязываешься ему, тебе не кажется?

— Он нуждается в моей помощи!

— И ты будешь снова и снова разыгрывать из себя героиню! Я никогда не считал, Кэсс, что ты страдаешь отсутствием самолюбия. Не­ужели ты снова разрешишь ему издеваться над собой? Или ты все же принадлежишь к той породе женщин, которые готовы на любые унижения ради того, чтобы удержать при себе мужчину?..

Все, в чем обвинял ее Дерик, скорее от­носилось к его жене. Фелисити была влюблена в Деррика чуть ли не с раннего детства. Она гонялась за ним в школе, всячески старалась подружиться с Энджи, чтобы оказаться побли­же к ее брату, безропотно сносила его холод­ность и даже пренебрежение и наконец под­цепила его с помощью ребенка. И даже теперь, зная, что у него есть любовница, Джекки Дэни­еле, она разыгрывала из себя верную жену.

Кэссиди решила проигнорировать нападки брага.

— Чего тебе, собственно, надо?

— Да в общем-то ничего,— произнес он, задумчиво глядя на обуглившиеся руины лесо­пилки и вдыхая запах гари, доносимый вет­ром. — Я случайно встретил тебя здесь. Увидел твою машину и подумал, что стоит остано­виться, выразить свои соболезнования и заод­но сообщить, что тебя разыскивает Дена.

Кэссиди вздохнула. Она еще не была готова встретиться лицом к лицу с матерью. Пока не готова.

Деррик нахмурился.

— Извини, но я хочу надеяться, что ты липнешь к Чейзу не только потому, что он твой муж.

— Надейся!

— Он не заслуживает тебя, Кэссиди.

— Думаю, я сама разберусь в своих от­ношениях с ним.

— Знаешь, несчастье, произошедшее с Чейзом, накладывает на меня своего рода обяза­тельства…

— Накладывает на тебя обязательства? — повторила она недоуменно. — То, что Чейз лежит в больнице, обожженный и переломан­ный,— это на тебя накладывает обязатель­ства?

— Конечно, накладывает. Мне придется нанимать нового управляющего, сама гово­ришь, Чейз в течение года не сможет…

— Я бы не стала так уж спешить занимать место Чейза! — перебила его Кэссиди.

Деррик глубоко затянулся сигаретой.

— Этот человек— инвалид, Кэсс. Он не может говорить, не может ходить и, насколько мне известно, слегка… тронулся.

Она не могла не рассмеяться, но в смехе ее звучала горечь.

— Тебе хочется так думать. Придется тебя огорчить: он в здравом рассудке и разговари­вает, как мы с тобой. Начнет ходить раньше, чем ты думаешь.

— Но посуди сама, Кэсс. Даже если он поправится, это случится не раньше, чем через год. Мы же не можем на этот срок полностью остановить производство. Черт возьми, при том количестве акций, которыми он владеет, вы оба могли быть обеспечены на всю жизнь.

— Ты забываешь еще и про мои акции! — усмехнулась она, прекрасно зная, что Деррику всегда была ненавистна мысль, что она являет­ся совладелицей компании «Бьюкенен энтерп-райзис». Он всякий раз бесился, когда ему на­поминали, что он не единственный наследник состояния их отца.

— Я готов выкупить их.

— Еще чего! — Кэссиди повернула ключ зажигания и нажала на газ. Ее трясло от воз­мущения. Какая наглость! Она не позволит Деррику провести себя. Его замысел сместить Чейза и перекупить ее акции попахивал очень дурно и походил на откровенное желание на­житься на пожаре. Она взглянула в зеркало заднего вида и испугалась той решимости, ко­торая горела в глазах Деррика. Ты проигра­ешь, прочла она в золотистых глазах брата, провожавших взглядом ее машину. Определен­но проиграешь.