Брестские ворота

– Это правда? – так же тихо спросил генерал, который понимая, что надо готовиться к худшему, всё-таки на что-то надеялся.

– Все полученные доклады и командиры, с которыми я говорил лично, утверждают это в один голос. Ещё они говорят, что артиллерийский обстрел Бреста начался в три пятнадцать утра…

В помещении на какой-то момент стало совсем тихо, так как всем троим было предельно ясно, что такое внезапный обстрел. Потом командующий взял лежавший на столе карандаш и, обведя его обратным концом кружок вокруг Бреста, коротко бросил:

– Дальше.

– Лётчики, вылетавшие на разведку, сообщают, что в полосе армии все шесть мостов через Буг целы, и по ним движутся немецкие войска. Организованного управления нет. Большие потери и неинформированность вызывают растерянность. Приграничная полоса обороны оставлена.

– А новые рубежи обороны создаются? – генерал, сам того не замечая, постучал карандашом по столу.

Начальник разведки промолчал, а начштаба негромко заметил:

– В частях нет сапёрных подразделений и инженерных частей, они все были отправлены на границу…

Генерал бросил короткий взгляд на начальника штаба и опять повернулся к начальнику разведки.

– Значит, как я понял, войска в беспорядке отходят?

– Так, – подтвердил начальник разведки и повторил: – Мне кажется, так. Но очаговое сопротивление продвижению немцев должно быть…

– К Кобрину?.. – Командующий снова склонился над картой.

– Точных данных у меня нет. – Начальник разведки выдержал красноречивую паузу и закончил: – Но моя информация позволяет предположить, что передовые части противника уже достигли Кобрина.

– Ну что ж… Будем исходить из этого, – генеральский карандаш упёрся в кружок с надписью Кобрин. – Если организованного сопротивления нет, то, возможно, немецкие танки пройдут эти пятьдесят километров за день.

– Если исходить из этого, – вмешался начальник штаба, – следует предположить, что захвачен командный пункт, а с ним узел связи и появилась угроза охвата левого фланга сил фронта.

– Возможно, – согласился генерал-лейтенант и твёрдо сказал: – КМГ, идя вдоль границы, захлестнёт петлёй немецкие войска, а мы здесь ударим немцам во фланг танковой дивизией.

Начальник штаба, в свою очередь, посмотрел на карту и засомневался:

– Может, подготовить удар целым мехкорпусом?

– Нет. Главное время. К тому же, я надеюсь, что танковой дивизии для начала хватит, – и генерал-лейтенант бросил карандаш на карту…

* * *

Танковая дивизия готовилась наступать. Был получен приказ нанести упреждающий удар по прорвавшемуся противнику, и потому экипаж младшего сержанта Мироненко спешно загружал полный боекомплект в свой уже заправленный бензином Т-26.

Старший лейтенант – комроты-2 – непрерывно мотался между своими пятнадцатью машинами и, заглядывая в каждый открытый люк, спрашивал:

– У вас как, порядок?.. Команда осмотреть машину выполнена?..

Услыхав этот стандартный вопрос, командир танка младший сержант Мироненко сердито огрызнулся:

– Да где ж порядок, товарищ старший лейтенант? Главный фрикцион барахлит, я же ещё когда заявку подавал, а тут…

– Именно тут, – в тон ему ответил комроты-2. – Ты что, не знаешь, что помпотех погиб при бомбёжке, а техсклад сгорел? Новый фрикцион подвезут, сразу сменим, а пока, сам понимаешь…

– Так мне что, отставать? – удивился сержант.

– Но пока фрикцион тянет? – уточнил комроты.

– Пока да, – подтвердил Мироненко. – Но…

– Знаю, – отмахнулся комроты. – Мы в арьергарде идём, а уж если полетит фрикцион приказ тебе, стать на позицию и прикрыть огнём, понял?

– Так точно, понял, – проворчал Мироненко и стал ветошью вытирать руки, испачканные снарядной смазкой…

Едва экипаж Мироненковского Т-26 управился с боекомплектом и начал заниматься собой, как по густой посадке, где укрывались танки, пронеслась команда:

– По машинам!..

И через несколько минут следующая:

– Заводи мотор!..

Стартёр танка взвыл, и через пару оборотов двигатель, фыркнув для начала, уверенно заурчал. Мироненко, высунувшись по пояс из башни, на всякий случай глянул, не мешают ли деревья выезду, и приказал:

– Малый вперёд!

Танк качнулся, гусеницы лязгнули, и бронированная машина начала медленно выползать на просеку. У крайних деревьев, прежде чем вывернуть на колею, водитель притормозил. Мимо один за другим, на ходу выстраиваясь в маршевую колонну, шли танки второй роты, наполняя узкую просеку голубоватым дымком выхлопа.

Мироненко выждал, пока пройдут все машины, и только тогда подал команду водителю:

– Вперёд!

Т-26 послушно ревнул мотором и, крутнувшись на одной гусенице, выехал на просеку, уже как замыкающий колонны. Мироненко, танк которого не имел рации, посмотрел вперёд и, понимая, что увидеть сигнальные флажки командирской машины вряд ли сумеет, уже не приказал, а попросил водителя:

– Давай, на минимальной дистанции…

Просека довольно быстро закончилась, и, к удивлению Мироненко, колонна пошла не по гравийному шоссе, а свернула на боковую дорогу. Однако, прикинув, почему так может быть, сержант пришёл к выводу, что, скорее всего, дивизия заходит во фланг немцам, и тогда такое решение абсолютно верное.

Успокоившись на этот счёт, Мироненко сначала прислушался к работе мотора, а потом оглянулся назад: не оставлен ли пост на повороте. Махальщика видно не было, и сержант решил, что он, вероятно, ожидая, когда появятся машины обеспечения, укрылся в лесу.

Лесная дорога оказалась не ахти, твёрдого покрытия на ней не было, и танковые гусеницы прошедших раньше машин основательно ухайдакали наезженную колею, так что от толстых корневищ, местами пересекавших дорогу, остались только размочаленные ошметья.

Сержанту вспомнились предвоенные марши, когда перед каждым спуском или «дефиле» [29] обязательно торчал регулировщик, обеспечивавший неразрывность колонны. Здесь же не то что регулировщики, а даже простые указатели отсутствовали, и было неясно: то ли их вовсе не имелось, то ли они по какой-то причине были убраны.

После часа движения по такой буерачной дороге главный фрикцион танка Мироненко начал сдавать. На одной из колдобин машина резко дёрнулась и дальше пошла рывками, самопроизвольно замедляя ход на каждом мало-мало заметном препятствии.

29

Узость.