Бремя защитника
Шрифт:
— То, что нужно! — ответил я, на доклад разведчика. — Молодец Кариф, отправляйся на позицию. А мы нанесем визит гостеприимства в лагерь противника.
— Какие планы, государь? — с вопросом во взгляде спросил Эдран.
— Кочевники не любят сражаться ночью, — ответил я. — поэтому сейчас ждут утра и попытаются на рассвете с ходу атаковать наши позиции. Нужно навязать им бой прямо сейчас, пока все не подоспели. А ты, Эдран, бери под начало сто пятьдесят кавалеристов ипрошерсти местность где бредут их пешие войны. Они, наверняка идут маленькими группками и пока на марше — будут легкой добычей. В рукопашную не ввязывайся — старайся связать их огневым боем. Сразу отходи, как только они предпримут попытки атаки. Отдыхать сейчас некогда! А я с пятью батареями конной
— Я с вами, мой государь! — сказал Кардонт.
— Пожалуй да! Будешь командовать ротой пехотинцев.
В сгущающихся сумерках шли молча. Конная артиллерия состояла из отборных лошадей-тяжеловесов. Они по двое тянули пушку, на ложе которой был укреплен ящик с запасами картечи, ядер и книппелей. Лошади шли тихо, что было важно для незаметности продвижения.
В лесу раздался несильный свист. Это разведка высланная вперед подала знак, что лагерь близко и можно натолкнуться на дозоры хошбанов, либо на отошедшего "по-ветру" мутанта. Сейчас было важноработать оперативно и профессионально. Проинструктировав пехотные подразделения, я вместе с конной артиллерией расположился на окраине леса, где уже можно было видеть огромный лагерь хошбанов. Не меньше тысячи шатров, костры, над которыми плавали голубые облачка их темного божества. Мутанты в экстазе кружились возле костров, ублажаясь своим демоном.
Двадцать пять пушек конной артиллерии заняли свои позиции. Распрягать лошадей не стали. Наоборот, нужно было максимально быстро ретироваться с выбранного места. Пушки зарядили зажигательными зарядами и распределили сектора обстрела. Я прислушался. Кроме гомона тысяч хошбанов, посторонних звуков не наблюдалось.
Оглушительный одновременный залп всех орудий отозвался не менее раскатистым эхом в предгорьях Градии. Рев медведей в стойбище, куда попало не менее шести зажигательных снарядов особо выделялся в шуме охваченного паникой лагеря.
— Уходим! — сказал я Ессею, лейтенанту-артиллеристу, возглавлявшему группу. Лошади быстро поскакали по проложенным заранее дорожкам в лесу. По быстрому взгляду, кинутому назад было видно, что обстрел собрал хороший урожай. В лагере начался пожар, метались растерянные фигурки врагов. Медведи, вспыхнувшие словно факелы, в ярости бегали по территории, пытаясь сбить пламя, но еще больше увеличивали суету. Были видны отдельные островки организации.
Примерно тысяча солдат отправилась в направлении выстрела, но конная артиллерия уже готовилась к атаке на новой позиции. Рота солдат все также пряталась позади нас. Она должна была служить прикрытием в случае, если что-то пойдет не так.
Залп с противоположной стороны еще больше обескуражил мутантов. За двадцать минут удалось поменять дислокацию, объехав лагерь. Паника все усиливалась.
Но теперь, кто-то умный в стойбище хошбанов решил прочесать все стороны вокруг лагеря. Надо было быстро сваливать, что и сделали под прикрытием пехотинцев.
Удалось еще два раза пострелять, прежде чем начало светать. Отсидевшись час после первой атаки, мы снова занимали удобную позицию и устраивали артобстрел угомонившегося было лагеря противников. Сколько полегло врагов — было не понять, но психологический эффект получился очень даже сильным.
К рассвету все вернулись на исходные позиции между двумя холмами. Эдран со своей конницей прискакал изрядно потрепанный, но счастливый.
— Как на мелководье нерестящуюся рыбу ловить! — отреагировал он на мой вопрос о результатах рейда. — При пятнадцати убитых наших, более тысячи уничтоженных врагов! Действовали так, как вы и сказали! Один раз, правда, не разглядели идущую позади крупную группу и пришлось ввязаться в бой! Все потери именно там произошли.
