Бриллиантовая рука

— Да что вы! Ну, спасибо...

Ей явно симпатичен этот средних лет мужчина с при­ветливой улыбкой. В свою очередь, он показывает рукой на огромный плакат, висящий на щите за единою Лидии Петровны и только что ею же сюда приколотый. Плакат гласит:

СЕГОДНЯ В 18.00 ч.

состоится

ТОВАРИЩЕСКИЙ СУД

над пьяницей, дебоширом и любителем ночных

развлекушек гражд. Горбунковым С. С.

Общественный комитет. Председатель тов. Рысак Л. П.

— Нравится? — весело спрашивает незнакомца в шля­пе Лидия Петровна, проследив за его взглядом.

— Скажите, пожалуйста, вы давно знаете этого Горбункова эс эс?

— Да, к несчастью, десять лет!

— И что же, все эти десять лет он пил, дебоширил и, так сказать, морально разлагался?

— Ну нет! Вы знаете, все эти годы он искусно скры­вался под порядочного человека. Но я ему не верю!

— Но если хорошо знаешь человека, ему нужно верить всегда!

— О, нет! Я считаю, что человеку нужно верить только в самом крайнем случае.

— Вы так думаете?

— Да.

И Лидия Петровна гордо вскинула голову. Но, неожи­данно спохватившись, спросила с подозрением:

— А, кстати, вы кто такой?

— Ну... я его знаю по работе. Скажем, коллега.

— Ясно! Собутыльник!

Михаил Иваныч скрестил на груди руки. Лидия Петров­на вытянула шею и внимательно разглядела татуировку на его правой руке в виде солнца с исходящими от него луча­ми. На основании каждого из его пальцев было также вытатуировано по одной букве, которые, сложенные вме­сте, составляли его имя: М-И-Ш-А.

Надвигаясь на него, Лидия Петровна сделала шаг вперед:

— Ну-ка, иди отсюда, Миша.

— Ого! — засмеялся Михаил Иваныч.

— Ну давай отсюда! Как у вас говорят, топай до хазы! Иди-иди!

Прекратив отступление, Михаил Иваныч выставил впе­ред обе руки:

— Хорошо, хорошо, сейчас уйду, только один вопрос... Скажите, вы хорошо это прикрепили?

И он снова показал на плакат.

— Не беспокойся, алкаш! Не сорвешь!

— А теперь — снимите!

И он поднес к самым глазам вдруг оторопевшей женщи­ны свое удостоверение.

* * *

У Кеши началась настоящая истерика. Они с Лёликом сидели перед шефом, как на допросе. На этот раз Лелик хранил гробовое молчание. Зато Кеша орал, как резаный, то и дело воздевая руки кверху или закрывая ими залитое слезами лица.

— Все пропало! Шеф, все пропало! Гипс снимают! Клиент уезжает! Что нам делать?!!!

Чтобы урезонить разошедшегося Кешу, Лёлик сорвал со своей головы берет, обнажив лысину в полголовы, и, обхва­тив Кешу сзади за шею, закрыл им его лицо. Кеша сразу же цапнул за палец Лёлика через плотную шерстяную ткань.

* * *

Из-за угла во двор повернула бежевая «Волга» и стала приближаться к ожидавшему у подъезда Семену Семенычу.

— Доброе утро, Семен Семеныч,— громко попривет­ствовала его подошедшая сзади тетя Маша.— Куда это вы в такую рань?

— К своим, в Дубровку.

Он приподнял руку, в которой держал перевязанную шпагатом коробку с тортом.

— А-а-а,... — понятливо протянула тетя Маша. В этот момент возле них притормозила машина.

— Кто заказывал такси на Дубровку? — высунувшись из окна, спросил водитель.

— Я,— оглянулся Семен Семеныч.

— Садитесь,— учтиво пригласил его в машину Лё­лик,— а это был именно он, правда, измененный почти до неузнаваемости: приклеенные рыжие усы, форменная фу­ражка и темные очки, которые сейчас он держал возле носа.

— Ну что ж, я поехал,— сообщил Горбунков тете Маше.

— Счастливо! — кивнула она в ответ.

Они ехали по утреннему городу, оба пребывая в пре­красном расположении духа. Вдохновленный удачным на­чалом придуманной шефом очередной операции, Лёлик вдруг тоненьким голоском, подражая Козловскому, затянул любимый романс, как всегда попадая между нот:

— Я устретил вас — и усе былое У отжившем сердце а-а-ажило...

Семен Семеныч подпел ему негромко, но точно так же фальшиво.

— Я успомнил вре...

— А Михаил Иваныч не смог приехать? — спросил вдруг Семен Семеныч.

Лёлик запнулся на мгновение и энергично, не прекра­щая пения, помотал головой. —- ...лотое и сердцу ста...

— А Володя? — допытывался Семен Семеныч. Лёлик снова помотал головой.

— ...ло так лег...

— Заняты?

— Угу! ...ко.

— А вы в каком звании? Лёлик насторожился:

— Каком звании? Какое звание?

— Как и Володя? Лейтенант милиции?

От неожиданности и испуга Лёлик резко крутанул руль, и машину чуть не занесло на тротуар. Выровняв руль, он пробормотал:

— Лэйтенант... старшой... я. Ага.

— Товарищ старший лейтенант! Разрешите, я вас при жене буду называть по званию? Для солидности. Можно?

— А... ага... Разрешаю.

— Спасибо. Но только вы ей обязательно скажите, что я выполнял ваше спецзадание. В ресторане, а главное — в гостинице.

— Угу.

— А чтоб она не волновалась... — он приподнял руку в гипсе: завтра все равно это снимут... вы ей ничего не говорите о контрабандистах, золоте и бриллиантах.

Нервы у Лёлика не выдержали. Заметив у одного из домов телефонную будку, он резко повернул руль и затор­мозил.

— Нет! — громко закричал он.— На это я пойтить не могу! Я должен посоветоваться с начальством... с шефом...

— С Михал Иванычем? — весело поинтересовался Гор­бунков.

— Ага! — прошептал, задыхаясь и выходя из машины Лёлик.— С Михал... Иванычем!

— Привет Михал Иванычу! — весело крикнул ему вдо­гонку Семен Семеныч.

* * *

Рука в белоснежном манжете с массивным бриллианто­вым перстнем на пальце потянулась в трубке. На другом конце провода кто-то орал, как безумный. Однако владелец бриллианта подносить трубку к уху не торопился...

А в это же самое время перед еще не успевшей удалить­ся тетей Машей притормозило очередное такси. Сдвинув брови на переносице, из окна не нее глянул водитель.