Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики

Гибель Советского Союза – первой в мире страны, где проводился эксперимент по созданию справедливого государства и нового человека – честного, жертвенного, культурного, – показала всему миру, что русским не удалось изменить природу человека в лучшую сторону. Их хватило всего лишь на полвека, после чего советский человек начал меняться, причем далеко не в лучшую сторону. До этого в нем жил творец, потом проснулась тварь (по Ницше). Стоило его поманить западной «морковкой», и он, как тот осел, послушно пошел в нужную «морковным» манипуляторам сторону. А вот китайцы, к примеру, не пошли. И уже более шести десятков лет (с 1949 года) доказывают всему миру, что их социалистический эксперимент проходит успешно. Они учли неудачу советских экспериментаторов и сделали из нее соответствующие выводы.

Отметим, что еще в 1989 году, в разгар советской перестройки, в Китай с официальным визитом приехал Михаил Горбачев. Цель у него была одна – подключить к перестроечному процессу и китайских коммунистов, которые одни в социалистическом мире не хотели этого делать. Но руководители Поднебесной мягко «послали» советского реформатора подальше, взяв за основу слова Ленина: «Мы пойдем своим путем!» А своих доморощенных перестройщиков, вышедших на центральную площадь Пекина и требовавших от своего руководства прислушаться к словам Горбачева, раздавили танками. Жестоко? Несомненно. Однако гуманный Горбачев в итоге развалил страну, принеся страдания миллионам своих соотечественников, а жестокий Дэн Сяопин, отдав приказ убить несколько тысяч бунтовщиков, сохранил не только страну, а значит, и большинство ее граждан, но и сделал Китай сверхдержавой.

Возникает вопрос: как китайцам удалось не только скрестить социализм с капитализмом, но и сохранить страну от разрушения? Почему они не испортились, как это случилось с советскими руководителями и их народом? Здесь несколько причин. Во-первых, у китайцев сильно развито национальное самосознание, которое не позволяет им быть марионетками в руках забугорных советчиков (а ведь холодную войну Запад вел не только с СССР, но и с Китаем тоже). Советские руководители, вместо того чтобы развивать в советских людях национальное самосознание (особенно в русских, поскольку они составляли большинство населения в СССР и являлись государственно образующей нацией), чаще всего подавляли именно русское национальное самосознание. В итоге в самый ответственный для страны момент русские не вышли на улицы, чтобы защищать советскую власть. Но им за это и воздалось: сегодня именно они являются самой проигравшей нацией в России, не имеющей по большому счету «ни кола, ни двора». Вернее, «двор» они имеют, но чувствуют себя в нем отнюдь не как хозяева. В роли последних выступают совсем другие люди, в большинстве из которых нет ни капли русской крови.

Во-вторых, китайские коммунисты не экспериментировали так с идеологией, как это делали их советские единомышленники. И того же «обаятельного злодея» в их кинематографе, к примеру, долгое время не было, дабы не искушать молодого зрителя. Сейчас, правда, он появился, но все равно он не столь обаятелен, как это было в советском кино. Не случайно поэтому одной из самых популярных книг среди китайской молодежи является «Как закалялась сталь» Николая Островского. Это произведение было «учебником жизни» и для советских подростков, но только первые полвека существования советской власти. Потом ее пафос был постепенно размыт мелкобуржуазной конвергенцией, начавшейся в СССР в начале 60-х. В итоге если фильм 1957 года «Павел Корчагин» был встречен советской молодежью с энтузиазмом (25, 3 млн зрителей), то сериал 1972 года «Как закалялась сталь» уже не вызвал массового ажиотажа у молодежи. В Китае все наоборот: там эта книга и оба советских фильма до сих пор являются бестселлерами.

Несмотря на то что Китай называет себя социалистической страной, однако его экономика широко совмещает в себе и элементы капиталистической. Как и в России, там есть миллиардеры (правда, их в разы меньше, чем у нас), есть и организованная преступность – «триады». Однако ни те ни другие не являются «хозяевами жизни» – героями, с которых китайцы пишут свою жизнь. Их никто не пиарит и не пропагандирует их деятельность. В этом китайская идеология нисколько не изменилась за минувшие 60 лет. Наоборот, весь пыл пропаганды направлен против участников «триад», а их капиталы не убегают из страны, как это происходит в России, а служат непосредственно Китаю. То есть тамошние власти заставляют своих бандитов быть патриотами своей страны. Читаем в книге «Борьба с мафией в Китае» С. Яня и Н. Яблокова:

«Особенностью организованной преступности в КНР является то, что ее ОПГ и организации, работающие под «крышей» разных фирм и компаний (а их сейчас большинство), под угрозой закона (ст. 190 УК) и строгого контроля над их финансовыми потоками со стороны органов государственной безопасности, фактически лишены свободы размещения своих капиталов в иностранных банках и отмывания «грязных» денег в разных офшорных зонах. В результате «триады» даже валюту, зарабатываемую за рубежом, вынуждены переводить обратно в КНР со всеми вытекающими для государства налоговыми последствиями...»