Я чувствовал себя очень уставшим, ибо за двое суток удалось поспать максимум три часа на корабле. Но результат того стоил. Сейчас корпус хошбанов изрядно поредел и психологически поврежден. Противник
если и знал о существовании артиллерии, то уж точно не сталкивался с ним в открытом бою."Дисциплина — мать победы" — вспомнил я слова непобедимого Александра Суворова. Но в сочетании с высоким боевым духом — это вообще гремучий коктейль. По моим прикидкам осталось в лагере тысяч восемнадцать мутантов. Все они рослые и сильные. Сеча предстоит не то, что тяжелая. Её исход очень труден для прогнозирования. Хошбаны защищают свою землю, они хотят отомстить за свои стойбища. Им предает уверенности громадная армия, направляющаяся сейчас обратно с фронта войны с номадами. Если честно, то я уже был неуверен в своей затее. Но виду не показывал. Александр Македонский, Наполеон, Суворов громили в разы превосходящие армии силой своего искусства, и от того, как я настрою своих бойцов — будет зависеть исход сражения.
Я построил пехоту и кавалерию в боевой порядок и проехался перед своими молодцами на лошади.
— Вы гордость баронства! — начал я громогласно. — Вы его сила, честь и доблесть! Ради вас я создавал баронство. Позади ваши семьи, ваши родные и друзья! Если сегодня мы проиграем — враг ринется через перевалы, опустошая, убивая, насилуя и уничтожая все то, что вам дорого. Сегодня будет битва за то, что мы вместе с вами долго и упорно создавали. Перед нами нелюди, готовые пожрать весь человеческий род, захватить и уничтожить наших матерей, жен, сестер и дочерей грязным жабам, для заселения всей земли своими отродьями! Необходимо раз и навсегда покончить с ними! Нет пощады врагу!
— Нет пощады врагу! — пронеслось в строю.
— Нет пощады врагу! — еще сильнее крикнул я.
Теперь все ряды огласились яростным воинственным воплем. От оглушительного диссонанса у меня потекли слезы!
— Я верю в вас! Сохраним все то, что мы так долго строили! Нет пощады врагу!
И снова в рядах раздался оглушительный рев. Затем барабанщики стали отбивать ритмы армейских военных песен, сочиненных Колаксаем, которые воодушевляли солдат на тренировках и учениях. Нестройный хор затянул мелодичную песню о гордом баронстве, в котором живут чистые и светлые люди. Каждый солдат сейчас, наверняка, вспоминал свою семью, свой дом и наполнялся решимостью и отвагой отстоять мирное небо для своих близких.
Клубы пыли показывали, что приближается вражеское войско. Сердце на секунду испытало щемящее чувство страха, но затем я взял себя в руки. Решительность и отвага командира должны передаваться подчиненным, а не малодушие и трусость. Сейчас все и решится!
Глава 5. Сражение в ущелье
Летевшая армада всадников на медведях вдруг резко стала деформироваться — первые ряды медведей угодили в наши ловушки. Тысячи разбросанных по узкой лощине острых четырехконечных шипов (как не кинь — все равно одним острием смотрит вверх) врезались в мягкие лапы мишек. Бешенный рев подраненных косолапых огласил округу невероятным хором безумных воплей. Напирающая сзади толпа по инерции продолжила катиться вперед, сминая в гармошку первые ряды и снова попадаясь на смертоносные железные приспособления. Крайние ряды стали пятится к возвышенности, но чрезвычайно высокий уклон не позволял взобраться туда вместе с всадниками. Медведи сбрасывали своих хозяев и мчались наверх в приступе безумной боли. Но и здесь медведей ждал сюрприз — плотный частокол выставленных навстречу врагу заостренных кольев не давал с ходу преодолеть преграду, тем более находясь на таком, почти крутом склоне.
Диспозиция наших войск выглядела полумесяцем с мощным центром внизу перевала. По возвышенностям стояли солидные оборонительные редуты, укрепленные артиллерией и стрелками. Сверху открыли огонь. Перепуганные и раненые, косолапые стремились ретироваться обратно и тут же смешивались с плотной толпой своих собратьев, зачастую погибая в гигантской давке.
По оценкам разведчиков, медведей, даже после ночной вылазки, осталось в районе полутора тысяч, что представляло просто гигантскую разрушительную силу. Прямой напор такой мощи и ярости просто снес бы наши войска.