Бригада «УХ», или Будни и праздники некроманта

– Как у нас дела? – спросила я у декоративных черепов, служивших дверными ручками.

– Феерично, Ваша Созидательность! – радостно ответили они. – В ваше отсутствие мы приняли десять новых постояльцев, провели сотни две экскурсий по открытым залам, дали разрешение на исследование делегации уфологов, утверждавших, что к нам ведут следы зелёных человечков, и насмерть перепугали проверяющих из мэрии, организовав им рейд по подземным ходам, в которые временно преобразовали межпространственные тоннели. Кстати, они до сих пор там блуждают.

Содержать такой огромный особняк стоило больших денег, которые, к несчастью, не появлялись из воздуха. С помощью подложных документов мне пришлось превратить дом в историческое наследие. Это приносило некоторые неудобства в виде толп туристов и назойливых проверок, но имело и свои плюсы. Мне посчастливилось пообщаться со многими интересными людьми, среди которых были талантливые поэты, художники, музыканты и учёные, ищущие эмоциональной встряски в доме с призраками. Кроме того, со временем особняк стал и чем-то вроде гостиницы для выходцев по квоте из потустороннего мира.

– Хорошо! – похвалила я, погладив каждый череп. – Проверяющих выпустить, тоннели чистить от чужаков и закрыть! А с уфологами я бы побеседовала после ужина.

– Да! – поддержал меня Ящур, положив мне на плечо свой пожелтевший от времени череп. – А то вчера по кухне так тарелки летали! Сам видел! Инопланетный беспредел!

– В прошлый раз уфологи оказались обычными забулдыгами, у которых прогрессировала белая горячка, – скептически заметила тыква, которую я держала под мышкой. – Видели зелёных человечков, а сами синие были. Интересно, куда попадут инопланетные души после смерти, если та произошла на нашей территории, а не на их? Вернутся к себе, или их к нам, так сказать, по обмену?

– Разберёмся! – сказала я, входя в дом. – Сэр рыцарь, поместите пленных фантомов в темницу!

Лыц-тыц-тыц, поскрипывая суставами, пошёл исполнять мой приказ, а я и мои спутники проследовала в коридор. Там я сразу же распорядилась подготовить комнату для гостей. Тёмные духи, которых мой фиктивный жених именовал горничными, согласно закивали. В моём присутствии они преобразовывались в очаровательных толстеньких Винни Пухов из советского мультфильма, настолько милых, что я даже не могла бы повысить на них голос в случае неповиновения.

Оставив Базиля и Клодину наедине, я отправилась в свои покои, располагавшиеся сейчас на месте комнат, которые занимал Люрор де Куку в потустороннем Париже. Так получилось, что комнаты, в которых некромант поселил меня, в этом отзеркаленном на стороне живых особняке оказались какими-то тесными и душными, поэтому я решила перебраться в покои хозяина дома. В них всё было так душевно, словно каждый предмет ждал меня и радовался каждому моему прикосновению и даже взгляду. Очень странно! Ведь, когда я была в настоящем особняке в потустороннем Париже, покои Люрора де Куку только восхищали и пугали до мурашек, особенно спальня, а теперь я ловила себя на мысли, что мне хочется возвращаться сюда, к ласкающим ноги коврам, мягким покрывалам, нежно обнимающим моё тело и подушкам, навевающим самые сладкие сны. Конечно, здесь, на стороне Жизни, я не допустила существования никаких говорящих шкур, стенаний и скелетов в шкафах, столь полюбившихся прежнему хозяину, но всё-таки в этих роскошных апартаментах по-прежнему было чему удивиться.

Стоило мне войти, как вся мебель и прочие части интерьера одновременно заскрипели и зашуршали, жалуясь на жизнь.

– Он завязывал нас узлом у потолка, Эжени! – возмущались шторы.

– Он бил нас! – вторили им ковры.

– Оказывал прессинг! – ворчали столы и полы. – Волюнтарист иностранный!

– Лютэн! – крикнула Выква, догадавшись, в чём дело.

– Лютомир! – позвала я, приподнимая лорнет, чтобы быстро разглядеть, где прячется виновник всех этих напастей.

– Вон он, Эжени! В камине прячется, морда бородатая! – крикнула Выква, раньше меня обнаружив нарушителя и направив на него два ослепительно ярких луча своего взгляда.

Облитый жёлтым светом, из камина вылез перемазанный в саже невысокий, но крепкий мужичок, нелепо наряженный в надетый поверх косоворотки роскошный зелёный жюстокор (длинный мужской кафтан – примечание автора), с которым абсолютно не гармонировала мощная борода лопатой и лохматая рыжая шевелюра. Даже треуголка не могла исправить положение, оригинально сочетаясь с липовыми лаптями. Это был настоящий домовой, который согласился переехать со мной из моей небольшой квартирки в Москве в Париж, польстившись на повышение в звании до категории «дворцовый». Во Франции он с интересом примерил роскошные наряды от Версаче, но так и остался настоящим русским домовым, и очень обижался, когда его звали «Лютэн» на французский манер, вместо прежнего русского «Лютомир».

– Не прогневайся, Хозяйка! – слегка «окая», сказал он, отвесив мне поясной поклон. – Уборку я проводил, чтобы кругом сотворить сплошной манифик и комильфо! Пыль из ковров выбил, столы и полы натёр. А шторы мешали, ну, я их и…

Он махнул мощной ручищей и опустил голову, а я не смогла сдержать улыбку.

– Так я за ужином? – спросил Лютомир, хитро взглянув на меня, и, не дав мне ответить, скрылся в камине.

– Вот редиска! – проворчала Выква. – А мужскую тыкву мне в огороде так и не посадил!

Я оставила свою сумочку с рабочими аксессуарами, и говорящее детище Хэллоуина на инкрустированной драгоценными камнями банкетке и пошла к алой двери в глубине спальни. За такой дверью в потустороннем мире Люрор де Куку хранил свой гербарий из тысячи роз. Была у него такая слабость – обращать понравившихся ему женщин в розы, то ли чтобы сохранить их от смерти, то ли чтобы потешить своё тщеславие. Сейчас я уже склонялась к первому варианту: с возрастом поступки Люрора де Куку стали куда более понятны мне, чем в пору моей юности – поры максимализма и наивности. Правда, у меня и в жизни, и в любви всё складывалось значительно прозаичнее, чем у моего фиктивного жениха.

Я открыла дверь и пошла через огромное и пустое пространство зала вперёд, к дальней стене, на которой красовались два огромных портрета. Шаги гулко отдавались у меня в сердце, а взгляд был прикован к рамам. Из первой на меня смотрел красивый молодой мужчина с гордой осанкой, бархатно-чёрными глазами и обезоруживающе доброй улыбкой – принц Карломан из ветви Пипинидов династии Каролингов, мой возлюбленный. Вместе мы ушли из потустороннего мира и прожили несколько счастливых лет вместе, но, в отличие от меня, Его Высочество не был бессмертен.

– А я-то думаю: что ты можешь хранить здесь? У Люрора де Куку – гербарий, а у тебя, значит, – галерея. Только набор портретов как-то скудноват, – насмешливо прозвучало у меня за спиной. – Неужели других в твоей жизни не было?

Клодина де Нозиф подошла ко мне, с интересом разглядывая зал.

– А как ты…? – удивлённо начала я, но меня прервал горестный бас Лютомира.

– Мой недогляд, Хозяйка! Эскузе муа, значится, пардону просю, и всё такое! – причитал он, вывалившись из стены вслед за незваной гостьей. – Как тать, она пробралась, мамзелина эта вредная, ведьма проклятущая.