Заметим, что этот процесс не был столь гладким – поначалу у китайских спецслужб были такие же проблемы с оргпреступностью, как и у их советских коллег в конце 80-х. В те годы в Китае тоже был всплеск преступности, когда мафия пыталась взять за горло руководство страны. Но это горло оказалось им не по чину: руководство Китая перехитрило свою мафию и само взяло ее за горло. Цитируем ту же книгу «Борьба с мафией в Китае»:

«Поначалу руководители наиболее крупных и влиятельных «триад» установили контакты с представителями китайского руководства на всех уровнях, что обеспечило безопасное проникновение их капиталов на материковый Китай, главным образом в его южные провинции. Деньги «триад» использовались для создания прибыльных совместных предприятий, таких, как ночные клубы или казино. Причем с китайской стороны соучредителями этих заведений были региональные представители силовых ведомств КНР, в частности Бюро общественной безопасности (аналог советского КГБ) и Народной освободительной армии.

Однако безоблачные отношения между китайскими мафиози и руководством Китая не могли существовать бесконечно долго. «Пекин они устраивали до тех пор, – пишет Максим Череда, – пока ему удавалось вытягивать у «триад» их капитал, активно работавший на китайские экономические реформы. Сегодня же становится ясно, что последние уже не нуждаются в дальнейшей поддержке со стороны, мягко говоря, не совсем законных организаций».

Поэтому китайское руководство начало наступление на «триады»... Учитывая ужесточение антимафиозной и антикоррупционной политики внутри Китая и продолжающуюся стратегию «Идти вовне», лидерам «триад» объективно более выгодно направить свою экспансию вовне Китая...»

Так обстояло (и обстоит до сих пор) дело в Китае. В Советском Союзе времен его развала все было иначе: там мафия схватила руководство страны за горло и держит его до сих пор, хотя страна теперь уже другая. Однако начиналось все именно тогда, в начале 90-х. Об этом, кстати, много писалось и в западной прессе. Если ранее феномену мафии в СССР уделялось всего несколько строчек в коротеньких статьях, то в 1991 году статьи о «Коза Ностре» по-советски занимали чуть ли не целые газетные полосы многих западных изданий. Примером подобного рода может служить январская статья в американском журнале «Бостон глоб мэгэзин» под броским названием «Гласность и «крестные отцы». Автор ее – Курт Кемпбелл, в частности, отметил: «Откровенно высказывающийся руководитель КГБ Владимир Крючков признал недавно, что Советский Союз никогда не ожидал организованной преступности в таких масштабах...»

Если шеф КГБ действительно говорил подобное, то можно себе представить уровень компетенции как его самого, так и ведомства, которым он руководил. Однако, на мой взгляд, сказать такое Крючков вряд ли мог – все-таки в КГБ он служил не один год и долгое время был в нем одним из руководителей высшего звена. И проблемами организованной преступности Комитет начал заниматься еще на заре ее становления – в конце 60-х, поэтому и в разоблачении первой рэкетирской банды в СССР во главе с Монголом активное участие принимала и Лубянка. Поэтому слова Крючкова можно расценить как дымовую завесу: Комитет прекрасно видел, куда ведет страну мелкобуржуазная конвергенция, но противодействовать этому не стал. Вместо этого Лубянка активно ею манипулировала, находясь в тесном контакте со многими «крестными отцами», с которыми в недалеком будущем ей придется делить власть в новом, уже капиталистическом государстве. Кстати, в сериале «Бригада» эти контакты бандитов и спецслужб наглядно продемонстрированы.

Еще в 1980 году у КГБ была информация, что на долю «черного рынка» и других секторов советской «теневой экономики» приходилось 4—8 млрд долларов. Огромные деньги по тогдашним советским меркам. Но спустя десятилетие эта сумма уже достигла куда более астрономических размеров – 66 млрд долларов. Как писал все тот же американский журналист К. Кемпбелл:

«Как мрачно мне объяснил один советский чиновник, когда я сидел недавно в его кабинете, «мафия – это фактически единственная растущая отрасль во всей стране». Один исследователь из Московского государственного университета подсчитал, что 80—85 процентов операций кооперативов и совместных предприятий систематически нарушают закон. По данным другого экономиста, 2,3 процента советского населения являются «богатыми» (имея свыше миллиона рублей, или 166 000 долларов), и почти две трети этих миллионеров приобрели свои богатства, используя незаконные источники. Гангстеры времен Горбачева сильно отличаются от воров эры Брежнева. Советская мафия состоит, по существу, из коалиции гангстеров эры Брежнева, преступных «семей» из южных советских республик и говорящих по-английски посредников-подростков. По данным криминалистов в Советском Союзе, этим гангстерам удается вымогать комиссионные фактически за все неофициальные сделки в стране в твердой валюте. Когда американский бизнесмен платит русской проститутке 100 долларов, она должна отдать 75 долларов из этой суммы представителю мафии, который обеспечивает ее квартирой в Москве (очень трудная задача), западной одеждой и, что самое важное, «защищает».